Тот факт, что эти материалы поступали в ЦРУ значительно позже их появления в ГРУ, при очередных выездах «Фотографа» за границу, не снижал их ценности, но затруднял для ГРУ выявление причин неудач и провалов.
Наконец, последняя особенность истории этого «крота» ЦРУ касается непонятно чем продиктованных, исключительно мягких последствий его изменнической деятельности. Это обстоятельство можно объяснить только конъюнктурной тенденцией больше миловать, чем наказывать предателей и изменников, ставшей модной на современном этапе развития событий в нашей стране. В результате, получив за свое черное предательство всего восемь лет тюрьмы, «Фотограф» пробыл в заключении всего несколько лет и был в 1992 году помилован. За что? За то, что выданные им агенты были брошены в тюрьмы на многие годы, разрушены их карьеры, семьи обречены на нужду? Труд многих десятков самоотверженных военных разведчиков был зачеркнут, а престижу нашей страны нанес огромный ущерб.
Для того чтобы тем, у кого поднимается рука защищать изменников, была ясна вся глубина их преступлений, хочу подробнее показать историю падения «Фотографа».
Выехав в служебную командировку в США в качестве оперативного техника резидентуры ГРУ в 1960 году, «Фотограф» был завербован американской контрразведкой в 1962 году. С этого момента по май 1963 года, когда он выехал домой, американские спецслужбы получили через него доступ ко всем документам и материалам, проходившим через резидентуру ГРУ. Так, «Фотограф» обрабатывал секретный «Альбом управляемых ракетных снарядов ВМС США», добытый ценным агентом ГРУ «Дроном». Через несколько месяцев американская контрразведка установила источник, и в сентябре 1962 года «Дрон» был арестован и осужден на пожизненное тюремное заключение (Бурбыга Н. Предательство — нелегкая работа. Известия, 1992, 6 марта). В Англии был арестован другой ценный агент ГРУ «Бард» и осужден на двадцать один год тюремного заключения.
На время пребывания в Москве «Фотограф» получил задание собирать все материалы, которые будет обрабатывать в Центре. Он усердно копировал все, что проходило через его руки с грифом «совершенно секретно», не вникая в содержание обрабатываемых материалов, тем более что был просто неспособен понять их ценность.
В 1972 году он вновь выезжал в США дипкурьером, привез туда для американцев копии более трех тысяч документов, которые передал на двух встречах. В том числе в переданных им материалах содержались документы о действовавших агентах и других лицах, представлявших интерес для ГРУ, материалы, по которым можно было установить источники их получения, и много другой информации (Горленко С. О бедном шпионе замолвите слово. Правда. 1993, 16 мая).
После получения от «Фотографа» в 1972 году новой порции материалов западным спецслужбам удалось раскрыть в 1977 году двух агентов ГРУ — супружескую пару «Мур» и «Мэри», сотрудничавших с ГРУ с 1962 года. «Мур» — командующий войсками ПВО Швейцарии генерал Жан-Луи Жанмэр — был осужден вместе с женой.
На основе полученной через «Фотографа» информации, как уже упоминалось, французскими спецслужбами была выявлена и ликвидирована во Франции практически вся агентура ГРУ, действовавшая с середины 60-х годов.
Такова цена «слепого» предательства этого изменника, помилованного как «инакомыслящего» президентом.
Одно в какой-то мере смягчает горечь от такой «президентской милости» — помилование не является оправданием, изменник обречен доживать свой век не в каком-то новом качестве, а как предатель, и никак иначе. Да еще тот факт, что почти тридцать лет до разоблачения в 1989 году он не жил, а существовал в постоянном страхе разоблачения.
Наряду с «кротами» в легальных аппаратах советских разведок, иностранные спецслужбы стремились внедрить свою агентуру в аппараты нелегальных служб внешней разведки и ГРУ. Об этом свидетельствуют операции «Гарт» и «Фигляр», а также ряд перевербовок советских нелегалов, в том числе агентов-нелегалов иностранцев, впоследствии разоблаченных. Можно с достаточной степенью достоверности предполагать перевербовку кого-то из разведчиков-нелегалов ГРУ, выданных им изменником «Янусом».
Одним из примеров деятельности ЦРУ в этой области является операция «Густо», проводившаяся этой разведкой с бывшим нелегалом внешней разведки Логиновым Юрием Николаевичем. Это дело получило настолько своеобразное и неповторимое развитие, что заслуживает внимания не только с точки зрения большой опасности для внешней разведки, но и как иллюстрация абсурдности действий ЦРУ в период двадцатилетнего правления Энглтона, о чем еще будет в следующей главе подробный разговор.
«Густо», молодой кандидат в разведчики-нелегалы с почти совершенным знанием английского языка, сын одного из руководящих партийных деятелей, был взят на подготовку в конце 50-х годов. В конце 1961 года он был направлен в первую пробную загранкомандировку в Финляндию под видом американского туриста. Как это ни парадоксально, еще не успев оглядеться в заграничных условиях и не поняв многих особенностей своего нового положения, он сразу же прибежал к американцам и заявил, что хочет перейти на Запад и уехать в США. Однако каких-либо веских причин привести не мог. Интересны обстоятельства этой немотивированной измены, как их излагает Д. Уайз в своем исследовании истории пресловутой охоты на «кротов» в ЦРУ (Уайз Д. Охота на «кротов». М., 1995).
Признаться, несмотря на то что мне довелось более 11 лет работать в подразделении нелегальной разведки ПГУ, руководя им в течение ряда лет вплоть до 1961 года, многие факты, сообщаемые в этом исследовании о «Густо», были мне не известны. Да и вспомнил я его лишь тогда, когда он был арестован в ЮАР в 1967 году.
Измена «Густо» совпала с предательством А. Голицина. Последний, перед самым бегством на Запад в декабре 1961 года, еще встречался с «Густо» по поручению легального резидента внешней разведки в Хельсинки в то время, когда «Густо» уже успел встать на путь измены.
Тот же американский разведчик Ковач, который несколько позже принимал Голицина, первым встречался с «Густо», а затем вел его дело в течение ряда лет, встречаясь в различных европейских странах. Ковач без особого труда убедил «Густо» оставаться на своем месте во внешней разведке, то есть стать «кротом» ЦРУ, обещая в будущем обеспечить его переезд в США.
Первая самостоятельная загранкомандировка привела «Густо» в Италию, затем он вернулся в Москву. Перед отъездом из Хельсинки Ковач обусловил с ним связь на будущее и присвоил псевдоним «Густо». Уже на первых встречах с Ковачем «Густо» передал всю информацию, которой располагал о спецподразделении нелегальной службы внешней разведки.
В свои последующие разовые командировки «Густо» посещал Бельгию, Австрию, ФРГ, побывал в Бейруте и Каире. Так как он был завербован Ковачем, который в результате анализа его личного дела А. Голициным сам стал основным подозреваемым как советский «крот» в ЦРУ, это подозрение сразу же пало и на «Густо».
В четвертую поездку за границу «Густо» выехал в январе 1967 г. с канадским паспортом на имя Эммануила Тринки; после посещения европейских стран, в частности Бельгии, с задачей подготовки выезда в США, он в конце января оказался в ЮАР. В марте 1967 года он выехал в Кению, где встречался с сотрудником ЦРУ.
Поскольку ЦРУ не могло понять столь долгую «стажировку» «Густо» без каких-либо разведывательных результатов, отсутствие у него объяснений и вразумительного обоснования его готовности служить американцам, возникшее ранее подозрение, что он специально подставлен ЦРУ, к 1965 году укрепилось. К моменту встречи с ним в 1967 году в Кении руководство ЦРУ под воздействием Энглтона приняло беспрецедентное решение выдать его как советского агента властям ЮАР, «чтобы они разоблачили его», применяя крайние меры. При этом ЦРУ информировало, что они «работали» с ним как с двойником КГБ. В июле 1967 года «Густо» был арестован в ЮАР. По этому поводу руководство ЦРУ считало, что оно «било КГБ его же собственным оружием», выводя агента из игры.
Контрразведке ЮАР было сообщено, что ЦРУ завербовало «Густо», но не смогло удостовериться в его честности.
9 сентября 1967 года власти ЮАР объявили, что «Густо» сознался в проведении шпионажа в этой стране и еще в 22 странах, назвал имена советских дипломатов, кто с ним встречался.
По совету и с согласия ЦРУ власти ЮАР обменяли «Густо» на западногерманских шпионов, арестованных в ГДР. Как отмечает Уайз, ключевой фигурой, принявшей решение об этой операции, был Энглтон. При этом не «Густо» назвал советских дипломатов — сотрудников внешней разведки, а ЦРУ предоставило эти сведения контрразведке ЮАР. Американцы хотели этим «очернить» «Густо» перед КГБ.
Как утверждает Уайз, «Густо», доставленный в ФРГ, не хотел возвращаться в СССР, и его фактически насильно передали советским властям. По сведениям ЦРУ, в Советском Союзе «Густо» был разоблачен и понес наказание. Таким образом ЦРУ совершило одно из наиболее позорных дел, как считали сотрудники этой службы, погубив ни в чем не повинного действительного «крота» во внешней разведке.
Что касается меня, то до прочтения труда Уайза я был уверен, что «Густо» после отчета обо всех обстоятельствах своего ареста и нахождения в тюрьме в ЮАР был конечно же уволен из разведки, но сведениями о его измене наша служба не располагала.
Мне представлялось, что в данном случае ЦРУ еще раз потерпело поражение на фронте приобретения «кротов» во внешней разведке, своими руками наказав изменника.
Однако совсем недавно автору стали известны некоторые весьма пикантные подробности завершения дела «Густо» в СССР.
Как мне представляется, факт ареста и поведения «Густо» в тюрьме требовал следственного расследования, тем более было сомнительно, что молодой и неопытный разведчик устоял на протяжении непрестанных трехмесячных допросов контрразведывательных спецслужб ЮАР. К тому же получивших от ЦРУ достоверную информацию о его принадлежности к внешней разведке заклятого врага расистского режима в этой стране. Правда, об этом во внешней разведке не ведали, так как даже, как сейчас выясняется, четверть века спустя об этом стало известно лишь из книги Уайза, хотя в Ц