ⅩⅥ съезд КПК провозгласил долгосрочную программу развития Китая, охватывающую первую половину нынешнего века и особенно два его первых десятилетия. Хотя программа эта, по традиции, прописана в самых общих чертах, главное в ней определено ясно: приоритетной областью приложения сил партии и государства остаётся экономика, а центральным звеном и двигателем прогресса — экономический рост, который единственно способен привести к конечной цели — становлению могущественного и процветающего Китая. В документах съезда обозначены также основные средства и методы, которые должны быть использованы правящей партией и государством, чтобы обеспечить наиболее эффективное решение стоящих перед страной задач и проблем.
Экономический рост
Согласно формуле, однажды предложенной Дэн Сяопином, параметры экономического роста определяются достаточно просто: удвоение ВВП за десятилетие («фань и фань») к 2010 г. и учетверение его за два десятилетия («фань лян фань») к 2020 г. по сравнению с уровнем 2000 г. Аналогичная задача, поставленная в прошлом, была Китаем выполнена и перевыполнена: с 1990 г. по 2000 г. ВВП вырос втрое. Это придаёт уверенности и в предстоящем успехе.
Учетверение ВВП означает возрастание его с 8,9 трлн юаней в 2000 г. до 35 трлн юаней, или, по существующему в настоящее время обменному курсу, до 4 трлн долл.[1], что примерно соответствует нынешнему показателю ВВП Японии. ВВП в расчёте на душу населения увеличится за двадцатилетие с 800 долл. до 3000 долл., что позволит Китаю, по классификации Мирового банка, войти в группу стран со средними доходами, точнее в её нижнюю подгруппу.[2] В Японии этот уровень был достигнут в 1973 г., в Корее — в 1987 г.[3]
Подсчитано, что для учетверения ВВП среднегодовые темпы его роста до 2020 г. должны составить 7,18 %. Предполагается, что в первое десятилетие они будут достигать 7—8 %, в последующее — 6—7 %.[4] Среднегодовые темпы экономического роста за предшествующее двадцатилетие, по официальным данным[5], составили 9,3 %, так что менее напряжённая динамика считается для обозримого будущего вполне посильной.
Надежды на сохранение устойчиво высоких темпов роста связываются в основном со следующими факторами. Во-первых, с высокой нормой накоплений, которая должна обеспечить наращивание собственных капиталовложений, по меньшей мере, теми же темпами, что и в предыдущее десятилетие (т. е. более чем на 10 % в год) и на дальнейшее увеличение иностранных инвестиций. Во-вторых, с ростом вложений в «человеческий капитал», благодаря которым образовательный ценз населения старше 15 лет должен возрасти с 7 лет обучения в 2000 г. до 8—9 лет к 2010 г. и до 10—11 лет к 2020 г.[6] В- третьих, в-четвёртых, и т. д.— с возрастанием доли более производительного несельскохозяйственного труда, с урбанизацией, с дальнейшим продвижением рыночных реформ и устранением монополий — отраслевых и региональных.
Ускоренный экономический рост нередко связывается с решением традиционно важнейшей в глазах некоторых руководителей Китая (как и в своё время — Советского Союза) задачи — «догнать и перегнать» ведущие державы мира. Именно абсолютный объём ВВП (а не размер его на душу населения[7]) в первую голову считают убедительным показателем места, занимаемого на каждый данный момент Китаем в мировой экономической иерархии, а отсюда — и в мировом балансе сил. Соответственно определяется, как и в былые достопамятные времена, график опережения Китаем мировых лидеров в экономической гонке. В 2005 г. Китай, по таким расчётам, должен обойти Францию, в 2010 г.— Англию, а в 2050 г.— Японию, вплотную приблизившись к США.
Существуют и ещё более оптимистичные предположения. Известный китайский экономист, руководитель Центра исследований Китая университета Цинхуа и Академии наук Китая, один из главных консультантов китайского руководства по проблемам социально-экономической стратегии Ху Аньган, опираясь на такой показатель, как паритет покупательной способности национальных валют (РРР), полагает, что уже сегодня Китай по масштабам своей экономики является второй страной в мире, а к 2025 г. при сохранении нынешних тенденций роста он станет ведущей экономической державой мира.
Следует отметить, что не все в Китае считают ускоренное наращивание экономической мощи и опережение соперников в гонке за мировое лидерство первостепенной стратегической задачей. Так, известный учёный и заместитель председателя Постоянного комитета ВСНП Чэн Сывэй счёл необходимым выразить своё неодобрительное отношение к людям, которые призывают «за 30 лет, за 50 лет догнать Америку». С его точки зрения, важны не столько темпы экономического роста сами по себе, сколько способность Китая к устойчивому и всестороннему развитию.[8]
Председатель Научного совета по структурным реформам Китая Гао Шанцюань подчёркивает, что мощь государства определяется в первую очередь благосостоянием населения. В известной китайской формуле «сильное государство — богатый народ» («го цян минь фу») он считает главной вторую её часть. Именно народ, по его мнению, является главной силой, созидающей общественное богатство, а не государство, осуществляющее инвестиции. Отмечая, что понятие «богатство» («цайфу») впервые на ⅩⅥ съезде появилось в партийных документах, Гао Шанцюань напоминает, что размеры общественного богатства в Китае составляют лишь 3 % от США и одну шестидесятую часть общественного богатства Японии.[9]
Профессор Ло Жунцзюй, занимающийся проблемами модернизации, усматривает в экономическом развитии Китая за последние полстолетия наличие циклов продолжительностью в 7—8 лет. За «большим скачком» в первой пятилетке последовало «урегулирование» 1961—1965 годов. Авантюрное ускорение конца 70‑х годов сменилось трёхлетним «упорядочением». В начале 80‑х годов начался новый этап подъёма, который завершился в конце 1988 г., перейдя к ситуации нового сжатия и регулирования. Постоянно повторяющийся «перегрев» экономики учёный связывает со стремлением Китая как можно скорее покончить с отсталостью и догнать развитые страны Запада. В новой обстановке, связанной с переходом к политике реформ и открытости и, соответственно, с поступательным расширением экономических полномочий местных властей, именно последние, преследуя собственные интересы и стремясь увеличить поступления в местную казну, порой в отрыве от реальности слепо стремятся к высоким показателям, высоким темпам роста. Это в определённой мере парализует регулирующие функции центра и, в конечном счёте, ведёт к хаосу в экономике.[10] Такая однобокая погоня за высокими темпами роста, по мнению Ло Жунцзюя, не только ведёт к растрате ресурсов, дублированию инвестиций и снижению эффективности, но и подрывает способность Китая к устойчивому развитию. Чтобы обеспечить долговременную способность к такому развитию, Китай должен предотвратить новый перегрев экономики. В установке на всестороннее строительство «общества сяокан», сформулированной в докладе на ⅩⅥ съезде КПК, в материалах последующего Совещания ЦК КПК по экономической работе Ло Жунцзюй усматривает указание на необходимость не ограничиваться только погоней за высокими темпами роста, но придавать ещё большее значение его качеству и эффективности и его долговременному характеру. И, по убеждению учёного, китайское правительство уже обратило внимание на важность устойчивого развития.[11]
Заместитель руководителя аспирантуры Академии общественных наук Китая профессор Сун Янъянь также считает, что ни одна страна в мире не может рассчитывать на бесконечное сохранение высоких темпов экономического роста. Он напоминает, что и Япония в 50‑х — 80‑х годах, и «четыре малых дракона» в 60‑х — 90‑х годах прошлого века развивали свою экономику темпами, близкими к 10 % в год, что считалось «восточноазиатским чудом». Однако все они были поражены непредвиденным финансовым кризисом, от которого уже в течение ряда лет так и не сумели оправиться. Сун Янъянь предупреждает, что экономический спад или даже кризис обычно возникает неожиданно в стадии экономического расцвета. Одновременно с быстрым ростом экономики не менее быстро возрастают и скрытые факторы риска. К последним относятся проблемы деревни, безработицы, финансов, поляризации общества, политической коррупции. Профессор Сун Янъянь также упоминает о дурной традиции «горячки», с которой он связывает и попытки исчислить, сколько лет потребуется Китаю, чтобы настичь Японию и США.[12]
Большинство экспертов, однако, полагают, что Китай в предстоящее двадцатилетие сумеет избежать резкого снижения темпов роста, подобного тому, который постиг Японию. Такая убеждённость отчасти проистекает из представлений о том, что Китай сегодня по многим объективным показателям напоминает Японию на старте ускоренного экономического роста. Серьёзные проблемы, с которыми сегодня сталкивается Китай — огромные разрывы в уровне развития города и деревни, восточных и западных районов, низкий уровень урбанизации и соответственно подавляющее преобладание сельского населения, одновременно рассматриваются и как потенции для роста. Таким же резервом представляется и малая величина китайского ВВП на душу населения в сравнении с японским.
В докладе Цзян Цзэминя на ⅩⅥ съезде КПК неоднократно встречается понятие совокупной государственной мощи (в других местах — «совокупная мощь страны»), куда обычно включают демографические и естественные ресурсы, а также экономический, военный и научно-технический потенциал. По этому показателю к исходу предстоящего двадцатилетия отставание Китая от США, согласно расчетам Ху Аньгана, уменьшится с трёхкратного до двукратного, и Китай на этой основе станет «мировой державой способной к ведущей роли» («чжудао нэнли ды шицзе цянго»).