Предусматривается трансформация порядка налогообложения предприятий иностранного и национального капитала. До последнего времени формально с тех и других взимали подоходный налог в размере 33 %. Однако для производственных предприятий с иностранным капиталом, функционирующих в открытых экономических зонах приморья, а также в специальных экономических районах и районах техноэкономического освоения ставка налога понижалась до 24 %, а иногда и до 15 %. Кроме того, до 40 % суммы налога возвращались тем иностранным предприятиям, которые реинвестировали прибыль или производили дополнительные капиталовложения. Национальный же капитал подвергался двойному налогообложению: помимо подоходного налога с предприятий они платили и 20 %‑ный налог на индивидуальные доходы. Частные предприятия находятся в худшем положении и по сравнению с государственными и коллективными предприятиями. Государственные предприятия получают дотации на техническую реконструкцию. Государственные, коллективные и акционерные предприятия пользуются скидками с подоходного налога при инвестициях в техническую реконструкцию и закупках оборудования, производимого государственными предприятиями.
Предполагается, что отказ от льгот и преференций для предприятий с иностранным капиталом не подорвёт привлекательность Китая для иностранных инвестиций, поскольку главными стимулами для их привлечения являются не льготы, а стабильная ситуация в стране, динамичное развитие экономики, членство в ВТО, а также такие конъюнктурные, но тем не менее важные факторы, как предстоящее в 2008 г. проведение в Китае Олимпийских игр. Нынешние размеры прямых иностранных инвестиций в Китае не считаются предельными, учитывая, что пока ещё не достигнута даже та доля в мировом объёме инвестиций — 13 %, которая приходилась на Китай в начале 90‑х годов прошлого века. Поэтому некоторые эксперты полагают, что годовые темпы роста иностранных инвестиций в Китае в ближайшие два-три года сохранятся на уровне 5—10 %.[36]
По мнению видного китайского экономиста Дун Фужэна, главная помеха развитию негосударственной экономики состоит в том, что она плохо защищена законом. Это обстоятельство является одним из важных факторов, способствующих утечке национального капитала за рубеж.[37] Иностранный капитал обладает более надёжной правовой защитой, чем отечественный. Так, в законе о предприятиях с участием иностранного капитала прямо указывается, что иностранные инвестиции не подлежат национализации, тогда как в законах об индивидуальных и акционерных предприятиях и в законе о компаниях такое положение отсутствует.
Конституция КНР недвусмысленно запрещает любым организациям и частным лицам посягать на государственное и коллективное имущество или наносить ему ущерб, тогда как применительно к частному имуществу такого запрета нет. Конституция провозглашает, что государство охраняет легальные доходы, сбережения, жилища и другое имущество населения, но не разъясняет, как и в какой мере обеспечивается такая защита. Отсутствует также и понятие частной собственности.[38]
Сильно устарел Закон о компаниях, принятый в конце 1993 г. За противоправную деятельность он предусматривает либо административную (дисциплинарную — по партийной или государственной линии), либо уголовную ответственность (в случаях серьёзных правонарушений). Отсюда очевидно, что закон ориентирован, прежде всего, на государственные компании, а потому пренебрегает возмездной ответственностью по гражданским делам. Учитывая, что к настоящему времени во многих районах страны более 80 % бывших государственных средних и малых предприятий проданы, специалисты настаивают на основательной переработке этого закона.[39]
Профессор Китайского университета политики и права Ян Чжэньшань считает, что чёткие положения о защите частной собственности должны содержаться и в Гражданском, и в Уголовном, и в Административном, и в ряде других кодексов. Кроме того, предлагается разработать специальный закон о защите негосударственных («народных») предприятий, который особо подчёркивал бы недопустимость любого административного вмешательства в деятельность таких предприятий, запрещал их произвольное налоговое и иное обложение и предусматривал штрафные и другие санкции за нарушение таких запретов. До тех пор, пока не созрели условия для принятия такого закона, Госсовет КНР, по мнению Ян Чжэншаня, мог бы, учитывая остроту ситуации, принять временные меры по её урегулированию.[40]
Многие надеются на включение в Конституцию КНР специальной поправки, направленной на защиту частной собственности.[41] Как утверждает одно из периодических изданий китайских правоохранительных органов: «От степени защищённости частного имущества в той или иной стране прямо зависит её благосостояние».[42]
Социальное расслоение
Экономический рост в Китае сопровождается быстро прогрессирующей дифференциацией общества. Примерно до середины 90‑х годов этот процесс не вызывал особого беспокойства в обществе и у специалистов, поскольку считалось, что происходит разрыв с уравниловкой и нормальное формирование материальных стимулов функционирования рыночной экономики. Но затем, по мере того как различия в доходах, имущественном положении, социальном статусе разных групп общества всё более углублялись и начали потенциально угрожать социальной и политической стабильности, стало очевидным наличие изъянов в экономической и социальной политике, в системе социального обеспечения и отношениях распределения.
В 1990 г. среднедушевые доходы 20 % городского населения с наиболее высокими доходами превышали соответствующий показатель для 20 % горожан с наиболее низкими доходами в 4,2 раза, в 1998 г. это соотношение возросло до 9,6 раз.[43] Ввиду широкой распространенности недекларируемых, теневых доходов реальная ситуация, скорее всего, ещё острее.
Половина всех сбережений и наличных денег находится в руках 10 % населения. Большая часть сберегательных вкладов физических лиц принадлежит 20 % населения с наиболее высокими доходами. Эта группа располагает 50,24 % всех семейных доходов, тогда как на долю 20 % бедных семей приходится лишь 4,27 % семейных доходов. Общая стоимость состояния 50 самых богатых людей Китая, включённых в список журнала «Форбс» за 2000 г., составляет 10 млрд долл., что соответствует чистому суммарному годовому доходу 50 млн крестьян, проживающих в шести бедных провинциях страны (Шэньси, Нинся, Цинхай, Юньнань, Ганьсу и Гуйчжоу). А 3 млн китайских миллионеров обладают состоянием, равным двухлетнему чистому доходу 900 млн китайских крестьян.[44]
Такая ситуация ведёт не только к поляризации и дестабилизации общества, но и затрудняет формирование эффективного платёжеспособного спроса, способного самостоятельно служить мотором развития экономики, без постоянного подстёгивания и подпитки его со стороны государства. Аккумуляция доходов в руках богатых ведёт преимущественно к их замораживанию на срочных сберегательных счетах, плохо используемых для инвестиционных целей, в т. ч. и вследствие недостатков банковской системы.
Городская бедность всё более становится источником социальной нестабильности и правонарушений. Вплоть до начала 90‑х годов это социальное явление в силу своих относительно скромных масштабов, особенно в сопоставлении с бедностью сельской, не представляло сколько-нибудь серьёзной общественной проблемы. Однако по мере роста безработицы, ставшей главным каналом пополнения численности городских низов, проблема стала обостряться. Больше всего поражены обнищанием города в слаборазвитых центральных и западных районах страны и старые индустриальные базы. В наиболее бедственном положении оказываются те, кто не имеет квалификации и образования.
Из-за отсутствия эффективной системы страхования по безработице большинство людей, потерявших работу, не могут удовлетворять свои минимальные жизненные потребности. Исследование, проведённое Институтом труда Министерства труда и социального обеспечения в 2000 г. в Ухане и Шэньяне, обнаружило, что 46 % уволенных с государственных предприятий рабочих и служащих («сяган») не получают даже минимальных месячных пособий. Аналогичную ситуацию констатировала рабочая группа по исследованию городской бедности и безработицы Института экономики Академии общественных наук Китая. По её данным, безработные и «сяган» получают от государства и своих производственных единиц ежемесячное пособие размером в среднем всего в 137 юаней (15 долларов), а 35 % из них — менее 20 юаней.[45]
Имущественное и социальное расслоение обусловлено различными причинами. Часть из них имеют отношение к неравному первичному распределению доходов по факторам производства в соответствии с последовательной реализацией объявленной в начале реформ установки на «опережающее обогащение части населения». Другие вытекают из неравномерного развития различных регионов страны, из отраслевой и корпоративной монополизации рынка и ренты за природные ресурсы, из слабой эффективности системы вторичного перераспределения и, наконец, в очень большой мерее — из нелегальных доходов от коррупции, «серой» и «чёрной» экономики, составляющей, по оценкам, 15—20 % ВВП.
Курс на освоение слаборазвитых территорий пока не только не уменьшил разрыв между восточными, центральными и западными регионами, но и не изменил и распределение инвестиций между ними. За 10 месяцев 2002 г. в восточные регионы вложено 1306,9 млрд юаней, в центральные — 511,5 млрд юаней, в западные — 394,6 млрд юаней. Быстрое развитие приморских регионов, где проживает примерно 400 млн чел., при существующей неразвитости общенационального рынка и слабости призванных исполнять его функции в переходный период общенациональных институтов очень мало способствует развитию внутренних территорий, где проживае