«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
40 ЛОПЕЦ
Инструкция становится понятной только после того, как научишься пользоваться прибором.
Я озирался в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне встать на ноги, когда под тент заглянула Лопец.
– Вы в порядке?
– Нет, черт возьми! Никто мне ничего не говорит!
– Что вы хотите знать?
– Что происходит? Где Лиз? Что за стрельба? Где вертушки?
Лопец протянула мне флягу: – Хотите немного воды?
– Нет, я хочу немного ответов. Но флягу я все-таки взял.
– Понимаете, я знаю, что вы расстроены…
– Оставь это поглаживание по головке. Просто отрапортуй по форме.
Лопец вздохнула.
– Хорошо, – сказала она. – Мы не нашли генерала Тирелли. Пока. Но продолжаем искать. Туда, где был салон, очень трудно добраться. Он смят и висит на верхушке очень высокого дерева. Но мы не сдаемся. Она не единственная, кто пропал, и мы по-прежнему находим людей…
– И тела?
Лопец, смутившись, кивнула.
– Да, у нас есть морг. Но все тела опознаны. Поверьте мне, мы найдем всех еще до прибытия вертушек. Но дирижабль висит на деревьях – и его площадь огромна. Вы сами знаете. Мы починили несколько трапов и лестниц и спустили вниз все, что требуется, – медицинское оборудование, оружие, пищу, воду, одеяла, раскладушки и все остальное, но ситуация просто безумная. Большая часть корабля имеет крен в тридцать градусов, а местами доходит до шестидесяти. Предстоит еще масса работы, а нас осталось не так уж много.
Мне показалось, что она собирается добавить: «Так что наберитесь терпения», – но Лопец промолчала.
– Что это была за стрельба?
– Черви. Всего несколько штук. Наверное, местные. Между нами и мандалой джунгли довольно густые, а местность пересеченная. И еще две большие реки. Все это задерживает основную колонну. Вы слышали о ней? За ними следят две наши птицы – черви двигаются не так быстро, как мы думали, но направляются прямо к нам.
– Информация надежная?
– Мы подняли в воздух буи связи.
Буи были заякоренными воздушными шарами, облицованными серебристым металлическим покрытием с вмятинками, чтобы создавать максимальное отражение для радаров. Эти штуки напоминали огромные мячики для гольфа, только вмятинки на них были треугольные, как бы вдавленные углом кубика. Любой попадающий на них луч, отражаясь, возвращается прямо к своему источнику и генерирует яркое и плотное изображение на экране радара. Попутно покрытие работает как передающая антенна. Источника питания в наземном якоре хватало на шесть недель. Буи всегда мог видеть любой спутник связи, находящийся над горизонтом.
– Что с обороной? – спросил я. Лопец кивнула: – Все идет в основном по вашим планам развертывания на случай чрезвычайного положения. Вы здорово все расписали. Мы распыляем аэрозоль. Подготовили тигров и мины. У нас имеется двенадцать огнеметов и пятнадцать реактивных установок. Все в порядке…
– Угу. А сколько червей в колонне?
– По меньшей мере шестьдесят или семьдесят тысяч. – Она погладила меня по плечу. – Не все так плохо, как кажется. Вертушки бомбят их всю ночь. Это задерживает движение. Они появятся не раньше завтрашнего полудня, а к тому времени нас уже здесь не будет.
– Вы должны найти Лиз.
– Найдем, я вам обещаю. – Лопец отвела глаза. – Послушайте, мне надо идти. Вокруг по-прежнему шныряют черви…
– Лопец! – требовательно сказал я.
Она остановилась, держась одной рукой за полог.
– Чего ты не сообщила мне?
Она опять отвела глаза, потом посмотрела на меня. Жалобно.
– Простите, я больше ничего не собиралась сообщать…
– Что?
Она опустила глаза. Ей было трудно.
– Зигель вышел в отставку.
Я был накачан ПКД. Я ничего не чувствовал. Но ее слова врезались в меня и потрясли до самого основания.
– Как? – едва выговорил я.
– Червь. Не спрашивайте.
– Он опять затеял авантюру, верно? Она пожала плечами: – Червь еще здесь. Мы пометили его гарпуном и следим за ним. Я его убью.
– Не глупи, Лопец. Пусть себе живет… Она покачала головой: – Сейчас не ваш выход, amigo.
И, пригнувшись, вышла из палатки, оставив меня одного. Еще более одинокого, чем когда-либо.
Перед самым рассветом я проснулся в холодном поту от ужаса. Было слишком тихо. А потом я понял почему. Шумное дыхание Бенсона больше не слышалось. Я позвал на помощь, но никто не пришел.
Продолжающиеся исследования гнезд-мандал обнаружили невероятное богатство жизни в полностью развитой хтор-ранской колонии. Становится все более и более очевидным, что сложность и размах жизни в гнезде, по-видимому, и есть самое удивительное во всем хторранском заражении.
Некоторые отождествляют мандалу с муравейником или термитником или описывают такие поселения как подземные города. Подобные сравнения, возможно, и полезны, но в целом дают совершенно неверное представление о мандале.
В действительности хторранское гнездо – это грандиозная живая система, которая перерастает отдельные составляющие ее виды. Все растения и животные, живущие и процветающие в пределах мандалы, – слуги гнезда. Даже гастроподы, неоспоримые хозяева, являются, по сути, слугами этого биологического процесса.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
41 ШРАЙБЕР
Надежная информация позволяет с полной уверенностью сказать: «Я не знаю».
Боль не отпускала ни на мгновение, однако утратила способность причинять страдания. ПКД были мощным средством, но они заглушали физическую боль, а не душевную. Они не могли остановить поток переживаний, и от них мне все равно было больно.
Я мог только лежать на койке и думать. Чувства так сильно сжимали грудь, что я едва мог дышать. Что, если она мертва? Одно это давило на меня, словно целая Вселенная. Как я смогу жить без нее дальше? Что буду делать? Куда пойду? Я подумал о смерти. Но я дал слово Лиз, что не убью себя…
Меня ужасала мысль, что придется идти по жизни в одиночку, не имея никого, чтобы поделиться, посмеяться или просто обнять в самый глухой час темной холодной ночи, когда все демоны, что живут в моем мозгу, крадучись заползают в кровать. Что я больше никогда не почувствую вкуса ее губ, ее содрогающегося в экстазе тела, прижатого к моему. Я лежал, желая ее сильнее, чем когда-либо, – но единственная живая душа на этом свете, в которой я нуждался, была мне недоступна. «Просто скажите, что она жива», – молил я. Но никто не отвечал. Я вспоминал запах ее волос, тихие горловые звуки, которыми она привыкла успокаивать меня. Я думал о чувстве, которое она у меня вызывала, и тупая боль во мне нарастала все сильнее и сильнее. Я с головой погружался в свой самый страшный ночной кошмар. Будущая жизнь лежала передо мной как на ладони. Пустая. Я стал пустой умершей ракушкой. Солнце тускнело по мере того, как я становился старше – нелюбимый, всеми забытый, пока наконец не сморщился, усох и, рассыпавшись прахом, развеялся по ветру – пустая шелуха памяти.
Если бы я только мог вернуться назад, ненадолго, хоть на мгновение, как-то остановить время, как-то изменить все – но воспоминания закрывались, словно окна, и быстро исчезали вдали. Настоящее и скрывающееся за ним будущее врывались в меня дикими галлюцинациями.
Я плакал, лежа на раскладушке. Лежал на спине, и слезы заливали глаза. Я давился рыданиями. Но никто не подходил ко мне. Никто не заботился. обо мне. Еще никогда я не чувствовал себя таким беспомощным, таким обманутым, потому что наконец окончательно запутался в своей жизни и на сей раз выпутаться мне не удастся. На сей раз все было по-настоящему. Пылью занесет кости мира. Я буду бродить в лохмотьях. Все подписано и скреплено печатью. Лиз мертва, и я остался один.
Мне было очень больно. И никто и ничто не могло мне помочь.
Но больнее всего становилось от невозможности встать и что-нибудь сделать. Что угодно. Дайте мне хотя бы стать частичкой всего этого! Что-то происходило, но никто не говорил мне об этом. Я сам слышал вдалеке крики, пурпурные звуки, шум тигров, редкие взрывы и только однажды рокот вертушки, а затем приглушенный рев огнемета.
Чем дольше я лежал на своей распухшей спине, тем большую безысходность испытывал; чем большую безысходность я испытывал, тем меньше мне хотелось оставаться неподвижным. Когда пришли за телом Бенсона, я уже сошел с ума. Я хватал их за руки.
– Что происходит? Где Лопец? Нашли Лиз? Когда прилетят вертушки? Позвольте мне помочь. Принесите телефон. Дайте дистанционное управление. Я могу управлять тигром прямо отсюда. Дайте мне сделать хоть что-нибудь…
В конце концов я пришел в такое неистовство, что кто-то позвал доктора Шрайбер. Она пришла с аэрозольным инжектором.
– Где доктор Майер? – требовательно спросил я, пытаясь сесть.
Шрайбер толкнула меня на подушку.
– Ее нет.
– Что вы имеете в виду? Что происходит? Она шумно выдохнула: – Понимаете, мне жаль. Все катится к чертям. Где-то поблизости обнаружилась большая роща волочащихся деревьев. Кругом роятся квартиранты. Вертушки не могут приблизиться. Две уже потерпели аварию. Они не приземлятся, пока не найдут рощу и не сожгут ее. Мы послали на поиски тифов. А если вам этого мало, то мы привлекаем к себе червей.
– Где Лопец?
– Не знаю. Черви смели часть лагеря. Мы недосчитываемся многих.
– Кто командует боевым подразделением?
– Каким подразделением? Все мертвы. Или пропали без вести.
– Боже мой! – На этот раз я, крепко опершись на локти, не дал ей уложить себя. – Кто командует? Что делается для обороны?
– Дуайн Гродин на связи с генералом Уэйнрайтом. Оставшиеся в живых члены экипажа «Босха» занимают оборону. Данненфелзер управляет тиграми по связи.
– О боже, какой кошмар! Помогите мне подняться. Найдите что-нибудь, чтобы я мог двигаться. Я могу помочь!, – Вам больше никто не подчиняется. Вы ранены, так что замолчите и наберитесь терпения.