— Нам сюда, — кивнул Лиховских на старую панельную пятиэтажку.
— А ты уверен, что она дома?
— Хозяйка квартиры? Ей еще в отпуске гулять и гулять! На всякий случай: типичная старая дева, синий чулок. То ли кандидат наук, то ли без пяти минут доктор.
— А это не одно и тоже?
— Она преподает в университете. Эту, как там ее… Впрочем, неважно. Взяток принципиально не берет, да и влияния особого не имеет. Поэтому в период летней сессии и вступительных экзаменов ее стараются задвигать в отпуска. Путевку на курорт получила льготную, от работы. Денег в обрез, мужчин на горизонте тоже не намечается. А меж тем за тридцать давно перевалило.
— Да мне-то что?
— А мы с тобой люди свободные. Смотри, как бы не вцепилась. Эй, куда? Первый этаж. Налево. Звони.
Антон надавил на кнопку звонка. Судя по состоянию двери, денег у хозяйки и впрямь было в обрез. Он никогда не имел дело со старыми девами. Почему-то сразу представилась высушенная вобла в очках и синих чулках на тощих, похожих на спички ногах.
— Вроде бы шаги, — не слишком уверенно заметил! Лиховских. Потом покосился на Антона: — Расслабься.
Какое тут! Едва услышав шаги, Антон тут же почувствовал, как участился пульс. А если это она? После всего, что натворила эта женщина, можно желать ей только одного: смерти! Уже два раза она была так близко! И вот еще один шанс.
— Кто там? — прошелестел женский голос. Нет, это не тот голос. Он не может принадлежать ни Регине, ни Алисе.
— Откройте, милиция! — требовательно сказал Юрий Иванович Лиховских.
— Милиция?
Пауза.
— Откройте же, Ирина Васильевна!
— Ой, а вы и в самом деле милиция?
— Нет, маньяки по вашу душу! — рявкнул Лиховских.
— Если что, у меня в доме злая собака!
За дверью и впрямь раздалось трусливое тявканье. Дверь приоткрылась на ширину металлической цепочки.
— Вот мои документы. — Следователь протянул женщине служебное удостоверение. Она же смотрела только на Антона, потом вдруг, так и не заглянув в документ, широко распахнула дверь:
— Проходите!
Мужчины очутились в тесной темной прихожей, давно уже требующей капитального ремонта. Злая собака — крохотное голое существо на тонких длинных ножках — жалась к хозяйке и, не переставая ни на секунду, тявкала.
— Нелли, перестань! Нелли!
Женщина была в очках, но ничего общего с высушенной воблой не имела. Напротив, приятное круглое лицо, солидная комплекция, и на полные, отечные ноги вряд ли бы налезли синие чулки, скорее, безразмерные, телесного цвета, из тех, которыми торгуют на лотках у метро. Смотрела она по-прежнему только на Антона. Тот невольно поежился: неужели Лиховских прав? Старая дева положила на него глаз!
— Мы из милиции, — сердитым голосом привлек ее внимание к своей персоне следователь Лиховских
— Из милиции? Почему из милиции? — Наконец-то она заметила и второго мужчину.
— Гражданка, вы одна в квартире?
— Конечно! — Она даже слегка обиделась. Лиховских оттеснил ее плечом и ринулся в комнату. Антон задержался в прихожей, женщина тоже.
— Вы меня не помните? — просительно сказала она.
Антон вгляделся в ее лицо. Черт, хоть бы лампочку нормальную ввернула! Как в подвале, честное слово!
— Нет, извините.
Лиховских меж тем в момент обежал крохотную квартирку:
— И в самом деле никого нет. — Выглянул он в прихожую. — А вы чего там стоите?
Собака снова принялась противно тявкать.
— Нелли! Нелли, перестань!
Женщина схватила дрожащее животное, прижала его к объемной груди. Все трое прошли в комнату. Здесь все было истертое, потрепанное: и мебель, и обои, и ковер на полу. Старые оконные рамы давно рассохлись и пропускали любой звук, доносящийся с улицы, к тому же форточка была открыта. Там, за окном, по-прежнему что-то непрерывно ухало. Гигантская стройка во дворе гудела, сипела, стонала, и этот неумолкающий стон заполнял крохотную квартирку. К тому же собачонка снова принялась тявкать, как только хозяйка спустила ее на пол. Уханье, тявканье, скрежет…
Антон пришел в ужас:
— Они что, круглые сутки работают?
Бам! Трах-тарарах!
— Кто? Строители? Да, конечно.
— Как же вы здесь спите?
Женщина откровенно удивилась:
— Знаете, а я не замечаю. И потом, как только будут построены эти дома, наш тоже пойдет под снос. Я получу новую квартиру. Хорошо, что они работают круглые сутки.
— Я думаю, что…
Бу-бух! Вам! Тяв-тяв-тяв!
— Да возьмите же вы ее на руки! — взмолился Лиховских.
— Да-да, конечно!
— Ирина Васильевна, у нас к вам пара вопросов.
Ба-бах!
— Что? Что вы сказали?
— Может, попробовать форточку закрыть? — неуверенно спросил Антон.
— Что? Что ты сказал?
Бац! У-ух!
Хозяйка, которая давно уже привыкла разговаривать и слышать в таком шуме, тут же кинулась закрывать форточку.
— Антон, мне показалось…
Тяв-тяв-тяв!
— Нелли! Нелли, перестань!
— Дурдом, одним словом.
Как раз в этот момент наступила краткая, почти зловещая тишина. Стройка на мгновение затихла, собака, прижавшись к груди хозяйки, перестала тявкать. И в полной тишине следователь Лиховских произнес эту фразу. Получилось впечатляюще. Хозяйка, ее собачонка и Антон уставились на следователя. Юрий Иванович даже сконфузился и виновато моргнул длинными ресницами:
— Извините. Ирина Васильевна, вы знакомы с Региной Перовской?
— Да, конечно. — Она вновь просительно посмотрела на Антона. — Ведь я еще в прихожей хотела сказать, что…
Бу-бух! Вам! Трах-тарарах! И все по новой!
Лиховских чуть не заплакал.
— Мне придется вызвать вас повесткой к себе. Это далеко.
— Куда вызвать?
— В следственную часть! — проорал Лиховских.
— Не надо меня запугивать!
— Я не запугиваю, я просто громко говорю, потому что к вашей дурацкой квартире привыкли только вы!
— Я не виновата, что у меня нет другой! Не все такие богатые, как его жена!
— Что? Что вы сказали?
— Как его жена! — И она показала на Антона.
— Значит, вы в курсе, что это муж Регины?
— Еще бы я не была в курсе! Я бедная женщина и не могла ей отказать! Она попросила ключ на месяц. — Понемногу все начали привыкать к необычному диалогу под шум стройки. — Для своей подруги. Я просила только присмотреть за Нелли. Все оставила: и корм, и наполнитель для кошачьего туалета. Ведь моя Нелли не больше кошки! И что я нашла? Бедное животное было брошено, забыто, едва не умерло с голоду! Я все ей могу простить, только не Нелли!
И хозяйка прижала собачку к груди и принялась ее целовать со словами: «Бедная, бедная, несчастная моя крошка!»
— Значит, вы приехали, в квартире никого нет, а собака брошена на произвол судьбы? Так?
— Да!
— А вещи? Вещи, которые здесь оставила подруга Регины?
— Какие вещи? Ах, да! Но здесь почти уже ничего не было!
— И все-таки?
Она неуверенно оглянулась, потом опустила собаку на пол. Тут же раздалось противное тявканье. Лиховских напрягся, но ничего не сказал. Ирина Васильевна показала несколько тряпок:
— Вот! Я даже не знаю, что со всем этим делать!
— Это вещи Регины? — повернулся к Антону Лиховских.
— Нет, — тот отрицательно покачал головой. — Слишком дешевые.
— Значит, Алисы. А с Алисой Митрофановой вы были знакомы, Ирина Васильевна?
— Если это та самая девушка… — Она вновь неуверенно посмотрела на Антона.
— Что значит «та самая»?
— Ну, которая… Впрочем, неважно. Да, вот еще. Насчет духов. Флакон почти целый. Что мне с ним делать? Я не знаю адреса женщины, которая его здесь забыла, — виновато пожала плечами хозяйка. — Это очень дорогие духи. Я один раз воспользовалась. Но только один раз.
Увидев розоватую коробку, Антон сразу напрягся.
— Что? — заметил это Лиховских.
— Этими духами пользовалась Регина.
— Да? Может, у них с Алисой были одинаковые духи?
— Нет, — он покачал головой. — Когда мы встречались с Алисой в последний раз, она пахла не «Черрути». Это точно, у меня очень тонкое обоняние. Если бы Алиса стала пользоваться этими же духами, Регина моментально бы их сменила. Я слишком хорошо знаю… — Он на мгновение осекся, потом поправился: — У Алисы не было денег на такие дорогие духи. Это не ее. — И он кивнул на коробку.
— Ну, это еще ни о чем не говорит! — заявил Лиховских. — Вещи принадлежат Алисе, духи — Регине. Одна могла позаимствовать у подруги одежду, другая — духи.
— И вот еще что. — Ирина Васильевна двумя пальчиками приподняла вверх белокурый парик. Собачонка затявкала еще злее.
— Нелли! Нелли, перестань!
— Что это? — спросил Лиховских
— Очень похоже на Алису, — вздрогнул Антон. — То есть, у нее были светлые волосы именно такой длины.
— Ну, это еще ни о чем не говорит, — вновь повторил следователь Лиховских, пытаясь перекричать собачонку. — Парик тоже могли подбросить.
— А может, она планировала сюда вернуться? — спросил Антон.
— После того, что сотворила с Нелли? — усмехнулся следователь. — Это вряд ли. Ее бы здесь обе на клочки порвали. Кстати, вам вернули ключ, Ирина Васильевна?
— Нет! Никакого ключа мне не возвращали! И я хотела потребовать объяснений.
— От кого? — поинтересовался Лиховских.
— От Регины. И от ее подруги.
— Боюсь, это невозможно. Одной из них точно нет в живых. Только которой?
— Как это? Нелли, перестань! Как это «нет в живых»?
— А с чего бы к вам тогда милиция пришла, Ирина Васильевна? В этот ваш дурдом? — И тут вновь наступила внезапная тишина. И слово «дурдом» во второй раз прозвучало весьма отчетливо. Даже собачонка замолчала.
— Во, квартирка! — восторженно воскликнул Лиховских. — Может, она того? С заскоками? Заколдованная! Скажешь «дурдом», и тишина! А ну-ка…
И он три раза громко сказал:
— Дурдом, дурдом, дурдом.
Ба-бах! У-ух! Бац! Бум! Трах-тарарах! Тяв-тяв-тяв!
Все трое, не выдержав, дружно зажали уши.