— Я собирался, — он посмотрел на клинок, — оставить его себе. Как компенсацию за труды. Но передумал. Не стану носить бандитского оружия.
Он подбросил меч вверх. Клинок вонзился в стропило, задрожал. Фрига, бледная, как пергамент, сверкнула зубами из-за искривленных губ. Она согнулась, быстрым движением вытащила из-за голенища нож.
— А вот это, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — очень глупая идея.
На тракте застучали копыта, зафыркали лошади, забренчало оружие. Возле станции появилась вдруг толпа всадников.
— На вашем месте, — сказал Геральт всей тройке, — я уселся бы в углу на лавке. И притворился бы, что меня здесь нет.
Громко хлопнула дверь, зазвенели шпоры, в комнату вошли солдаты в лисьих шапках и коротких черных дублетах с серебряным шитьем. Их возглавлял усач, опоясанный алым кушаком.
— Королевская служба! — объявил он, опираясь рукой на заткнутый за пояс буздыган. — Вахмистр Ковач, второй эскадрон первой бандерии, вооруженные силы милостиво правящего короля Фольтеста, властителя Темерии, Понтарии и Махакама. В погоне за реданской бандой!
В углу на скамье Фрига, Трент и Лигенца пристально рассматривали носки своих сапог.
— Группа реданских опустошителей, наемных бандитов и грабителей нарушила границу, — оглашал далее вахмистр Ковач. — Разбойники свалили пограничные столбы, жгут, грабят, мучают и убивают подданных короля. После столкновения с королевской армией со срамом бежали, прячутся по лесам, ищут возможность сбежать за кордон. Таковые могли появиться здесь, в окрестностях. Предупреждаю, что оказание им помощи, передача информации и любого рода поддержка будет считаться изменой, а за измену — петля!
— Видели ли здесь, на станции, каких-либо посторонних? Новоприбывших? Я имею в виду, подозрительных? И еще сообщу, что за выдачу бандитов или помощь в их поимке полагается награда. Сто оренов. Почтмейстер?
Почтмейстер пожал плечами, сгорбился, замямлил и взялся за вытирание стойки, очень низко над ней склонившись.
Вахмистр осмотрелся и, лязгая шпорами, подошел в Геральту.
— Ты, кто… А! Тебя то я, кажется, уже видел. В Мариборе. По белым волосам судя. Ты ведьмак, да? Всяких монстров следопыт и убийца. Да?
— Так точно.
— Тогда я к тебе ничего не имею, а твоя профессия, скажем, достойная, — ответил вахмистр, одновременно оценивая взглядом Аддарио Баха. — Господин краснолюд тоже вне подозрений, не видели никаких краснолюдов среди грабителей. Но для порядка спрошу: что ты делаешь на станции?
— Прибыл дилижансом из Цидариса и жду пересадки. Время идет медленно, сидим с господином ведьмаком, беседуем и перерабатываем пиво в мочу.
— Пересадка, значит, — повторил вахмистр. — Понятно. А вы двое? Кто такие? Да, вы, я вас спрашиваю!
Трент открыл рот. Заморгал. И что-то пробурчал.
— Что? Как? Встать! Кто такой, спрашиваю?
— Не трогайте его, господин офицер, — спокойно сказал Аддарио Бах. — Это мой слуга, нанял я его. Он дурачок, полный идиот. От рождения. К счастью, его младшие братья и сестры нормальные. Их мать, наконец, поняла, что будучи беременной не следует пить из лужи возле инфекционной больницы.
Трент еще шире раскрыл рот, опустил голову, застонал, зарычал. Лигенца тоже забормотал, и сделал движение, как будто хочет встать. Краснолюд положил ему руку на плечо.
— Сядь, парень. И молчи, молчи. Я знаю теорию эволюции, знаю, от какого существа произошел человек, ты не должен постоянно напоминать мне об этом. Простите его и вы, господин командир. Это тоже мой слуга.
— Ну да… — вахмистр смотрел по-прежнему подозрительно. — Слуги, значит. Если вы так говорите… А она? Эта молодка в мужской одежде? Эй! Встань, хочу на тебя посмотреть! Кто такая? Отвечай, когда спрашиваю!
— Ха, ха, господин комендант, — засмеялся краснолюд. — Она? Это шлюха, я хотел сказать, девушка легкого поведения. Я снял ее в Цидарисе, чтобы трахать. С жопой в дороге не так тоскливо, это вам любой философ подтвердит.
Он с размаху шлепнул Фригу по заднице. Фрига, бледная от ярости, заскрипела зубами.
— Ну, да, — скривился сержант. — А я не сразу понял. Теперь вижу. Полуэльфка.
— Это у тебя полхера, — огрызнулась Фрига. — Половина от нормального!
— Тихо, тихо… — успокоил ее Аддарио Бах. — Не сердитесь, полковник. Такая уж задиристая шлюшка попалась.
В комнату вбежал солдат, отрапортовал. Вахмистр Ковач выпрямился.
— Банда обнаружена! — сообщил он. — Мы отправляемся в погоню! Извините за причиненные неудобства. Служба!
Он вышел, солдаты вслед за ним. Через минуту со двора донесся топот копыт.
— Извините меня, — сказал после минутного молчания Аддарио Бах Фриге, Тренту и Лигенце, — за этот спектакль, простите случайно сказанные слова и простонародные жесты. По правде говоря, я вас не знаю, вы мне безразличны, и скорее не нравитесь, но еще больше мне не нравится наблюдать сцены повешения, вид дрыгающих ногами висельников меня сильно угнетает. Отсюда мои краснолюдские фривольности.
— Краснолюдским фривольностям вы обязаны жизнью, — сказал Геральт. — Вам стоило бы поблагодарить краснолюда. Я видел вас в деле, там, на крестьянском дворе, знаю, что вы за птицы. Пальцем бы не пошевелил в вашу защиту, такого представления, какое устроил господин краснолюд, сыграть не смог бы, даже если бы очень хотел. И вы бы уже висели, вся ваша тройка. Так что уходите отсюда. Я бы посоветовал: в направлении, противоположном тому, которое выбрал вахмистр и его конница.
— Ничего из этого вы не получите, — отрезал он, увидев их взгляды, направленные на мечи, застрявшие в стропилах. — Без них вы будете менее склонны к грабежам и вымогательству. Вон!
— Было нервно, — вздохнул Аддарио Бах, едва за троицей закрылись двери. — Зараза, у меня руки до сих пор трясутся. У тебя нет?
— Нет. — Геральт улыбнулся своим воспоминаниям. — В этом отношении я… слегка заторможенный.
— Хорошо некоторым, — усмехнулся краснолюд. — Даже заторможенность идет на пользу. Еще по пиву?
— Нет, спасибо, — Геральт покачал головой. — Мне пора в дорогу. Я оказался, как бы сказать, в ситуации, в которой стоит поспешить. И неразумно слишком долго находиться на одном месте
— Понятно. Вопросов не задаю. Но знаешь что, ведьмак? Как-то у меня пропала охота сидеть, сложа руки, на этой станции и еще целых два дня ждать курьерку. Во-первых, эта скука меня прикончит. Во-вторых, эта мазелька, которая проиграла поединок с метлой, очень странно на меня посмотрела на прощание. Ну, с каким-то особым пылом. Что ж, я немного переборщил в замешательстве. Она, наверное, не из таких, кто безнаказанно позволяет шлепать себя по попе и называть шлюшкой. Думаю, она готова сюда вернуться, и я бы предпочел, чтобы меня в этот момент здесь не было. Поэтому, может, вместе двинемся в путь?
— С удовольствием, — Геральт снова улыбнулся. — С хорошим спутником в дороге не так тоскливо, это любой философ подтвердит. Тем более что направление у нас обоих совпадает. Мне нужно в Новиград. Я должен добраться туда до пятнадцатого июля. Обязательно до пятнадцатого.
Должен быть в Новиграде не позднее пятнадцатого июля. Он об этом упомянул, когда его нанимали чародеи, покупая две недели его времени. Никаких проблем, Пинети и Цара высокомерно посмотрели на него. Никаких проблем, ведьмак. Не успеешь оглянуться, как будешь в Новиграде. Телепортируем тебя прямо на улицу Главную.
— До пятнадцатого, ха, — взъерошил бороду краснолюд. — Сегодня девятое. Осталось не слишком много времени, путь неблизкий. Но есть способ добраться туда вовремя.
Он встал, снял с колышка и надел на голову остроконечную шляпу с широкими полями. Закинул за спину мешок.
— Объясню тебе все по пути. Нам по дороге, Геральт из Ривии. Потому что это направление мне подходит больше всего.
Они шагали бодро, может даже очень бодро. Аддарио Бах оказался типичным краснолюдом. Краснолюды, хотя в случае необходимости или для удобства они могли воспользоваться любым транспортным средством и любым животным, верховым, гужевым или вьючным, всегда предпочитали пешую ходьбу, были пешеходами по призванию. Краснолюд мог за день преодолеть пешком расстояние в тридцать миль, столько же, сколько человек на лошади, причем с поклажей, которую средний человек даже не поднимет. За краснолюдом без поклажи человек угнаться не в состоянии. И ведьмак тоже. Геральт об этом позабыл и через некоторое время был вынужден просить Аддарио идти немного помедленнее.
Они шли лесными тропами, а иногда по бездорожью. Аддарио дорогу знал, прекрасно ориентировался на местности. В Цидарисе, объяснил он, живут его родственники, довольно многочисленные, поэтому он то и дело приезжает на праздники по случаю разных семейных событий: свадеб, рождения детей, похорон и поминок. Согласно краснолюдским обычаям неявку на семейный праздник оправдывало исключительно наличие нотариально заверенного свидетельства о смерти, живые члены семьи увильнуть от посещения семейных торжеств не могли. Поэтому маршрут в Цидарис и обратно Аддарио знал в совершенстве.
— Наша цель, — объяснял он на ходу, — деревня Ветреная, лежащая в пойме Понтара. В Ветреной есть пристань, туда часто приходят баркасы и корабли. Если немного повезет, нам попадется какая-нибудь оказия, которой мы и воспользуемся. Мне надо в Третогор, поэтому я сойду в Журавлиной Куще, ты поплывешь дальше и будешь в Новиграде через какие-то три-четыре дня. Поверь, это самый быстрый способ.
— Верю. Помедленнее, Аддарио, пожалуйста. Я еле поспеваю. Ты занимаешься какой-нибудь работой, связанной с ходьбой? Может, разносишь товары по домам?
— Я шахтер. На медном руднике.
— Ну, конечно. Каждый краснолюд шахтер. И работает в шахте в Махакаме. Стоит с кайлом в забое, добывает руду.
— Ты следуешь стереотипам. Через минуту ты скажешь, что все краснолюды грязно выражаются. А немного погодя, что они бросаются на людей с топором.
— Я такого не скажу.
— Мой рудник не в Махакаме, а в Медянке под Третогором. Я не стою в забое и не добываю руду, а играю на валторне в горняцком духовом оркестре.