Но быстро выяснилось, что Эдем этот, как и каждый Эдем, был охраняем. Здесь был свой цербер, страж с огненным мечом. Геральту представилась возможность увидеть его в действии. Цербер — невысокий, но могуче сложенный детина, на его глазах отогнал от сада наслаждений худого парнишку. Юноша протестовал — покрикивал и жестикулировал, что еще больше раздражало цербера.
— Тебе вход запрещен, Муус. И ты хорошо об этом знаешь. Посему отойди. Я не буду повторять.
Юноша быстро отступил от лестницы, чтобы избежать падения с нее. Он был, как заметил Геральт, преждевременно полысевшим, а редкие и длинные белокурые волосы росли лишь в области темени, что в общих чертах производило впечатление весьма дрянное.
— Драл я вас и ваши запреты! — заорал парнишка с безопасного расстояния. — Вы клиентов не уважаете! И вы здесь не единственные, пойду к вашим конкурентам! Носы позадирали! Выскочки! Золоченая вывеска, а внутри все одно дерьмо на палочке! Вот и для меня вы значите не больше, чем то дерьмо! А дерьмо всегда будет дерьмом!
Геральт немного забеспокоился. Полысевший юноша хоть и паскудно выглядел, одет был совсем как вельможа, может не очень богато, но в любом случае солиднее, чем он сам. Стало быть, если солидная одежда была определяющим критерием…
— А ты куда, интересно? — холодный голос цербера прервал ход его мысли. И подтвердил опасения.
— Это элитное заведение, — цербер встал, загораживая собой лестницу. — Понимаешь смысл слова? Так сказать, закрытое. Для некоторых.
— Для меня тоже?
— Не одежда украшает человека, — стоявший на две ступеньки выше цербер мог смотреть на ведьмака свысока. — И ты, чужеземец, ходячая иллюстрация этой народной мудрости. Твоя одежда тебя ничуть не украшает. Возможно, какие-то другие скрытые качества тебя украшают, вникать не я буду. Я повторяю, это элитное заведение. Мы не принимаем здесь людей одетых, как бандиты. Да еще вооруженных.
— Я не вооружен.
— Но выглядишь так, словно был вооружен. Будь так любезен, отправляйся куда-нибудь в другое место.
— Полегче, Тарп.
В дверях заведения появился смуглый мужчина в бархатном кафтане. Брови у него были кустистыми, взгляд проницательным, а нос орлиным. И довольно большим.
— И будь повежливее, — поучал цербера орлиный нос, — ты не знаешь, с кем имеешь дело. Даже не представляешь кто к нам пожаловал.
Затянувшееся молчание цербера свидетельствовало о том, что он на самом деле не знает.
— Геральт из Ривии. Ведьмак. Известный тем, что защищает людей и спасает им жизни. Как, например, неделю назад, здесь, неподалеку, в Ансегисе, где он спас мать с ребенком. А несколькими месяцами ранее, в Чизмаре, о том молва шла, убил людоеда-левокрота, сам притом получив раны. Как же я могу запрещать войти в мое заведение тому, кто занимается столь благородным делом? Напротив, я рад такому гостю. И почту за честь его желание нас посетить. Господин Геральт, аустерия «Natura Rerum» приветствует вас. Я Фебус Равенга, владелец сей скромной ресторации.
Стол, за которым усадил его официант, был накрыт скатертью. Все столы в «Natura Rerum» — в основном занятые — были накрыты скатертями. Геральт не помнил, когда последний раз видел скатерти в трактире.
Хотя он и интересовался окружением, но не озирался, дабы не выглядеть как провинциал и невежа. Осторожное наблюдение, однако, выявило скромное, но вместе с тем изящное и изысканное убранство. Изысканной, хотя и не всегда изящной, была так же и клиентура, в большинстве своем, как оценил Геральт, купцы и ремесленники. Были и капитаны судов, загорелые и бородатые. Не было недостатка и в пестро разодетых дворянах. Пахло тоже приятно и изысканно: печеным мясом, чесноком, тмином и большими деньгами.
Ведьмак почувствовал на себе чей-то взгляд. Когда за ним наблюдали, его ведьмачье чутье сигнализировало об этом немедленно. Взглянул осторожно, краем глаза.
Наблюдающей — также очень осторожно и незаметно для простого смертного — была молодая женщина с лисье-рыжими волосами. Она делала вид, что полностью поглощена едой, чем-то вкусно выглядящим и даже издалека соблазнительно пахнущим.
Манеры и язык тела не оставляли сомнений. Для ведьмака. Он готов был спорить, что она была чародейкой.
Официант кашлянул и вырвал его из размышлений и внезапной ностальгии.
— Сегодня, — объявил он торжественно и не без гордости, — мы предлагаем телячью голяшку тушеную в овощах с грибами и фасолью. Корейку ягненка жаренную с баклажанами. Свиную грудинку в пиве, поданую с глазированными сливами. Запеченную лопатку кабана, поданную в яблочном повидле. Утиные грудки на сковороде, поданные с красной капустой и клюквой. Кальмары начиненные цикорием, с белым соусом и виноградом. Морской черт жареный на решетке под сметанным соусом, поданный с тушеными грушами. И, как обычно, наши фирменные блюда: гусиная ножка в белом вине, с выбором фруктов печеных на противне, и тюрбо в карамелизированных чернилах каракатицы, поданная с шейками раков.
— Если вам по вкусу рыба, — возле стола невесть когда и как появился Фебус Равенга, — то я всячески рекомендую тюрбо. Утреннего улова, разумеется. Гордость и слава нашего шеф-повара.
— Тогда тюрбо в чернилах, — ведьмак преодолевал в себе иррациональное желание заказать сразу несколько блюд, понимая, что это было бы дурным вкусом. — Благодарю за совет. Я уже начинал чувствовать муки выбора.
— Какого вина, — спросил официант, — желает отведать добрый господин?
— Прошу выбрать вас что-нибудь соответствующее. Признаться, я не очень разбираюсь в винах.
— Мало кто разбирается, — улыбнулся Фебус Равенга. — И еще меньше тех, кто в этом признается. Не беспокойтесь, мы подберем нужный сорт и возраст, господин ведьмак. Не смею более вам надоедать, желаю приятного аппетита.
Пожеланию не суждено было сбыться. Геральту не представилось оказии узнать, какое вино ему выберут. И вкус тюрбо в чернилах каракатицы также должен был в тот день остаться для него загадкой.
Рыжеволосая женщина вдруг перестала заботиться о скрытности и отыскала его взглядом. Улыбнулась. Он не мог отделаться от волнения, и это его раздражало. Почувствовал дрожь.
— Ведьмак, именуемый Геральтом из Ривии?
Вопрос задал один из трех одетых в черное типов, которые тихо подошли к столу.
— Это я.
— Именем закона ты арестован.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Какой мне страшен суд, когда я прав?
Предоставленная Геральту защитница из управления избегала смотреть ему в глаза. С упорством, достойным лучшего применения, она перелистывала папку с документами. Документов там было немного. А именно два. Госпожа адвокат, похоже, вознамерилась выучить их содержание наизусть. Геральт надеялся — для того, чтобы блеснуть защитной речью. Но надежда, как он подозревал, была тщетная.
— Находясь под арестом, — госпожа адвокат в конце концов подняла глаза, — ты совершил избиение двоих сокамерников. Могу я узнать хотя бы причину?
— Primo, я отверг их сексуальные домогательства: никак не желали понимать, что нет — значит нет. Secundo, я люблю бить людей. Tertio, это вранье. Они сами покалечились. Об стену. Чтобы меня очернить.
Говорил медленно и безразлично. За проведенную в тюрьме неделю безразличие овладело им полностью.
Адвокатесса закрыла папку. Чтобы тут же снова ее открыть. После этого — поправила замысловатую прическу.
— Избитые, — вздохнула она, — как мне кажется, не собираются подавать никаких жалоб. Поэтому сосредоточимся на инстигаторском обвинении. Асессор трибунала собирается обвинить тебя в серьезном преступлении, за которое грозит суровое наказание.
А как же иначе, подумал Геральт, любуясь красотой госпожи адвоката. Размышлял, сколько ей было лет, когда попала в школу чародеек. И в каком возрасте оставила эту школу.
Обе действующие магические школы — мужская в Бан Арде и женская в Аретузе на острове Танедд — помимо выпускников и выпускниц производили брак. Несмотря на густое сито вступительных экзаменов, позволявшее с самого начала отсеять и отбросить безнадежные случаи, лишь только на уровне первых семестров происходила настоящая селекция, которая обнаруживала тех, кто умел маскироваться. Тех, для кого мышление оказывалось неприятным и угрожающим опытом. Скрытых глупцов, лентяев и умственных сонливцев обоих полов, которым было нечего искать в школе магии. Затруднение состояло в том, что, как правило, это были дети зажиточных или по каким-то другим причинам считавшихся важными особ. После исключения из школы с этой трудной молодежью нужно было что-то делать. С молодыми людьми, исключенными из школы в Бан Арде, проблем не было — они шли в дипломаты, их ждали армия, флот и полиция, самым глупым оставалась политика. Магические отходы из числа представительниц прекрасного пола сложнее было пристроить только на первый взгляд. Хоть и признанные негодными, девушки все же переступили порог школы чародеек и достигли хоть какого-нибудь прогресса в магии. А влияние чародеек на представителей власти и все сферы экономической и политической жизни было слишком сильным, чтобы оставлять барышень на произвол судьбы. Им предоставляли тихую гавань. Девушки попадали в сферу правосудия и становились юристами.
Адвокатесса захлопнула папку. После чего снова ее открыла.
— Советую признать вину, — проговорила она. — В этом случае можем рассчитывать на смягчение…
— Признать что? — перебил ее ведьмак.
— Когда суд спросит, ответишь утвердительно. Признание вины посчитают смягчающим обстоятельством.
— Как ты в таком случае собираешься меня защищать?
Госпожа адвокат захлопнула папку. Как крышку гроба.
— Пойдем. Суд ждет.
Суд ждал. Как раз потому, что из зала суда в этот же самый момент выводили другого преступника. Не слишком, как отметил Геральт, радостного.
На стене висел засиженный мухами щит, на котором можно было разобрать герб Керака — голубого дельфина