Не только для них, как оказалось, трактир «Под Кабаном и Оленем» оказался финишем последнего этапа дневного перегона. Один из столиков у стены занимали проезжие купцы. Купцы современные, в отличие от традиционных не пренебрегающие слугами и не считающие зазорным поужинать с ними вместе. Современность и толерантность, ясное дело, имели свои границы – купцы занимали один край стола, а слуги другой, демаркационная линия была хорошо заметна. То же имело место и в отношении блюд. Работники ели свинину в каше, фирменное блюдо местной кухни, запивая ее жидковатым пивом. Господа купцы же получили по цыпленку и несколько бутылок вина.
У противоположного стола, под чучелом кабаньей головы, ужинала пара: светловолосая девушка и мужчина постарше. Девушка была одета богато и очень официально, совсем не по-девичьи. Мужчина же выглядел чиновником, и притом не самого высокого ранга. Пара ужинала вместе и вела довольно оживленную беседу, но знакомство это было недавним и скорее случайным; такой вывод можно было сделать именно по поведению мужчины, который упорно ухаживал за девушкой в очевидной надежде на нечто большее – девушка же принимала ухаживания с вежливой, но явно ироничной прохладцей.
Один из столиков покороче занимали четыре монахини. Странствующие лекарки, что легко можно было определить по серым рясам и скрывающим волосы обтягивающим капюшонам. Пища, которой они довольствовались, была, как заметил Геральт, более чем скромной, чем-то вроде перловки без заправки. Монахини никогда не требовали оплаты за лечение, лечили всех и даром, однако обычай требовал взамен за это предоставлять им, если просили, пищу и ночлег. Здешний трактирщик обычай этот знал, но, очевидно, планировал отделаться с минимальными для себя расходами.
У соседнего стола, под рогатой головой оленя, развалились трое местных, занятых бутылкой ржаной водки, судя по всему – не первой. Поскольку, более или менее удовлетворив ежевечернюю потребность, они уже озирались в поисках развлечений. Ну и само собой, нашли быстро. Монахиням не повезло. Хотя они наверняка уже привыкли к таким вещам.
Стол в углу комнаты занимал лишь один гость. Как и сам стол, он был скрыт в тени. Причем, как заметил Геральт, он не ел и не пил. Сидел неподвижно, опершись спиной о стену.
Трое местных совсем разошлись; их шутки и подколки в адрес монахинь становились все более вульгарными и непристойными. Те же сохраняли стоическое спокойствие, абсолютно не обращая внимания. Местных это начало уже заметно бесить, причем тем больше, чем меньше водки оставалось в бутылке. Геральт быстрее заработал ложкой. Решил набить пьяницам морды и не хотел, чтобы его каша за это время остыла.
– Ведьмак Геральт из Ривии.
В углу, в тени, внезапно вспыхнул огонь.
Сидящий за столом одинокий мужчина поднял руки над столом. Из его пальцев выстрелили волнистые язычки пламени. Мужчина поднес ладонь к стоящему на столе подсвечнику, по очереди зажег все три свечи. Позволил им хорошо себя осветить.
Волосы у него были серые как пепел, на висках пронизанные снежно-белыми прядями. Мертвенно-бледное лицо. Крючковатый нос. И светло-желтые глаза с вертикальным зрачком.
На его шее, вынутый из-под рубашки, блестел при свете свечей серебряный медальон.
Голова скалящего зубы кота.
– Ведьмак Геральт из Ривии, – повторил мужчина в воцарившейся в зале тишине. – По дороге в Вызиму, как я понимаю? За наградой, обещанной королем Фольтестом? За двумя тысячами оренов? Я верно угадал?
Геральт не ответил. Даже не дрогнул.
– Я не спрашиваю, знаешь ли ты, кто я. Потому что наверняка знаешь.
– Немного вас осталось, – спокойно ответил Геральт. – Так что вычислить стало проще. Ты Брехен. Известный также, как Кот из Иелло.
– Ну надо же, надо же, – хмыкнул мужчина с медальоном кота. – Знаменитый Белый Волк изволит знать мое имя. Подлинная честь для меня. А то, что ты намереваешься украсть у меня награду, мне тоже как честь воспринять? Мне, может, уступить приоритет, поклониться и извиниться? Как в волчьей стае, отойти от добычи и ждать, поджав хвост, пока вожак насытится? Пока милостиво соизволит оставить что-нибудь?
Геральт молчал.
– Я не уступлю тебе приоритета, – продолжил Брехен по прозвищу Кот из Иелло. – И не поделюсь. Ты не поедешь в Вызиму, Белый Волк. И не украдешь у меня награду. Говорят, что Весемир вынес мне приговор. У тебя есть возможность его исполнить. Выходи из трактира. На площадь.
– Я не буду с тобой драться.
Мужчина с медальоном кота выскочил из-за стола настолько быстрым движением, что расплылся в глазах. Блеснул подхваченный со стола меч. Мужчина схватил одну из монахинь за капюшон, стянул ее со скамьи, бросил на колени и приложил лезвие к шее.
– Ты будешь со мной драться, – сказал он холодно, глядя на Геральта. – Выйдешь на площадь прежде, чем я досчитаю до трех. В противном случае ее кровь забрызгает стены, потолок и мебель. А потом я зарежу остальных. По очереди. Никому не двигаться! Пусть никто даже не дрогнет!
В трактире наступила тишина, тишина глухая и полная. Все замерли. И глазели с открытыми ртами.
– Я не буду с тобой драться, – повторил спокойно Геральт. – Но если ты причинишь вред этой женщине, то умрешь.
– Один из нас умрет, это точно. Там, на площади. Но скорее это буду не я. Говорят, твои знаменитые мечи украдены. А новыми, я гляжу, ты обзавестись не позаботился. Воистину, большую наглость надо иметь, чтобы воровать у кого-то награду, предварительно не вооружившись. А может быть, славный Белый Волк настолько хорош, что ему и сталь не нужна?
Скрипнул отодвинутый стул. Светловолосая девушка встала. Подняла из-под стола продолговатый сверток. Положила его перед Геральтом и вернулась на место, садясь рядом со своим спутником.
Он знал, что там. Еще до того, как развязал ремень и развернул войлок.
Меч из сидеритовой стали, полная длина сорок с половиной дюймов, из них длина самого клинка двадцать семь с четвертью. Вес тридцать семь унций. Исполнение рукояти и гарды простое, но элегантное.
Второй меч, такой же длины и веса, серебряный. Разумеется, частично; чистое серебро слишком мягкое, чтобы как следует его заточить. На гарде магические иероглифы, по всей длине клинка вытравлены рунные знаки.
Эксперты Пирала Пратта не смогли их прочитать, чем поставили под сильное сомнение свои экспертные способности. Древние руны составляли надпись. Dubhenn haern am glandeal, morch am fhean aiesin. Мой блеск пронзит темноту, мой свет рассеет мрак.
Геральт встал. Достал из ножен стальной меч. Медленным и непрерывным движением. Он не смотрел на Брехена. Смотрел на клинок.
– Отпусти женщину, – сказал он спокойно. – Немедленно. В противном случае ты умрешь.
Рука Брехена дрогнула, по шее монахини потекла струйка крови. Монахиня даже не застонала.
– Мне нужно, – зашипел Кот из Иелло. – Эта награда должна быть моей!
– Отпусти женщину, я сказал. Иначе я тебя убью. Не на площади, а тут, на месте.
Брехен сгорбился. Он тяжело дышал. Его глаза блестели враждебностью, а губы мерзко кривились. Белели костяшки стиснутых на мече пальцев. Внезапно он отпустил монахиню, оттолкнул ее. Люди в трактире задрожали, словно просыпаясь от кошмарного сна. Раздались вздохи, люди переводили дух.
– Зима придет, – с усилием сказал Брехен. – А мне, в отличие от некоторых, зимовать негде. Теплый и уютный Каэр Морхен не для меня!
– Нет, – подтвердил Геральт. – Не для тебя. И ты хорошо знаешь, в чем причина этого.
– Каэр Морхен только для вас, добрых, праведных и справедливых, да? Сраные вы лицемеры. Такие же точно убийцы, как мы, ничем от нас не отличаетесь!
– Выйди, – сказал Геральт. – Оставь это место и иди своей дорогой.
Брехен спрятал меч. Выпрямился. Пока он шел через зал, его глаза изменялись. Зрачки заполнили всю радужку.
– Это ложь, – сказал Геральт, когда Брехен проходил мимо него, – что Весемир будто бы вынес тебе приговор. Ведьмаки не сражаются с ведьмаками, не скрещивают друг с другом мечей. Но если когда-нибудь повторится то, что произошло в Иелло, если дойдет до меня весть о чем-то подобном… Тогда я сделаю исключение. Разыщу тебя и убью. Отнесись к предупреждению серьезно.
Глухая тишина царила в зале трактира еще добрых несколько минут после того, как за Брехеном закрылась дверь. Полный облегчения вздох Лютика прозвучал в этой тишине довольно громко. И вскоре после этого началось движение. Местные пьяницы потихоньку смылись, даже не допив водку до конца. Купцы остались, хотя притихли и побледнели, однако приказали работникам выйти из-за стола – очевидно, с заданием тщательно сторожить возы и коней, которые вблизи такой подозрительной компании не были в безопасности. Монахини перевязали покалеченную шею своей компаньонки, поблагодарили Геральта молчаливыми поклонами и отправились отдыхать – вероятней всего, в овин, ибо сомнительно было, чтобы трактирщик предоставил им кровати в спальне.
Геральт поклоном и жестом пригласил за стол светловолосую, при помощи которой вернул себе мечи. Она весьма охотно приглашение приняла, абсолютно без сожаления покинув компаньона-чиновника, оставив того с недовольной миной.
– Я Тициана Фреви, – представилась она, подавая Геральту руку и по-мужски обмениваясь рукопожатием. – Приятно познакомиться с тобой.
– Я тоже очень рад.
– Было чуточку нервно, да? Вечера в придорожных трактирах бывают скучными, но сегодня было интересно. Я в какой-то момент даже немножко испугалась. Но, как мне кажется, это были лишь такие мальчишеские игры? Поединок на тестостероне? Или спор, у кого длиннее? Реальной угрозы не было?
– Не было, – солгал он. – В основном благодаря мечам, которые я с твоей помощью вернул себе. Благодарю за них. Но у меня в голове не укладывается, откуда они у тебя оказались.
– Это должно было остаться тайной, – легко объяснила она. – Мне было поручено подбросить тебе мечи скрытно и по-тихому, после чего исчезнуть. Но ситуация внезапно изменилась. И мне пришлось, ибо ситуация того требовала, отдать тебе оружие явно, так сказать, с открытым забралом. И отказать тебе в объяснениях сейчас было бы невежливо. Поэтому я и не откажу, принимая всю ответственность за разглашение тайны. Мечи я получила от Йеннифэр из Венгерберга. Это было в Новиграде, две недели назад. Я двимвеандра. Повстречалась с Йеннифэр случайно, у наставницы, у которой как раз закончила практику. Когда госпожа Йеннифэр узнала, что я направляюсь на юг, и когда моя наставница поручилась за меня, то поручила мне эту миссию. И дала рекомендательное письмо для знакомой чародейки из Марибора, у которой я сейчас и собираюсь практиковаться.