Мой взгляд упал на Наширу, стоящую у подножия сцены. Неподалеку страж степенно беседовал с греческим эмиссаром. За примерное поведение Нашира, впервые за долгие месяцы, выдала возлюбленному заветную порцию амаранта. Всего несколько капель – и страж кардинально преобразился. В черном с золотой вышивкой костюме и драгоценной булавкой в галстуке; глаза сияют что твои прожекторы. Позади Наширы выстроились телохранители, ее элитный отряд. Одна из бойцов, занявшая место покойной Амели, заметила меня и, судя по движению губ, доложила хозяйке.
Та хрипло рассмеялась. Страж обернулся, полоснув по мне обжигающим взглядом.
Нашира жестом велела мне подойти. Отдав бокал ближайшему невидцу, я двинулась на зов.
– Дамы и господа, – обратилась Нашира к собравшимся, – позвольте вам представить номер двадцать пятьдесят девять сорок, одну из самых одаренных ясновидиц.
Делегаты как по команде уставились на меня. Одни с любопытством, другие – с отвращением.
– Это Алоис Миннэ, верховный демагог Франции. И Биргитта Тьядер, начальник патрульной службы цитадели Стокгольма.
Миннэ, лысый коротышка с невыразительным лицом, кивнул.
Тьядер, блондинка хорошо за тридцать, с роскошной копной волос и темно-оливковыми глазами, так и впилась в меня взглядом. Ник недаром окрестил дамочку Сорокой – слава о ее кровавых подвигах давно вышла за пределы Стокгольма. Тьядер еле сдерживалась, ее явно бесило мое присутствие: бледногубый рот сложился в зловещий оскал, обнажились мелкие зубы. Казалось, она вот-вот кинется на меня и укусит. Впрочем, наше отвращение было обоюдным.
– Меня тошнит от этой дряни, – заявила Тьядер, подтвердив мою догадку.
– Но согласитесь, лучше видеть весь сброд здесь, чем на улицах своего города, – улыбнулась Нашира. – Тут они не причинят никому вреда – им просто не позволят. Обещаю, Биргитта, с появлением Третьего Шиола вам больше не придется наблюдать ясновидцев в родном Стокгольме.
Шиол III? Третья колония-поселение? Рефаиты замахнулись еще и на Стокгольм? Страшно представить, что там будет твориться под управлением кровожадной Сороки.
Тьядер не сводила с меня глаз. Ее ненависть легко угадывалась даже в отсутствие ауры.
– Жду не дождусь, – процедила она.
Пианист закончил играть и встал из-за рояля, вызвав бурю аплодисментов. Танцующие разбрелись по углам.
Нашира посмотрела на большие часы:
– Время пришло.
– Прошу меня извинить. – Тьядер круто развернулась и направилась к своим, освободив пространство между мной и стражем.
Нашира взглянула на подмостки.
– Мне необходимо переговорить с эмиссарами. Арктур, последи за номером сорок. Скоро настанет ее черед.
Значит, мне уготована прилюдная казнь.
Страж покорно склонил голову:
– Да, моя госпожа. – Он взял меня за локоть. – Идем, Сороковая.
Однако не успели мы сделать и шагу, как Нашира круто обернулась и схватила меня за руку:
– Ты поранилась, номер сорок?
Пластырь с моей щеки давно сняли, но на его месте остался тонкий, едва заметный шрам.
– Я ударил ее, – вмешался страж, не ослабляя хватки. – За непослушание.
Теперь меня держали с двух сторон как тряпичную куклу. Жених и невеста переглянулись поверх моей головы.
– Приятно слышать, – молвила наконец Нашира. – Через столько лет ты все же научился вести себя как мой консорт.
Она шагнула в толпу, заставив эмиссаров посторониться.
Неизвестный музыкант заиграл хорошо подобранную мелодию, сопровождая ее пением. Голос показался знакомым. Страж вывел меня из зала в длинный коридор под галереей и, наклонившись к самому уху, прошептал:
– Все готово?
Я молча кивнула.
Голос у певца был действительно уникальный, эдакий хрипловатый фальцет; и вновь в душе шевельнулись смутные воспоминания.
– Вчера мы с союзниками провели спиритический сеанс, – чуть слышно проговорил страж. – Фантомы погибших в Восемнадцатом Сезоне обещали помочь в нашем деле.
– Что с НКО? Они тут?
– В «Гилдхолл» их не пустят без особой надобности. Пока они базируются на мосту.
– Сколько?
– Человек тридцать.
Я снова кивнула. Правда, всех эмиссаров сопровождали телохранители, но строго из ДКО. Этих можно не бояться: в призрачных схватках им нечего нам противопоставить.
Страж посмотрел на Лисс, выделывающую замысловатые фигуры под сводами «Гилдхолла».
– Похоже, твоя подруга полностью оправилась.
– Да.
– Тогда мы в расчете.
– Все долги уплачены, – процитировала я заупокойную.
Настроение моментально испортилось. А вдруг Нашире удастся меня одолеть?
– Все будет в порядке, – успокаивал страж. – Главное – не теряй надежды. Лишь она может нас спасти.
Его взгляд устремился к сцене, где на постаменте стоял стеклянный колпак с увядшим цветком.
– Надежды на что?
– На перемены.
Песня подходила к концу. Публика наградила исполнителя шквалом аплодисментов. Мне хотелось посмотреть, кто же все-таки сидит за роялем, но толпа эмиссаров полностью закрывала обзор.
На сцену нетвердой походкой поднялся «алый». Номер двадцать два. Зелья он явно принял более чем достаточно.
– Дамы и господа, – проговорил он заплетающимся языком. – Встречайте… наша г-госпожа, наследная правительница ре… рефаитов… Нашира Саргас.
Я с трудом сдержала улыбку. На одного во вражеском стане точно меньше.
Под нескончаемые овации Нашира ступила на подмостки и устремила свой взор на нас со стражем. Тот тоже не сводил с нее глаз.
– Дамы и господа, – начала рефаитка, ни на секунду не прерывая зрительного контакта с возлюбленным, – добро пожаловать в Первый Шиол, столицу Сайена. Спасибо, что почтили нас своим присутствием в столь знаменательный день. С нашего появления в Британии минуло два века. За этот срок мы весьма преуспели, нам есть чем гордиться. Как вы сами можете судить, первый подконтрольный нам город стал оплотом красоты, уважения и, помимо всего прочего, человеколюбия. Наша система реабилитации позволяет молодым ясновидцам вести достойный образ жизни.
Ага, образ, достойный скотины.
– Все наши подопечные – лишь жертвы болезни под названием «ясновидение», которая, как чума, не щадит никого, заражая ни в чем не повинного человека паранормальностью. Сегодня Первый Шиол празднует двести лет своей успешной деятельности. Наше предприятие принесло благие плоды, а в дальнейшем принесет еще больше. В обмен на ваше понимание мы не только изолируем паранормалов от человеческого общества, но и предотвращаем множественные атаки эмитов на цитадель. Мы – тот маяк, на который чудовища слетаются, точно мотыльки на свет. – Словно в подтверждение этих слов глаза Наширы маяками засияли во мраке. – Но число эмитов с каждым днем растет. Одной колонии справиться с ними не под силу. Эмитов уже заметили во Франции, Ирландии и Швеции.
Ирландия. Вот почему Белл здесь, такой нервный и напуганный.
– Именно поэтому необходимо создать Второй Шиол, зажечь новый маяк, – вещала Нашира. – Наш метод уже зарекомендовал себя с лучшей стороны. С вашей помощью, с помощью ваших городов наше сотрудничество расцветет пышным цветом.
Раздались аплодисменты.
На стража было страшно смотреть. Челюсти сжаты, лицо перекошено от гнева. Никогда не видела его в таком состоянии.
– Через несколько минут мы покажем вам пьесу, написанную нашим уважаемым надсмотрщиком. А пока позвольте представить моего верного соратника, второго наследного правителя. Дамы и господа, Гомейса Саргас! – Нашира протянула руку, и в мгновение ока ее накрыла невероятно огромная ладонь.
У меня перехватило дыхание. На сцене возник Гомейса Саргас. Настоящий великан, стройный, с золотистой копной волос и суровыми чертами; уголки рта опущены, словно невидимой нитью соединены с висящей у него на шее уймой драгоценных камней. В черной мантии с высоким, по самые уши, воротником он казался старше прочих рефаитов. Гигантский мрачный лабиринт бетонной стеной давил мне на череп. Ничего древнее и ужаснее мне встречать не приходилось.
– Добрый вечер, – произнес Гомейса, окинув публику фирменным взглядом стороннего наблюдателя.
Его аура была как ладонь, заслонившая солнце. Неудивительно, что Лисс так его боится. Юная акробатка сидела съежившись. Улучив момент, она скрылась в галерее.
– Для начала хочу извиниться перед человеческим населением Первого Шиола за свое длительное отсутствие. Однако статус официального эмиссара архонта вынуждает проводить много времени в столице. Как раз сейчас мы с инквизитором обсуждали, как повысить эффективность в пределах нынешней колонии. Нашира верно заметила: сегодня мы празднуем начало новой эры. Грядет другая эпоха – эпоха плодотворного сотрудничества людей и рефаитов после стольких лет отчуждения. Сегодня мы прощаемся со старым миром, где царят неведение и тьма. Вы поделились с нами своим миром, взамен мы поделимся с вами своей мудростью. Торжественно заверяю вас, друзья: ничто не поколеблет наше сотрудничество. Благие помыслы да пасут нас железным жезлом. И пусть цветок измены никогда не расцветет! – Гомейса метнул полный ненависти взгляд на постамент. – Но хватит правды. Пьеса начинается.
28Нарушенный запрет
На сцену выбежал надсмотрщик, одетый самым невероятным образом. Длинный плащ полностью скрывал его фигуру.
– Мое почтение уважаемой публике и всем обитателям Первого Шиола, – поклонился он. – Меня зовут Белтрам. Я надсмотрщик, отвечаю за человеческое население нашего славного города. Особый привет гостям, прибывшим из неохваченной части континента. Не бойтесь, после представления у вас будет шанс обратить свои города в цитадели Сайена, как уже поступили многие ваши коллеги и предшественники. Наша программа позволяет правительству искоренять и изолировать ясновидцев, пока те сравнительно молоды, не прибегая к массовой экзекуции.
Дальше слушать не хотелось. Далеко не все страны практиковали сижимяс. Где-то ясновидцам вводили смертельную инъекцию, расстреливали и даже делали кое-что похуже.