У тротуара стояло несколько престарелых автомобилей, в том числе побитый жизнью «шеви» прямо перед входом в бар.
Рик замедлил ход, а Дональд с заднего сиденья спросил:
– Я уже объяснял, какая это дурная затея?
– Да, раз двадцать.
– Только коп может войти туда и начать задавать вопросы, – сказал Рик.
Я указал на свободное место чуть дальше по улице:
– Паркуйся.
Рик пробормотал что-то неодобрительное, но остановил машину. Передвинув ручку передач в положение «парковка», он объявил:
– Ладно, но я пойду с тобой.
– Расслабься, я только зайду и осмотрюсь немного. – Я знал, что Рик пытается помочь, и понимал, что мне безопаснее идти вместе с ним, но, кроме того, осознавал, что вне знакомой обстановки клуба его несдержанность с большой вероятностью возьмет над ним верх. – Дай мне время понять, что да как.
Он какое-то время смотрел на меня, играя желваками, и наконец объявил:
– Пять минут. Потом я иду за тобой. Донни, отправляйся с ним.
Дональд вздохнул и сунул в рот сигарету.
– Я так рад, что ты мне разрешил!
– Эй, – окрикнул Рик, – не смей курить в машине.
Не обращая на него внимания, Дональд с раздраженным кряхтением выполз наружу.
Мне тоже вовсе не хотелось брать его с собой, но солнце уже почти село, вокруг становилось все темнее, и времени на споры уже не оставалось.
Я стянул черные очки, бросил их на приборную доску, потом повернулся к Рику.
– Только движок не глуши.
Глава 22
Когда я открыл тяжелую дверь, она шкрябнула основание рамы, и войти незаметно не получилось. Когда мы вошли, я сказал:
– Я буду разговаривать, хорошо?
Но не был уверен, что Дональд меня расслышал, потому что он не ответил. Я услышал только скрежет металла о металл, означавший, что он закрыл дверь за нами; неприятный звук все еще разносился в воздухе, когда я обвел взглядом помещение. Освещение было скудным, и владельцам не помешало бы повесить один-два вентилятора. В неподвижном воздухе воняло кислятиной, всю комнату заполняло громадное облако сигаретного дыма. Я уловил застарелые запахи алкоголя и пота, сигарет – с намеком на марихуану – и легкий аромат мочи. Хуже всего, что от недостатка циркуляции в помещении и без того высокая влажность становилась невыносимой. Оставалось только гадать, как кто-то мог выносить ее подолгу.
Узкое и длинное помещение уходило вглубь дальше, чем можно было предположить при взгляде на здание снаружи. Низкий, заляпанный за долгие годы дурного обращения потолок только усиливал ощущение тесноты. Практически всю левую стену занимала громадная, покрытая боевыми шрамами дубовая барная стойка. Напротив нее стояли привинченные к грязным плиткам пола небольшие столики, несколько колченогих стульев и молчавший музыкальный автомат.
Ни за столиками, ни на табуретах у стойки никого не было.
Высокий тощий бармен в джинсах и кожаном жилете на голое тело, с редеющими курчавыми волосами почти до пояса повернулся и посмотрел на нас без особого интереса. Крохотные крысиные глазенки мигнули за синими стеклами старушечьих очков. Не сказав ни слова, он отвернулся к телевизору над стойкой.
На грубых деревянных панелях стен красовались разнообразные морские принадлежности – буйки, верши для омаров, гарпуны, рыболовные сети и все такое, пара мишеней для дротиков, разномастные неоновые надписи «Пиво» и изображения полуголых женщин, растянувшихся на мотоциклах и спортивных автомобилях или принимающих вызывающие позы с бутылками пива и другой выпивки разных производителей. Посреди стойки равномерно мигали часы с логотипом Харли-Дэвидсон.
За пеленой дыма я заметил открытый проем, который вел в своего рода заднюю комнату. Я сумел разглядеть край бильярдного стола и услышал старую мелодию «Лед Зеппелин»; звук был искаженным и жестяным, как будто доносился из дешевого магнитофона с выкрученным до предела звуком. Там среди теней двигались какие-то фигуры, потом раздался взрыв хохота, хотя я был вполне уверен, что нас это не касалось. Мы стояли так, что те люди, скорее всего, даже не знали о нашем существовании.
Дональд остался возле входа, облокотился о музыкальный автомат и притворился, что читает названия песен. Бармен стоял ко мне спиной, так что я устроился на ближайшем к двери табурете и сказал:
– Дайте нам по бутылке пива.
Он наконец посмотрел на меня и пробормотал:
– Все пиво закончилось.
Среди коллекции за спиной бармена я определил бутылку «Джек Дэниелс».
– Тогда пару стаканчиков виски.
– Тоже закончился.
Я не отвел взгляд, он тоже.
– Тогда что бы вы посоветовали?
Бармен уперся ладонями в стойку между нами.
– Я бы посоветовал тебе и твоей подружке пойти пить куда-нибудь в другое место.
Я чувствовал, что Дональд стоит позади меня, но он промолчал.
– Клаудия здесь? – спросил я.
– Кто?
– Местная официантка. По крайней мере, она раньше здесь работала.
– Это что, по-твоему, похоже на заведение с официантками?
Внезапно Дональд оказался рядом со мной. Бросив сигарету в пепельницу на стойке, он коснулся моей руки и сказал:
– Ладно, Алан, пойдем отсюда.
Я вытащил из кармана фотографию и поднял ее к физиономии бармена.
– Это Клаудия. У нас с ней был общий знакомый. Он умер. Он оставил кое-что для нее и хотел, чтобы я передал это ей, но я не знаю, где ее найти. Знаю только, что она здесь то ли работала, то ли просто бывала. Мне, по правде сказать, безразлично, я просто хочу ее найти, чтобы…
– Слушай, я вообще без понятия, что за херню ты несешь, понятно? Че ты меня достаешь? Я не знаю ни тебя, ни какой-то там Клаудии.
– Я не пытаюсь никого доставать. – Я помахал перед ним фотографией. – Мне просто надо поговорить с этой девушкой, и я подумал, что вы сможете мне помочь.
– А я не могу. – Он наклонился вперед для пущей доходчивости. – Так что отвали.
Дональд начал тянуть меня за рукав.
– Алан, пойдем.
– Спасибо за помощь, – язвительно бросил я.
Бармен усмехнулся. Я повернулся, чтобы уйти, и понял, что нас в помещении было уже не трое.
Из задней комнаты вышел мужчина и замер, разглядывая нас. За его спиной стоял кто-то еще, полностью скрытый тенями и дымом. Другого мужчину, который обошел нас и теперь стоял, облокотившись о входную дверь, я заметил только когда сунул фотографию обратно в карман и сполз с табурета. Дональд, бледный и беспокойный, замер в нескольких футах справа от меня.
Стоявший ближе мужчина – коренастый, бородатый, с длинными грязными волосами, висевшими из-под такой же грязной банданы, – подошел ближе. В руках он сжимал кий. На вид он как будто был нашим ровесником, но из-за сильной потрепанности трудно было сказать наверняка. Его челюсть располагалась под странным углом, а губы выпячивались вперед, намекая на то, что за ними скрывался неполный комплект зубов.
– У тебя тут все в порядке, Мик?
Задавая вопрос бармену, он не отрываясь смотрел на меня. По всем признакам в задней комнате они с приятелем употребляли не только алкоголь.
– Они как раз собрались уходить, Тули, – ответил бармен.
– Да, – торопливо проговорил Дональд, – мы как… как раз собирались уходить.
Мужчина продолжал смотреть на меня, как будто это я заговорил, а не Дональд.
– Они тебе надоедают, Мик?
– Слушайте, – сказал я, – я…
– Я не с тобой разговариваю, парнишка.
Он подошел еще ближе. Я не сдвинулся с места, но промолчал.
Наступила неловкая тишина, и до меня дошло, что выключилась даже музыка в задней комнате. На экране телевизора за барной стойкой сменялись изображения, но он тоже работал беззвучно. Беспокойство Дональда было видно невооруженным глазом, казалось, он никак не может определить, куда деть руки. Я боялся не меньше него, но знал, что если это станет заметно, нас ждут куда большие неприятности. Тули смотрел на меня в упор целую вечность, затем медленно кивнул, и его верхней губы коснулась легкая усмешка.
– Что тебе здесь надо, парнишка?
«Еще раз назовешь меня парнишкой», – подумал я.
Громила у двери – он был значительно моложе и выше, с собранными в хвост волосами – усмехнулся, как будто прочитал мои мысли. Хотя ему было под тридцать, по выражению его лица я предположил, что он, скорее всего, обладал умственными способностями тугодумного подростка. На нем были высокие сапоги, джинсы и грязная футболка с портретом Оззи Осборна; оторванные рукава выставляли на всеобщее обозрение коллекцию татуировок, покрывавших его руки от плеч до запястий. Когда он усмехнулся, я заметил у него под левым глазом крошечную черную татуировку в виде перевернутого креста. Среди свернувшихся змей, мрачных жнецов, черепов и прочих разномастных символов я разобрал слово: Проклятый.
– Я кое-кого разыскиваю, – наконец сказал я.
– Он спрашивал о шлюхе, которая раньше сюда заходила, – сказал бармен.
– О которой?
Они рассмеялись.
– О Клаудии, – сказал я.
– Но мы явно ошиблись, – неожиданно добавил Дональд, – и теперь уходим.
Я хотел сказать Дональду, чтобы он молчал, просто заткнулся и позволил мне со всем разобраться, но сдержался.
– Я знаю Клаудию. – Высокий татуированный громила оглядел меня с ног до головы. Он явно на чем-то сидел и едва мог сфокусировать взгляд на одной точке.
– И ты знаешь, где ее найти? – спросил я.
– Че тебе от нее надо?
– Мне нужно поговорить с ней о нашем общем друге, который…
– У тебя есть деньги? – Он переступил с ноги на ногу, его движения были резкими, дергаными.
– Зависит, – сказал я, – что ты мне можешь сказать.
Тули шагнул вперед.
– Ты вообще понимаешь, где находишься?
Я широко ухмыльнулся прямо ему в лицо.
– В сортире? – Если мы хотели уйти, то теперь было самое время попытаться. – Ладно, плевать.
Я повернулся к двери, Дональд последовал моему примеру. Но громила у двери не сдвинулся с места.