– Отсюда путь есть только вниз!
Мы с Риком переглянулись в отчаянии. Выбора не было.
Подгоняемые грохотом разрушения, мы побежали изо всех сил прямо к краю скалы.
Я прыгнул и стал цепляться за воздух и махать ногами, пытаясь выпрямиться в падении, а в ушах у меня скрипел ужас перед океаном. Я знал, что должен войти в воду вперед ногами, иначе у меня будут проблемы, но спрыгнув со скалы, я уже ни в чем не мог быть уверен. Я закрыл глаза. Воздух вырвался из моих легких в едином отчаянном выдохе.
Я помню, как словно бы падал в бездну. Время замерло, все звуки затихли.
До того момента, когда я почувствовал удар по ногам и натиск воды – я рухнул в океан.
Я принялся бессознательно бить ногами и всплыл на поверхность, но поначалу не мог понять, где нахожусь и в какую сторону двигаться. Наглотался воды и знал, что должен подавить страх и расслабиться, насколько это было возможно. Успокоившись, я почувствовал движение волн, тянувших меня к пляжу.
Я крутнулся, разворачиваясь к берегу. Он выступал из темноты и исчезал из вида, когда я покачивался на волнах. Я все еще чувствовал себя словно контуженным и растерянным, но начал бить руками и ногами по воде, на этот раз сознательно, чтобы проверить, что они целы и работают как надо.
Мои ноги коснулись чего-то твердого, и я понял, что больше не плыву, а подскакиваю в воде, касаясь пальцами дна. Выбравшись из прибоя, я ничком рухнул в лужу пенистой мелкой воды и мокрого песка. Я отхаркнул воду, протер глаза и лицо и заставил себя приподняться. Позади меня в воду падали обломки, вокруг сыпался мусор. Я стал крутить головой по сторонам, отчаянно пытаясь отыскать Рика, выкрикивая его имя.
Между мной и основанием скалы была только узкая полоска пляжа. Безопасность. Я перекатился, встал на колени и увидел, как прилив выкатил на берег позади меня обмякшее тело Рика.
Все еще задыхаясь, я дополз до него, повернул на спину и оттянул подальше от воды. Он очнулся с резким мучительным вскриком, и я заметил, что нижние конечности расположены у него как-то неправильно. Левая нога была изогнута под совершенно неестественным углом, на правом бедре сквозь разорванную ткань брюк торчал здоровый обломок кости со свисавшим с него куском плоти. Я ни разу не видел столь жутких переломов, но ради Рика попытался скрыть свой ужас.
Я дотянул его до основания скалы и привалился к камням, положив его голову и плечи себе на колени. Пока я пытался перевести дыхание, он перестал кричать и только приглушенно всхлипывал.
– Мои ноги, – простонал он. – О господи, мои ноги.
Я крепко обнял его, касаясь подбородком мокрых волос, обхватив руками грудь.
– Ты только держись. Держись. Мы как-нибудь выберемся.
Рик обмяк, и на секунду я решил, что он умер. Но потом почувствовал, как вздымается и опадает его грудная клетка. И хотя он только потерял сознание, я понимал, что его надо как можно скорее доставить в больницу. Скорее всего, сюда уже спешат полиция и пожарники – грохот обрушения наверняка слышен по всему городу, а бурление воды отлично видно с берега, где народ собирался смотреть фейерверк. Но им понадобится какое-то время, чтобы нас найти, а я не был уверен, что Рик продержится так долго. Мне придется вытаскивать его самому. Это означало, что я должен протащить его на спине почти милю вдоль берега. Добравшись до леса, я смогу взобраться по пологому склону, а потом вернуться к оставленному у дороги джипу. Если нам повезет, кто-нибудь заметит, как я тащусь по берегу.
Я взглянул на океан. Земля перестала сотрясаться, и хотя множество мелкого мусора все еще сыпалось сверху, как рой летучих насекомых, большая часть крупных обломков здания уже лежала неподвижно.
В изнеможении я позволил себе на мгновение закрыть глаза.
Открыв их, я увидел, как в лунном свете множество темных фигур медленно возникает из волн, ползет к берегу, преодолевает линию прибоя и, поблескивая черными глазами, движется в нашу сторону.
Глава 37
Вздрогнув, я проснулся и понял, что медсестра осторожно трясет меня за плечо.
– Мистер Ченс?
– А… да.
Тело болело с ног до головы, и жесткое пластиковое кресло, в котором я уснул, только усугубляло мое состояние. Одежда на мне была грязной и местами все еще сырой, слякотные отпечатки моих ботинок красовались по всей приемной.
– Простите, что я вас напугала, – негромко сказала она. – Вы в порядке?
Небольшой телевизор к углу беззвучно демонстрировал какое-то ток-шоу, в кресле напротив меня пожилая латиноамериканка нервно листала старый журнал.
– Простите, – сказал я медсестре. – Я просто… уснул.
Она улыбнулась.
– Мистера Бриско привезли из операционной, он в сознании.
Я с трудом поднялся на ноги и пошел вслед за ней по коридору.
– Как он?
– Ему придется пройти длительный курс физиотерапии, прежде чем он сможет снова ходить, а в дальнейшем может понадобиться еще одна операция, но он справляется на удивление неплохо.
Она остановилась перед открытой дверью, жестом пригласила меня войти и ушла, как только я скрылся за дверью. Рик лежал на кровати у стены. Казалось невероятным, что он мог получить такие серьезные ранения.
Я сел на стул рядом с постелью.
– Эй. Как ты себя чувствуешь?
Он открыл глаза. Его вытянувшееся лицо выглядело бледным и сонным, но немного просветлело, как только он увидел меня.
– Не быть мне теперь балериной.
Я хотел рассмеяться, но у меня не было на это сил.
– Ты поправишься.
– По крайней мере, мне так сказали. Ты-то как?
– Меня слегка потрепало, но в целом все нормально.
Он попытался оглядеться, не отрывая голову от подушки.
– Сейчас еще ночь?
– Нет, уже утро. – Я взглянул на часы, не совсем понимая, сколько времени проспал в приемной. – Я позвонил Дональду. Он скоро приедет.
Его рука легла у края кровати. Он раскрыл ладонь, протягивая ее мне.
– Ты меня спас. – Я вложил свою руку в его. Он слабо сжал пальцы. – Наверное, я попал на мелководье. Не могу понять, что случилось.
– Нам повезло, – сказал я. – После того как фабрика обрушилась, туда прибыла полиция и спасатели – на всякий случай. К тому времени я уже успел дотащиться к ним через пляж. Слава богу, они нас заметили.
Он слабо вздохнул.
– Меня по уши накачали обезболивающим. Я с трудом соображаю.
– Все нормально. Тебе надо отдохнуть.
Он уставился на меня стекленеющими глазами.
– Что ты сказал копам?
Я оглянулся. В дверях никого не было, мы по-прежнему оставались одни.
– Что мы поднялись на скалу, чтобы посмотреть на фейерверк, – тихо сказал я. – Что мы были чуть дальше по берегу, и когда фабрика рухнула, землю под ногами тряхнуло. Мы стояли слишком близко к краю, ближе, чем следовало, потеряли равновесие и сорвались вниз.
– И они поверили?
– Да. С чего бы им не верить. Списали все на несчастный случай и на то, что мы по глупости оказались там, где нам быть не следовало. Сказали, что еще вернутся, чтобы поговорить с тобой. Ничего важного, простая формальность. Скажи им то же самое, и все будет нормально.
Казалось, его мысли витали где-то в другом месте, и я видел, как по его лицу пробежала тень страха – мелькнула и исчезла. Уверен, что он ощущал и мой страх.
– Знаешь, я его видел. Когда упал. Я видел его там, внизу, в этой дыре. – Он поманил меня ближе, и я склонился к нему. – Он меня кусал, – прошептал он. – На его глаза навернулись слезы. – Он сидел там, внизу, и поджидал меня, и… и…
– Тише, – негромко сказал я и крепче сжал его руку. Я слишком хорошо понимал его слезы, но было очень уж трудно поверить, что он и в самом деле плачет. – Я тоже его видел.
Он заглянул мне глубоко в глаза, как будто отчаянно надеялся, что я говорю правду.
– Как мы оба могли…
– Не знаю.
– Я убил его, – сказал он. – Думаю… Я уверен, что убил его.
Я кивнул.
– Я тоже.
Он всхлипнул, подавил слезы.
– Как думаешь, они там что-нибудь найдут?
– Не знаю. Думаю, нет.
– Но они наверняка отыщут…
– Что если там на самом деле ничего не было?
– Мы оба знаем, что мы видели, Алан.
– Как я уже говорил, все может зависеть от того, кто смотрит.
– Тогда я… я не хочу этого больше видеть.
– Будем надеяться, что видеть больше нечего.
Справившись со страхом, он дал волю гневу.
– Почему мы?
– Может, он знал, что мы его выслушаем? Может быть, потому, что у нас не было другого выбора?
Демоны в наших головах затихли и медленно отступили. По стенам скользили тени.
– Я всегда думал, что вещь либо существует, либо нет. Но все не так просто, да? – Я ничего не ответил, и он добавил: – Все равно я ничего уже не помню. А если бы попытался вспомнить, то… у меня крыша бы поехала, понимаешь? Так что я и не пытаюсь. Я ничего не помню. Лады?
– Лады. – Взглядом я попытался убедить его, что все понимаю. – Как скажешь.
– Но пока я был в отключке, мне снились страшные сны. Ужасные. – Он высвободил руку из моей и устало потер висок. – Но теперь я могу спать. Все кончено.
– Да, – сказал я. – Все кончено.
У дверей пункта скорой помощи я наткнулся на Дональда. В обычной своей нервной манере он курил сигарету, стоя прямо под знаком с надписью: «На территории больницы курить запрещено». Он выглядел уставшим, явно с похмелья, но в остальном был в порядке.
Небо растянулось над нами облачным балдахином, солнце превратилось в смутный дымный шар. Не было еще и полудня, а влажный воздух уже казался густым. Дональд заметил, что я стою рядом, весь потрепанный, как человек, переживший катастрофу. Поглядел на меня неуверенно, настороженно.
– Ненавижу больницы, – сказал он. – Я торчу здесь уже минут десять, пытаюсь убедить себя войти внутрь.
Я не нашелся, что сказать.
Он выпустил дым из ноздрей.
– Тот еще праздничек выдался в Поттерс-Коув. Сначала обваливается фабрика Бьюкенена, да так, что большая ее часть падает в океан, потом, уже очень поздно ночью – фактически, ранним утром – начинается ужасный пожар на Мостовой улице. Судя по всему, дом Бернарда сгорел дотла. От него практически ничего не осталось. Власти уверены, что это поджог. Разве не ужасно? – Дональд едва заметно улыбнулся. – Проклятые дети.