– Не исключено, – выдвинул предположение Коста, – что его ориентация каким-то образом связана с диетой. Во всех этих потрохах, которые он наверняка поглощает в невероятных количествах, по-моему, слишком много женских гормонов.
– Да-да, – поддержал его Лука Росси, покосившись на свою тарелку. – У Лампони мышцы даже там, где их у мужчин вроде не должно быть. А все другое, по-моему, усохло... – Он печально пожал плечами.
Тереза Лупо громко стукнула пустым графином по столу, подзывая официантку, зажгла сигарету и выпустила тонкую струйку дыма, после чего пристально посмотрела на собеседников.
– Все это чушь собачья, – безапелляционно заявила она. – Вы сами не понимаете, о чем толкуете.
Ник Коста посмотрел на часы. Пора домой.
– Тереза, о чем мы должны были поговорить сегодня? – спросил он с легкой иронией. – Мне казалось, что у тебя есть для меня что-то важное.
Она положила вилку на остатки потрохов и посмотрела на Ника. Он вдруг понял, что ему нравится эта женщина. Она умна, забавна, и вместе с тем в ней есть что-то серьезное, нечто такое, что определяло все ее поведение.
– Ты имеешь в виду этот трюк с кожей? – нарочито равнодушным током поинтересовалась она. – А вы сами довольны тем, как идут дела? Все настолько замечательно и очевидно, что никаких вопросов не возникает?
– Дело еще не закрыто, Тереза, – сказал Ник. – Во всяком случае, мы пока не готовы к этому. Что ты имеешь в виду? Я не увидел в твоем отчете ничего такого, что могло бы навести нас на новые размышления.
– Да ну его к черту, этот отчет! – вспылила Тереза. – Я просто хотела обратить твое внимание на одну деталь. Знаешь, бывают такие вещи, которые на первый взгляд не вызывают никакого интереса, а на второй оказываются разумными и полезными. Во всяком случае, мне кажется, вам стоит кое-что знать.
Лука Росси сложил на груди руки и пристально посмотрел на нее:
– Мы слушаем тебя.
– Этот профессор, – осторожно начала Тереза, – он имел какой-нибудь медицинский опыт или, может, когда работал на скотобойне?
Ник Коста пожал плечами:
– Нам ничего не известно об этом. Он академический ученый, вот и все. Я вообще не понимаю, зачем ему работать на скотобойне или иметь частную врачебную практику. При чем тут все это?
Тереза Лупо осталась недовольна ответом Ника.
– Не знаю, возможно, я чего-то не понимаю, но мне все это кажется немного странным. Содрать кожу подобным образом и к тому же сделать это очень хорошо, если не сказать профессионально... Думаю, это первое, что должно было прийти вам в голову.
Лицо Росси перекосилось от удивления.
– Ты думаешь, это так сложно? У меня в селе есть дядя, так он проделывает это регулярно со своими кроликами. Он берет тушку кролика, делает небольшой надрез на затылке, потом какое-то время трясет ее и наконец просто-напросто вытряхивает внутренности и снимает кожу. Вся процедура чем-то похожа на то, как снимают резиновую перчатку с руки, то есть не стягивают за пальцы, а выворачивают наизнанку.
Теперь Тереза посмотрела на него с изумлением:
– Ты сравниваешь человека с несчастным кроликом? Ты шутишь? Ты вообще представляешь себе строение той штуки, которую называешь "кожей"? На самом деле кожа человека состоит из трех самостоятельных слоев. Самый верхний слой называется эпидермисом, под ним находится еще один слой кожи, и только потом начинается подкожный слой жира. Ты не можешь сделать небольшой надрез где бы то ни было, а потом взять и вытряхнуть тело человека из кожной оболочки, это просто невозможно.
Она сделала паузу и бросила взгляд на соседний столик, где услужливая и украшенная пирсингом официантка поставила тарелку с большим куском свинины.
– Одну минутку, – сказала она, вставая из-за стола, – я сейчас.
С этими словами Тереза Лупо направилась в дальний конец ресторана и скрылась за дверью кухни.
Лука Росси устало посмотрел на друга и развел руками:
– Я заплачу за все, Ник.
– Не сомневаюсь в этом, дядя Лука.
– Она говорит, что это очень важно.
Ник молча кивнул. Он сам понимал, что Терезу гложут какие-то сомнения, но пока не мог понять, какие именно. Сейчас ему было более важно, что это начинал понимать напарник.
Тереза действительно не заставила себя долго ждать. Через минуту она вернулась и поставила на стол тарелку с огромным куском сырой свинины, рядом с которым положила небольшой кухонный нож. Посетители за соседними столиками удивленно вытаращили на нее глаза.
– Спокойно, ребята, – насмешливо отреагировала она, оглядываясь на соседей, – мы не собираемся есть сырое мясо.
Ник Коста улыбнулся:
– Лично я очень надеюсь на это.
– Послушайте, – продолжала как ни в чем не бывало Тереза, – как известно, свинья является существом, самым близким к человеку по строению внутренних органов, а ее кожа может служить образцом человеческой. Именно поэтому ее так часто используют для пересадки, для замены поврежденной кожи человека. Кроме того, не стоит забывать, что некоторые каннибальские племена до сих пор называют нас "длинными свиньями", в чем, безусловно, есть своя доля правды. В особенности по части психологии и вкуса. Итак, давайте проведем эксперимент. – Она протянула нож детективу. – Попытайся снять кожу с этого куска.
Лука самоуверенно взял нож и стал медленно отделять кожу от толстого слоя жира. Потерпев неудачу, он схватил пальцами за край кожи и попытался оторвать его от остальной части. Но и это оказалось невозможным даже для такого крепкого человека.
– Все дело в том, что здесь слишком много жира, – пожаловался он, вытирая пальцы о салфетку. – У человека нет такой жировой прослойки.
Тереза критически окинула его взглядом:
– Не у всех. Думаю, ты сам немало удивился бы, узнав, сколько жира накопилось на твоем теле. Впрочем, ты прав, это не точная копия человеческого тела, но все же очень близкая к нему по структуре. Словом, я пытаюсь доказать вам, что здесь нет простого и ясного решения. Я просмотрела немало репродукций по Интернету, на которых изображен момент казни святого Варфоломея, и пришла к выводу, что этого парня долго готовили к убийству и долго выбирали метод убийства. Так что здесь еще немало загадок.
Ник Коста вспомнил картину на стене церкви. Именно этот эпизод и был изображен на ней. Освежевание человека требует не только огромных физических сил и решительности, но и чего-то большего. Убийца должен по меньшей мере знать строение человеческого организма, чтобы справиться с этой задачей.
– Ну и как же он это сделал? – задал Ник давно назревший вопрос.
Тереза, взяв нож у Росси, обошла его со спины и заставила высоко поднять обе руки.
– Полагаю, убийца подошел к своей жертве сзади и сделал длинный надрез вокруг шеи, стараясь не повредить позвонки и жизненно важные органы.
Лука Росси недовольно поморщился и опустил руки.
– Ты хочешь сказать, что он перерезал ему горло?
– Да, но так, чтобы не убить его в ту же секунду, – уточнила Тереза. – В этом нет ничего удивительного. У некоторых индейских племен Северной Америки были такие мастера, которые могли содрать кожу с живого человека, а потом еще и показать ему ее до того, как он умрет.
– А что произошло потом? – поинтересовался Коста.
– Это все лишь предположение, – предупредила его Тереза. – Просто я попыталась представить себе возможный ход событий, но это не так-то просто. Полагаю, убийца каким-то образом перевернул жертву на бок, сделал продольный разрез вдоль спины, постепенно содрал кожу до плеч, а потом и на груди.
Люди за соседним столиком недовольно загалдели, вскочили с мест и побежали расплачиваться за почти нетронутые блюда.
– И все это время он находился в сознании? – недоверчиво посмотрел на нее Росси.
Тереза пожала плечами, еще раз давая понять, что это всего лишь ее догадки.
– Если ему повезло, то он потерял сознание еще до того, как убийца стал резать по живому. Однако я не исключаю, что позже он снова пришел в себя и испытал все муки предсмертной агонии. А убийца тем временем снял кожу с его рук, потом с живота и так далее, до ног.
Лука Росси брезгливо поморщился и отодвинул от себя тарелку.
– И сколько же времени длилась эта процедура? – спокойно спросил Ник.
– Около часа, – задумчиво ответила Тереза. – Может, чуть больше. Причем для этого требуются не только крепкие нервы, но и огромная физическая сила. А этот Ринальди не производит впечатления физически крепкого человека. Он слишком мало ел и слишком много пил. У него была такая печень, которую можно увидеть только у престарелого французского гуся. Не знаю... может быть, я ошибаюсь.
Ник Коста и Лука Росси терпеливо ждали продолжения. Бешеная Тереза должна была сказать им то главное, ради чего они собрались здесь.
Тереза наклонилась вперед и понизила голос, чтобы ее не услышали за соседними столиками:
– У меня ощущение, что университетский профессор не мог такое совершить. У него не было для этого ни физических сил, ни моральных. Это сделал человек, который много лет проработал на скотобойне или по крайней мере долго наблюдал за подобной процедурой. Разумеется, для официального отчета у меня нет убедительных доказательств своей правоты, но чутье никогда меня не подводит. Извините, если я разрушила ваши планы. Я знаю, что вы считали это дело почти раскрытым.
Мужчины удивленно переглянулись.
– А с другой стороны, – добавила она, – перед вами всего лишь Бешеная Тереза, поэтому вы с легким сердцем можете проигнорировать мое предположение.
Встревоженный Росси взял ее за руку.
– Бешеная Тереза? – удивленно переспросил он. – Что ты хочешь этим сказать?
Она наполнила себе стакан.
– Я давно знаю, что именно так меня называют некоторые сотрудники департамента.
– Кто? – решительно потребовал Лука Росси. – Скажи мне, кто эти негодяи? Назови мне их имена!
Ник Коста сидел молча, с опаской поглядывая на друга. Не хотелось бы ему оказаться на месте тех, кто решился на подобную вольность. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он заказал себе еще немного вина.