— Здравствуйте, доктор. Вы даже нашли в себе силы, чтобы подняться с кровати? — В голосе цептаминога послышалось удивление.
Дэя промолчала. У нее и так недоставало сил, и она не собиралась тратить их на пустое состязание в остроумии.
— Я принес вам новую порцию халанита, — Хродуфуну не издевался, он просто информировал.
— Зачем? — Это был не вопрос, это был стон, вырвавшийся из груди несчастной пленницы.
От других гуманоидных рас цептаминоги отличались излишней прямолинейностью и неумением, а может, нежеланием разводить церемонии. Это было известно всем. Вот и сейчас Хродуфуну не стал тянуть и лукавить:
— Нам нужно, чтобы вы побыстрее дошли до кондиции.
— Кондиции?!
Дэя ужаснулась этому бездушному, будто взятому из поварского рецепта слову. А впрочем, с ней и впрямь поступают как с дичью, заготовленной для какого-то деликатесного блюда. Ее специально нашпиговывают специями для того, чтобы потом сожрать, причмокивая и с вожделением обгладывая кости.
— Главный советник Нуд не сказал вам… — Гость помедлил, вникая в ситуацию. — Он чересчур осторожен. Пожалуй, даже излишне осторожен. Может, и ваше сопротивление исчезло бы, знай вы все.
— Я знаю одно — вы используете меня для своих черных дел.
— Ошибаетесь.
Массивное создание с восемью конечностями переместилось в центр комнаты. Дверь, через которую вполз Хродуфуну, закрылась, но, правда, не до конца. Между створками осталась узкая, толщиной в палец, щель. Дэя отметила это чисто автоматически, без всяких планов или надежд на спасение. Убежать у нее все равно не получится. Цептаминог был значительно сильнее, а сейчас, когда лурийку истязали проклятые споры, то и проворнее. Без его согласия доктор не смогла бы сделать и шагу.
— Вернитесь в постель, иначе вы упадете. — Одной из своих конечностей Хродуфуну указал на мягкое, изогнутое под тело лурийки ложе.
— Конечно, вам так будет удобней впрыснуть в меня эти мерзкие споры. — У Дэи кружилась голова, подгибались колени, но она все же продолжала стоять.
— А вы слепы, доктор… невероятно слепы. Вы упорно не хотите замечать то, что мы предлагаем вам.
— И что вы предлагаете? Кем или чем я должна стать для вас?
— Вот в этом и заключается ваша главная ошибка. — Единственный глаз цептаминога уставился в упор на женщину. — Не кем-то или чем-то… вы должны стать одной из нас. Такой, как мы.
— Ну, а если я не хочу?
— К сожалению, выбор за вас уже сделан.
— Вот то-то и оно, что за меня.
— Вы не представляете, от чего вы отказываетесь. — В скрипучем голосе цептаминога послышались мечтательные нотки. — Сила, могущество, власть над измерениями и мирами.
Разговор с Хродуфуну давался лурийке с невероятным трудом. Ее мозг словно стягивала прочная, свитая из стальной проволоки сеть. Она жала и давила, нарушала кровоток, калечила нервные волокна. Как следствие всего этого, в сознании возникали пугающие мрачные провалы. И это были не просто пятна пустоты. В них шевелилось и ворочалось нечто… нечто свирепое, жадное и голодное. Должно быть, именно так выглядит безумие. Дэя понимала это и лишь огромным усилием воли сдерживала жуткое чудовище, захватившее ее мозг, ее душу. Только вот этот разговор с цептаминогом… Его голос, его будто шарящий внутри черепной коробки глаз… Они отнимали силы, они помогали черноте окрепнуть и разрастись.
— Я все равно не понимаю. — Инстинктивно защищаясь, доктор отступила на шаг.
— Что ж, объясню. Но прежде я хочу, чтобы вы почувствовали ее.
— Кого?
— Единую Мать.
— Кто такая Единая Мать?
— Вы поймете. Она уже в вас. Я это чувствую.
— Во мне?! — Дэя не знала, что думать, что предпринять. Вмиг ей стало так страшно.
— Хорошо… Очень хорошо, — Хродуфуну с вожделением закрыл свой мутно-голубой глаз. — Ваш страх поможет ей, подпитает ее, откроет ей путь.
Великий космос! Дэя замерла, ни жива ни мертва. Она даже не могла представить, чего ожидать. Как маленький испуганный зверек, женщина съежилась и затихла. Она прислушивалась к малейшему шевелению, к самому ничтожному шороху внутри себя. Именно в этот миг доктор и почувствовала.
Из темных провалов ее сознания поднималось, неспешно выползало нечто. Черная жидкая субстанция просачивалась прямо в мозг. Первые, уже успевшие прорваться туда жирные тягучие фолликулы извивались и корчились. На их поверхности то и дело проступали чьи-то искаженные жуткими гримасами лица, чьи-то пальцы то и дело скребли по черной лоснящейся пленке, тщетно пытаясь ее разорвать. В мозгу Дэи царила гробовая тишина, но тишина эта была наполнена стонами, криками и стенаниями тысяч, миллионов, миллиардов голосов.
— Что это? — только и смогла простонать доктор. Отвратительное видение пока не ушло. Оно потускнело, но все еще продолжало жить в сознании оглушенной, насмерть перепуганной женщины.
— Это энергия, — Хродуфуну снизошел до ответа.
— Энергия… энергия… энергия… — Дэя повторяла это слово, словно вспоминая его значение. — Откуда она взялась во мне?!
— Энергия ниоткуда не берется и никуда не исчезает. Она была, есть и будет, — напомнил третий советник. — Ее можно лишь ощущать или не ощущать, но от этого она не стает менее реальной.
— Но это же не просто энергия! Это… это… — Дэя задыхалась от волнения. — Это сама смерть! — Женщина выдохнула страшные слова, едва не срываясь в истерический крик.
— Вы совершенно правы, доктор, — цептаминог удовлетворенно кивнул. — Единую Мать часто называют именно так.
— Что вы хотите этим сказать? — Внутри лурийки все похолодело.
— Я хочу сказать, что смерть — это, если хотите, тоже жизнь, только ее другая форма. Совсем другая, не похожая ни на что известное нам, живым существам.
— Все это не новость. Подобные теории встречались в тысячах религий на тысячах планет.
— Разумные существа издавна подозревали об этом. Отсюда и почитание, поклонение смерти, ритуалы жертвоприношения. Древние подсознательно ощущали, что смерть — это сила, намного превосходящая все, что мы можем себе представить.
Дэе почему-то стало казаться, что ее опять, вот уже в который раз пытаются обмануть, одурачить. Доктор ни за что бы не поверила словам третьего советника, не будь этого чудовищного видения. Оно истязало ее сознание всего мгновение назад и было столь реально! Но все же в словах Хродуфуну имелась одна существенная неувязка.
— Смерть — это лишь краткий эпизод. Невозможно говорить о ней как о чем-то постоянном, существующем продолжительный отрезок времени. Это лишь событие, действие, но никак не материя, — возразила принцесса.
— В мире, окружающем нас сейчас, это действительно так. Смерть посещает его лишь на мгновение, но неужели вы думаете, что на этом все и заканчивается?
Сквозь страх, оторопь, панику, сквозь гул и боль в голове к лурийке стало приходить понимание:
— Вы хотите сказать, что смерть, или энергия погибающего живого организма, уходит из нашего мира? Уходит, чтобы где-то там, в другом измерении, слиться в единое энергетическое поле, в… — Дэя запнулась, пораженная неожиданным открытием, — в Единую Мать?
Хродуфуну гордо распрямился. Дэе даже показалось, что третий советник стал на голову выше. Под стать этой величественной позе прозвучали и его слова:
— Вы представляете, сколько живых существ когда-либо населяло эту вселенную? Все они там, в лоне Единой Матери. Все они образуют силу, которой нет и не было равной в этом мире. Мне, другим членам Совета, а в будущем и вам выпала великая честь служить ей, быть ее представителем и глашатаем.
— Так вы желаете установить контакт с нею?
— Контакт? — Хродуфуну заклокотал горлом. — К чему нам контакт? То, что мы ищем, это путь. И он ведет в этот мир.
— Вы хотите впустить смерть сюда?! — вскричала женщина. Она очень верно выразилась. Не энергию, не какую-то там Единую Мать, а именно смерть, самую настоящую, лютую, беспощадную, ненасытную смерть.
— Исчезнут миры, исчезнут цивилизации, исчезнет сама жизнь. Скоро здесь воцарятся только мрак и хаос.
Произнося эти слова, Хродуфуну вплотную подобрался к Дэе. В одной из его лап блеснул зловещий серебристый баллончик.
— Не будет мрака, не будет хаоса, и тебя, урод, тоже не будет, — с этим криком принцесса глубоко вогнала прочный золоченый стержень в большой, расширенный от удивления глаз.
Глава 36
Фонарь горел необычайно ярко, словно сверхмощный энергетический импульс электромагнитной бомбы добавил к заряду аккумулятора еще с десяток вольт. Только вот все это обилие света сейчас было совершенно излишним. Нечего изучать, не к чему приглядываться, не за кем наблюдать. Да и не особо хотелось. Единственным желанием всех «головорезов» было отвернуться, уткнуть взгляд куда-то в серый бетон стен и не видеть ни слез Луизы, ни истерзанного десятками пуль тела капитана Огюста Моришаля.
Луиза вцепилась в мертвого офицера и что есть силы прижимала его к себе. Она не обращала внимания на кровь, которая покрывала ее одежду. Она, казалось, не видела и не слышала ничего. Корсиканка лишь глотала слезы и, захлебываясь в них, иступлено молила:
— Огюст, Огюст, давай, просыпайся! Оживай! Я тебя молю, заклинаю, очнись!
— Луиза, он умер, — Строгов опустился рядом и осторожно дотронулся до ее плеча.
— Я знаю, — всхлипнула девушка. — Но он оживет. Я сделаю. Я уже так спасла одного человека.
— Не оживет, Луиза. — Николай тяжело вздохнул, и его дыхательная маска превратила этот вздох в зловещее шипение. — Подумай сама, на Огюсте не осталось живого места. Он мертв, точно мертв, окончательно и навсегда. Мы ему уже ничем не поможем. Нам следует позаботиться о себе, нам нужно идти. — Строгов теребил свою возлюбленную, стараясь пробудить ее разум.
— Надо забрать ее, командир. У нас нет времени, — пробубнил Рутов.
— Да… конечно… — Строгов согласно кивнул и, наклонившись над Луизой, стал один за другим разжимать ее пальцы, которые цепко держали окровавленную униформу Моришаля. Одновременно с э