— Снимай!
— Зацепилось…
— В укрытие!
— Я близко… — Ван Урт распластался в броске. В тот же миг Николай сшиб растерянную О’Донован на землю.
— Больно!
— Не двигайся.
Спасение Вирры и неожиданно яркие краски мира; два выбора боролись за обладание сознанием курсанта. Не понимая, что делает, Николай распрямился…
— Куда?!
— Бросай! — Ван Урт яростно дернул ранец, оборвал ремни и ударом по корпусу отбросил Вирру прочь. Песочное облако отметило место ее падения.
«15 зарядов. Минимальная дистанция сто метров». — Не подозревая о том, что время вышло, Чек попытался оценить шансы группы.
— Назад! — О’Донован прокляла травмированную при падении щиколотку. Ей бы удалось перехватить Ника, не хромай она как паралитик.
Три метра, четыре…
Странная тишина накрыла Ван Урта — полное безмолвие и неподвижность пространства. Он падал — обнимал ранец и торопился прижаться к чахлой траве.
Планета вздрогнула; багрово-черный столб огня и дыма вознесся к небу, чтобы клубами пыли сокрыть поле. Ударная волна развернула Николая и швырнула в кустарник. Тело ударил первый осколок, второй… Раны быстро наливались огнем.
Эхо грохота пробило тьму. Словно не выдержав, грозовой фронт раскололи молнии.
Николай вздрогнул. В паре сантиметров от него, присыпанная травой, лежала кисть Чека — левая — та самая, благословленная семьей. Именно тогда Николай осознал участь героев: чаще всего они являлись символом, которым все восхищались, но который никто не мог потрогать.
— Чек! — Вирра метнулась к воронке и… была перехвачена Росом. Он тряхнул женщину за плечи.
— Смотри на меня… Туда нельзя. На меня смотри!
Ударом правой она устранила преграду. Крутанувшись волчком, Николай припал на колено. Мотнул головой для фокусировки картинки…
— Сейчас… — Вирра сходу налетела на О’Донован. Цедя невнятные проклятия, Ринна прибила ее к земле.
— Хватит! — Укус в руку добавил женщине боли. — Нет его, слышишь!
Раскаты грома выдернули Николая из эмоциональной пропасти. Будет ли кто-нибудь так же рваться к нему если что? Он искренне сомневался.
***
Холод и лед, до сих пор привычный, а теперь мрачный цвет стен. Сухой треск коммутаторов и мертвенные всполохи экранов. «Другого ты не заслужил». — Ольсен украдкой посмотрел на часы. Пять минут в кабинете Джета заставили его нервничать.
— Я несу всю ответственность… — не выдержал он.
— Что?
— Мне нет оправдания.
Полковник Айрис Джет согласно кивнул и обесточил аппаратуру офиса.
— Садитесь, майор.
— Но… — Оборвав возражения, Ольсен присел на край неудобного стула. — Если вы спишите меня на гражданку, я пойму.
— А кто тогда будет натаскивать молодняк, Тай? — Джет нахмурился. — Хотите сбежать, майор?! Не отвечайте… Лучше объясните мне, как рядовые учения превратились в бойню?
— В набор из пятнадцати единиц ППМ-6, попала таймерная взрывчатка. — Ольсен помрачнел. То, что он узнал в ходе следствия, вряд ли обрадует Джета. — Взрывчатка находилась в стандартном корпусе противопехотной мины. Я проверил склад; десять комплектов ППМ оказались ложными. Аналогичная ситуация и на других базах Зарка.
— Масштабная операция. — Джет откинулся на спинку кресла. — В триста втором отравленные консервы, теперь мины… Что активировало таймер?
— Пока не ясно. Но поскольку взрывчатка не сработала на складе…
— Значит, наше оборудование Черное Братство не интересует, только персонал. Кстати, о персонале. — Глаза полковника уподобились двум стальным буравчикам. — Семеро курсантов подали прошение об отчислении.
— Я в курсе.
— Они увидели кровь… Ваши подчиненные, майор, не представляют с чем они столкнутся после выпуска. Это неприемлемо.
— Да. — Ольсен встал; он только что получил приказ. На миг ему даже стало жаль курсантов.
***
Ненавязчивая мелодия витала по бару. Регулярно заглушаемая голосами посетителей и звоном пивных кружек, она маниакально повторялась каждые три минуты… Николай взмахом руки отогнал сизые ленты дыма, что тянулись от соседнего столика. В два глотка осушил кружку и вернул ее на место, припечатав к поверхности. Не удовлетворенный глухим звуком удара вновь брякнул тарой об стол.
— Чего? — Он перехватил странный взгляд Ринны. Почитай уже десять минут она изучала его лицо. — Слетай-ка лучше к автоматам.
О’Донован с независимым видом удалилась. Отсутствовала не более минуты — столько ей потребовалось для заказа трех порций хмельного напитка. Дунув на шапку пены, провозгласила:
— Моим финансам конец.
— Вот. — Вирра торопливо зашарила по карманам. — Мы с Чеком берегли…
Николай отвернулся. Он всегда добегал, но видит небо, ему становилось все трудней выносить удары. Он знал, что жизнь не пикник — в ней мало сахара и много тьмы.
— Троих с нашего потока отправили домой. — Ринна смотрела куда угодно только не на Вирру. Мысленно она уже прощалась с подругой…
— Я останусь.
— Но… — О’Донован не поверила собственным ушам.
— Так хотел Чек.
— Повальное бегство. — Николай отставил кружку. — Ставлю пару кредитов, инструкторы пнут нас за это.
Он оказался прав; не прошло и недели, как в расписании занятий появилась отметка о внеплановой тренировке. Ругаясь на десятке языков, курсанты вместо отдыха потянулись к восьмой секции полигона.
«Следующий я» — Николай остановился в метре от стальной плиты двери. Насколько он помнил, инструкторы никогда не упоминали об этом невысоком ангаре. Он, конечно, видел издали серый силуэт над равниной…
— Курсант Рос. — Хэлк сунул ему в руки пульсатор. — Вперед!
Согласно тренировкам проверив разрядник, Николай ступил в темный зев люка, открывшегося перед ним. Стремительно обернулся. Броневая плита сокрыла вечерний сумрак.
Вспыхнули плафоны, осветив тамбур четырехметровой длины. Крадучись, Николай двинулся вперед. Его цель дверная арка, ведущая… к тускло освещенному залу. Обведя прицелом все мало-мальски интересные углы ангара, он чуть расслабился. Никого…
Рос вскинул пульсатор к плечу.
— Да вы ж совсем…!
К нему двигалась леди в белом. «Либо глюк, либо реальность». — Зная характер инструкторов, он склонялся к последнему. Одеяния женщины правдоподобно сметали пыль с пола, лицо — интеллигентно-мягкое — так и рвалось в галерею прекрасного… Она шла, поднимая разрядник, и улыбалась.
— Стоять! — Николай не смог выстрелить.
Горячий удар бросил его на колени, укрыл туманом… Смутный образ и новая вспышка, даровавшая боль.
Оседая на бетон, Николай вдавил гашетку. Шар смертоносной энергии попал незнакомке в грудь. Алым веером хлестнули по стенам кровь и части тела: красота взорвалась… Финал не заставил ждать; рядом с Николаем упала искалеченная голова. Ее вид он запомнил навсегда, как и собственное отражение в зрачке левого выпученного глаза.
— Финиш… — Его вырвало.
Он не преувеличивал: что-то умерло в нем, уступив место противоречивым чувствам. Шатаясь, Рос пересек зал.
— Оклемался. — Инструктор открыл выходной люк и шагнул в сторону, пропуская курсанта. Видок у парня не ахти — согласно программе. — Как справился?
— Нормально. Только не помню, когда ел кукурузу.
Николай выбрался под открытое небо. Обогнул здание и, привалившись к ангарной тверди, вдохнул холодный немного горьковатый запах равнины. Никого не видеть, ничего не слышать — во веки вечные.
Сержант Бейсмарк проводил взглядом испытуемого и удивленно хмыкнул.
— Проверю-ка я списки. — Он потянулся к терминалу информ-канала.
— Не трудись, — буркнул его напарник. — Я и так тебе скажу: Рос проходит по категории не меньше восьмой. Он будет либо пограничником, либо контактером.
— Помнится, я блевал всю дорогу до казармы.
— Вот ты и стал сержантом-инструктором.
***
Башня рефлектора заслоняла весь вид из окна. Сквозь ее опорные конструкции, разбавляя урбанистическую картину, проглядывали синие пятна неба. Их Николай не замечал. Он слепо таращился в окно кабинета, но вместо окрестностей базы, видел голову убитой. Прошел месяц с памятного учения, а он так и не забыл; сидит на лекции по общей теории Федерации, слушает нудную болтовню гражданского профессора и борется с памятью.
Муть.
Некий умник из офицерского состава вдруг решил, что не все курсанты разбираются в политической структуре Федерации, и ввел новый обучающий курс. Верховный совет десяти, парламент, системные правительства, сотни департаментов…
Бред и муть.
— В чем дело, Рос? — Лектор узрел поднятую руку.
— У меня вопрос. — Игнорируя удивление друзей, Николай встал. — Касательно финансов. Допустим я отправляюсь в увольнительную, а кредитов у меня с…
— Понял. — Лектор быстро закивал. — Конкретизируем вопрос. Откуда вы?
— Земля, сотый сектор.
— Так называемый свободный мир: класс А по Вейермайеру, упраздненный экономический принцип «товар-деньги-товар», общество интеллектуалов и прочая дребедень. К сожалению, подобных планет в галактике единицы… Но вернемся к проблеме. Вариант первый; будучи десантником, приписанным к свободной планете, вы можете обратиться в местный филиал УКОБа, где согласно представленной вами смете, вам либо выдадут наличные, либо переведут требуемую сумму в указанный вами банк. Вариант второй: как гражданскому лицу вам следует обратиться в системный департамент внешних связей…
— А если я этого не сделаю?
— Все будет зависеть от того имеются ли на выбранной вами планете федеральное консульство или представительство УКОБа. Если там не окажется таковых, у вас наступят трудные времена. — Лектор тонко рассмеялся.
Ерунда. Полная. Николай вернулся к изучению пейзажа. Сотни однообразных дней ждали его впереди: тренировки, учения, лекции… И до финала десантной муштры, как до второго пришествия — бесконечность.
***
Дождь мелкими каплями оседал на линзах полевого бинокля — туманил и без того нечеткую картинку. Николай поправил шлем, как мог протер окуляры и вновь углубился в изучение местности.