Восемь выстрелов… Семь попаданий; последний парализующий шип сбил бетонный обломок.
Враг прицелился…
Треск, крики, истеричный визг отвлекали. Противник в полуметре… Николай извернулся в пируэте удара, попал мишени по голове и рухнул на обломки. Немедля вскочил…
В зале царил полный разгром: сваленная у стен мебель, бетонные россыпи, распростертые на полу студенты… Они съежились комочками плоти. Бегло осмотрев их и не найдя признаков серьезных ранений, Николай двинулся к портику выхода. Несколько студиозов неуверенно приподнялись…
— Тс-с. — Он приложил палец к шлему и ускорился. Необходимо действовать быстро: выскользнуть за дверь, осмотреть живописный холл…
***
Грохот заставил Дарта отпрянуть вглубь коридора. «Спокойно». — Разобравшись с паникой, он вернулся к периметру зала отдыха и попытался выяснить, что происходит. А происходило много чего… В том числе и с ним самим. Он находился за присыпанной пылью спиной Охотника.
«Спасение» — Облегченно вздохнув, Теренс бросился к сотруднику УКОБа. Он предупредит о негодяе с тяжелым вооружением, и кто знает, может быть, удостоится благодарности от стража порядка. Учитель одобрит.
…«Сорвалось». — Тень опустила лим. Время уходить, пока безопасник занят гражданскими. «Не отвлекайся, не замечай», — мысленное обращение к Охотнику возымело действие, чего не скажешь о девчонке, которая заметила покидавший нишу силуэт. Единственный выход — опередить крик, атаковать и за счет элемента внезапности…
— Что вы тут делаете?! — рявкнул Николай. Знакомые лица чуть выбили из колеи, хлестнули по нервам. Судьба настигла.
— В каком смысле? — Садар вздрогнул.
— В прямом.
— Мы бежали… — Томас осекся. Придвинулся к Элике…
— Чего? — Николай посмотрел на растерянную парочку. Стресс множился…
«Успею!» — Теренс Дарт заметил в дальнем конце холла незнакомца, которого он преследовал. Мужчина вытягивал из-за угла платформу с излучателем. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: выстрел последует незамедлительно.
«Успею!» — Предупредительный крик так и не прозвучал — слева у стены возникло неопределенное движение.
Время замедлило свой бег…
Охотник, Элика, прикрывший ее Томас — выбор, выбор, выбор… «Какое удивленное у Томаса лицо». — Теренс изменил направление броска. Ему оставалось не более трех метров до цели, когда враг уловил его приближение. Лучевой залп клином рассек пространство, отбросив Дарта к ногам УКОБовца.
Уже в падении выхватывая антимат, Охотник зафиксировал цель и вдавил гашетку; багровое облако с ревом лизнуло бетонные панели и коснулось противника…
Николай рухнул на бок, продолжая целиться в пелену дыма и… в лицо Теренса. Он вспомнил имя парня, как вспомнил и его карие с золотистыми искорками глаза. Тогда в парке, бесконечность назад, и сейчас, на окровавленном кафеле Эрнского университета.
Сбой, фиксация, отмена.
Охотник рванулся к подстреленному врагу.
Как ни странно, противник еще жил несмотря на то, что левая половина его тела превратилась в запеченный фарш. Но Николая поразило другое: перед ним лежала женщина — некогда светловолосая, голубоглазая…
— Мне больно, — прохрипела она, неопределенно поводя уцелевшей рукой. — Талла, мне больно… Талла, пожалуйста…
— Да, я в курсе. — Рос так и не убрал антимат.
Она конвульсивно дернулась, с надрывом вздохнула… Охотники редко бывали милосердными — их этому не учили. Николай потянулся за парализатором… Ему помешали удары импульсных разрядов. Сметенный ими он врезался в стену, упал…
Бич энергии, взломав пол, полоснул доспехи. Женщина рассмеялась…
Николай выстрелил на инстинкте.
Огненные полотна опали, погружая холл в загробное молчание. Тишина после боя всегда напрягала… Он проверил незнакомку. Мертва. Цель с пульсатором? Хромая, Охотник проскочил лежавшую пятерку студентов, добрался до оружейной платформы… От орудия в глубины учебного заведения уводили фиолетовые кровавые следы.
— Фиолетовые… — Он засек тень у одной из дверей. Метнулся следом… Противник в тупике, еще метр…
Комната оказалась пуста. Николай не сомневался, враг был здесь — об этом свидетельствовали пятна крови на пороге. Загадки множились… Аудитория, перевернутый стол, легкий запах озона и ни единого живого создания.
— Куда ты, сука, делся?! — Пустота не ответила.
Николай поспешил обратно; пора завершить императив.
— Периметр чист. — По вестибюлю слаженно, как на учениях, разбегалась команда десантников. «Львы 2», — отметил Николай, выруливая на финишную прямую. Кстати, а куда или от кого он бежит?
— Ситуация под контролем, — отсалютовал Кристоферсон. Рос тут же использовал его как тормозной барьер, благо габариты капитана располагали. — Ну вы даете. — Оперативник не по-уставному охнул. И спохватился. — Виноват.
— Молодец. — Николай дезактивировал щит. — Где Гранатов?
— На улице. Томится.
Кивнув, Николай неспешно выбрался под открытое небо. Остановился на ступенях крыльца. После боя, разум по обыкновению вошел в режим легкой стагнации. Он наслаждался миром: перистыми облаками и уютным солнцем. Ромашкой, что трепетала на ветру — ее хрупкими мраморными лепестками. Клонясь к травяному ковру, она… была растоптана ботинком сорок четвертого размера.
Журналисты многоголосым хором рванулись к Охотнику. Сенсационность материала делала их невменяемыми. Николай с тоской посмотрел на Гранатова. Безопасник развел руками:
— Пресса.
— Вы издеваетесь?
— Обижаешь, Ник.
— Здесь небезопасно. Императив не закрыт.
— И то верно. — Мар жестом подозвал троих оперативников. — Придержите народ, пока «Львы» осматривают здание. Полагаю, Ник, ты дождешься результатов осмотра?
— Работа такая. — Николай пожал плечами и устало вздохнул. — Пивка бы… Одна подтвержденная жертва с моей стороны. Теренс Дарт.
— А… — Гранатов, до того изучавший пробитые окна университета, резко повернулся к Охотнику. Мрачно нахмурился. — Полагал, вас учат не винить себя.
— Учат.
— Ты сам сказал: такая работа. Люди умирают, Ник.
Они замолчали — минут на десять, до появления на крыльце студенческой волны, ознаменовавшей приход хаоса встреч. Лавина родственников, высматривая близких, выплеснула по аллею. Тревога, разлитая в воздухе, сменилась радостью узнавания: крики, смех, объятия… И не единого взгляда на березовую рощицу, что приютила белые платформы экспресс-помощи и флайты УКОБа.
Николай посторонился, пропуская маленькую старушку, тараном летевшую к Томасу. И попал в зону досягаемости журналистов. Щурясь от ярких лучей, вскинул руку в попытке закрыться от голокамер. Настырная дамочка, в модной накидке из коричневого синтет-меха, ткнула микрофоном ему в лицо и перекрыла вопли коллег:
— Убиты несколько человек. Вы думаете, что имеете право быть судьей и палачом одновременно? Карать или миловать?
Мгновение Николай изучал женщину. Она — экстракт желания услышать ошеломительную сенсацию. В стороне от толпы проплыли носилки с телом Теренса Дарта, рядом шел старик в кимоно. Он плакал.
Показная сила Управления призвана работать на публику, любить публику. Осознавая это, Гранатов, тем не менее, попытался остановить Ника… И не успел.
— Изыди, душная. — Охотник плавным жестом отодвинул даму. Инструктор из отдела по работе с общественностью неминуемо четвертовал бы его — повесил, расстрелял, растворил в кислоте, а потом надавал по шее.
Поток вопросов резко иссяк.
Николай удалялся с поля боя, миссия завершена.
***
Вечерний фиолет неба подсветило разноцветие городских огней, словно на земле установили десятки прожекторов, разрезавших мир на искристые воздушные полотна. Близость ночи пробралась в окно трелью цикад; промчался невдалеке флайт, чья ярко освещенная кабина приютила парочку влюбленных. Они смеялись на фоне тополиных крон… В отличие от Элики.
Хмурясь, Николай взглянул на девушку. Она сидела, потеряно смотря в никуда, тискала в руках чашку горячего кофе, изредка дыханием отгоняла завитки белесого пара и молчала, как редкий цветок, выдернутый из оранжереи.
Сегодня она увидела смерть. Вопреки реализованному Охотником императиву, созданному, чтобы у жителей свободного мира не было подобных взглядов. За ними будущее — так считало Управление.
— Почему ты спокоен? — очнулась Элика.
Он хрустнул крекером:
— Меня подготовили.
И новый приступ молчания. За те полчаса, что девушка провела у него, Николай привык к тишине.
— Не верится, что ты Охотник. Исчез на четыре года — ни слуха, ни духа — и вдруг вернулся героем. Помнится, я смотрела ролик, а теперь сижу рядом с тобой, Ник, и… — Она отставила чашку, так и не сделав ни одного глотка.
— Идем в гостиную, а то на кухне меня тянет пить. Атавизм, сама понимаешь, — он усмехнулся.
— Зачем ты так…
Малахитовые тона комнаты чуть расслабили Элику. Николай устроился в кресле, потянулся и… принял на колени живой груз; девушка уткнулась ему в плечо. Всхлипнула.
— Теренса нет, совсем нет. Почему?
— Никто не вечен.
Лгал ли он? Николай не знал. Времени на самоанализ не осталось — слезы, на пару с горячим дыханием, опалили ему ухо. Дальнейшие полчаса он пребывал вне жестокой охотничьей реальности — на узорной тахте гостиной, ставшей вдруг очагом нирваны.
Контакт-сигнал прервал идиллию.
— Погоди. — Высвободившись из горячих рук Элики, он натянул форменные брюки, переместился к визору, придал лицу менее сумасшедшее выражение и ответил на вызов.
Взгляд Стэллы Фэль мгновенно разложил его на атомы.
— Привет, я… — Стэлла нахмурилась. Глянула куда-то в сторону.
Николай оглянулся и увидел растрепанную Элику в одной футболке. Она мило улыбалась.
— А ты времени не теряешь, Рос. — Экран погас, так в древности бросали трубки. Не представляй Фэль великое сообщество психологов, могло создаться впечатление, что она ревновала. «Это невозможно, потому что… невозможно», — успокоительное резюме контакта.