— Почти четыре года.
— Отлично. Расскажите подробнее о банкротстве «Аллюр-строя». Это ведь происходило при вас?
Сосновский вздохнул:
— Грустная история. Юрьева подставил его партнер по бизнесу, вышел из сделки, оставив на Константине Игоревиче все долги.
— И он их выплатил?
— Не все, кое-что осталось, уже какие-то сущие копейки. Но ему удалось спасти «Аллюр-строй» и часть его активов.
— А подробнее об активах можно? — Обухов снова взял карандаш в руки.
— Подробнее… — Сосновский вздохнул. — Это ряд недостроенных торговых центов, примерно на двести-триста тысяч квадратных метров. Ну как — недостроенных: в каком-то отделка только оставалась, в каком-то завершен монтаж несущих конструкций… Скажем так — разная степень готовности… Жилые комплексы. Еще бизнес-центр в Одинцово, его удалось продать и сохранить лицензию… Несколько своих производств стройматериалов, дизайн-бюро… Плюс нематериальные активы — лицензии, патенты. Заключенные госконтракты или опционы… Что-то было утрачено в период конкурсного производства, но стараниями Константина Игоревича, продавались объекты не за бесценок, как это иногда бывает, а по нормальной цене. Поэтому ему и удалось сохранить хоть что-то.
— И что, партнер просто слился?
Сосновский кивнул:
— Представьте себе.
Обухов нарисовал в блокноте большой знак вопроса — посмотреть это дело о банкротстве.
— А кто вел конкурсное производство?
— Конкурсный управляющий Ма́хин, я могу найти его координаты.
Следователь кивнул:
— Да, буду признателен… А как звали партнера, который подставил вашего шефа?
— Илантьев, Антон Сергеевич.
Глава 11. Самое страшное
Пригород Краснодара, четверг
Денис брел по улице, не обращая внимание на лужи и рассыпавшиеся из-под ботинок черные брызги. «Я не вернусь к Антону!» — звенел в голове материнский голос, как приговор.
— Придурок, блин, — выплюнул он, бросив взгляд на собственное отражение в витрине продуктового магазина. В самом деле, что он там себе напридумывал — розовых пони, зефирно-ванильное будущее, в котором у него будут семейные завтраки и ужины, походы в кино и совместное собирание паззлов? — Кому ты нужен?!
Он злился. На себя, на маму, но больше всего — на отца. Ведь именно его переезд из Москвы вселил в Дениса надежду на примирение родителей. Из всех городов России отец выбрал именно этот и приехал в него, оставив в Москве успешный бизнес. «Он все еще любит маму», — вот, что решил Денис. И он знал, что дядя Игорь, мамин муж, умер несколько месяцев назад, то есть мама свободна. Это не могло быть совпадением!
Поэтому он безропотно позволил забрать документы из привычной и почти родной школы, не спорил с выбором квартиры в новом для себя городе, не выбирал школу, рассчитывая, что все это временно — родители помирятся, и они будут жить вместе. И вместе будут выбирать, какого цвета повесить занавески в зале. Поэтому фотографии отца с Тори-Торпедой повергли его в такой шок: эта библиотекарша грозила разрушить только-только собравшееся склеиться семейное счастье Илантьевых.
А оказывается мама предпочитает жить одна, но не с отцом. Значит, виноват отец!
«Что же он такого сделал?» — злился парень. Потому что за отказом матери должен быть какой-то мотив. Просто так она не могла отказаться вернуться в семью. Значит что-то было.
Денис перешел дорогу и подошел к остановке автобуса. Рейсовый до города недавно уехал, поэтому на автостанции было безлюдно, много свободных мест на остановке, можно было подумать и решить, что делать дальше.
Можно вернуться к матери и сообщить, что он хочет жить с ней. Отец будет сперва против, потом согласится, никуда не денется. Второй вариант — вернуться к отцу, избавить его от этой библиотекарши и потом потихоньку его подталкивать к мыслям о маме и возможном примирении. Второй вариант нравился больше. Опять же — шанс настоять на своем, сладкое предвкушение победы над взрослыми и их предубеждениями.
— Денис? — незнакомый голос совсем рядом вырвал его из раздумий. Подросток вздрогнул и обернулся, но не успел увидеть того, кто его окликнул: он ловко зашел ему за спину, схватил поперек горла и резким рывком опрокинул назад. Рюкзак с грохотом ударился об асфальт.
Денис захрипел, вцепился в локоть нападавшего, одновременно пытаясь найти опору ступнями. Барахтался и неистово сопротивлялся. Но его влекло назад, он не успевал сориентироваться, только беспорядочно болтал руками, стараясь достать нападавшего и ударить его. Кое-как вспомнив, чему его учили на тренировках, он осел вниз, всем своим весом повиснув на руках нападавшего. И попытался вывернуться.
Нападавший оказался проворнее, успел пережать сонную артерию. Дениса затошнило, перед глазами расплылись зеленовато-синие круги, будто солнечное гало. Подросток захрипел, ослабевшие колени подогнулись как раз в тот момент, когда нападавший отпустил Дениса — тот ударился носом об асфальт. Из глаз брызнули слезы, смешавшись с уличной грязью, Денис рефлекторно вдохнул воду из лужи и закашлялся. Молниеносным движением нападавши завел его руку назад, уперся острым коленом в позвоночник между лопатками и вывернул руку, потянув на себя. От резкой боли в локте, парализовавшей Дениса, тот взвыл. Но в следующее мгновение пальцы нападавшего скользнули к шее, оголив шею. Денис коротко вскрикнул и обмяк: шее стало холодно, будто к вене приложили ледяной пятак, во рту появился привкус медикаментов, а конечности онемели. Перед глазами стало темно, сознание еще билось, пытаясь вырваться, но ударялось словно в глухую запертую дверь — не протолкнуться.
Уличный шум провалился, будто его упаковали в плотное ватное одеяло и выбросили в окно. Или это его, Дениса, упаковали? Он не понял, запомнив только что-то блестящее и гладкое темного, словно болото, цвета.
В кабинет заглянула секретарь. Она была почти ровесницей Илантьева, когда-то даже учились в одной школе, только Галя Маркова была на два года младше Антона.
— Антон Сергеевич, тебе кофе принести? — Когда они были одни, они были вот так по имени-отчеству и на «ты», все-таки сто лет знакомы. Хотя Галина никогда не позволяла себе злоупотреблять старыми связями и не просила к себе особого отношения.
Илантьев оторвал взгляд от бумаг, рассеянно кивнул. Галина вернулась через пару минут с подносом. На нем стоял кофейник и кофейная пара, черный шоколад в мини-упаковках, соленые крекеры в небольшой хрустальной вазочке. Секретарь осторожно, чтобы не задеть разложенные по столу документы, поставила поднос на приставной столик, заботливо наполнила чашку ароматным кофе и придвинула ближе к шефу. Скрестив руки на груди, спросила:
— Ты сегодня рассеянный, все в порядке?
Илантьев неопределенно повел плечом и снова кивнул. Чтобы не отвечать, отпил кофе и отправил в рот шоколадку.
— Тяжелый день просто, — пояснил, потому что Галина продолжала за ним наблюдать.
Секретарь направилась в приемную. В дверях остановилась, резко обернулась:
— Антон, вчера интервью мэра смотрела, он назвал твое имя в числе возможных кандидатов в губернаторское кресло.
— И что? — Илантьев снова уткнулся в документы и не поднял голову.
— Ничего. Просто это было сказано в таком неприятном контексте. «Заявил свои амбиции»…
Антон хмыкнул:
— М-м. И что думаешь, будет мешать? — Вот теперь он посмотрел на секретаря.
Галина развела руками:
— А кто ж его знает. Я это к тому, что город хоть и большой, но все равно — все под одним одеялом спим, как говорится. Как бы чего не было…
Антон понял:
— То есть я чье-то одеяло на себя тяну? Ты про это намекаешь?
Галина засмеялась:
— У тебя всегда хорошо голова соображала. Просто не теряй ее от комплиментов и предложений — они скорее всего поступят. И не факт, что какое-то из них не окажется подставой, понял?
Илантьев вздохнул:
— Да уж куда уж мне…
«Хорошо что не засветил участие «Мегастройинвеста» в этой библионочи, сейчас бы уже журналисты эту тему во всю педалировали, типа использую деток в личных политических целях», — подумал про себя. Образ улыбчивой Виктории всплыл в памяти солнечно-ярким пятном.
— Галин, я тебе деньги наличкой оставлю — там на кофе-печенье, как обычно и остаток переведи вот по этому номеру, — он написал на стикере телефон Виктории. — Это для проекта школьного, для библионочи. Я обещал помочь классу Дениса.
Галина кивнула, взяла в руки бумажку. В кармане пиджака Илантьева брякнуло сообщение на личный сотовый. Антон, подумав мгновение, потянулся за ним. Галина жестом сообщила, что пошла работать. Илантьев кивнул.
Активировал экран.
«Антон Сергеевич, добрый день. Дениса сегодня снова нет в школе. Напоминаю, что при отсутствии ребенка более одного дня, требуется заявление на имя директора школы…»
Он не дочитал.
— То есть как это — нет в школе, — пробормотал. Он набрал номер Ирины: — Ир, Дэн у тебя? Вы почему сегодня в школу не пошли, мы же договаривались…
Пауза и озадаченный ответ:
— Нет, конечно, он к тебе отправился. Мы с ним серьезно поговорили и…
Антон опять не дослушал:
— Домой? Отправился ко мне домой?
— Ну, да… Наверное… Я не спрашивала. А что такое? — Ирина по тону готова была встать в глухую оборону.
Антон еще раз посмотрел на часы:
— У него сейчас второй урок закончился, классная руководительница сообщила, что его нет в школе.
— Ну, позвони домработнице своей, он наверняка дома, решил прогулять… — Ирина раздражалась.
Антон быстро осадил ее:
— Так, ты его на такси отправила? Найди контакты водителя и пришли мне. Тебе же должно было в приложении высветиться.
Ирина засопела в трубке. Антон сразу понял, что она боится в чем-то ему признаться. Спросил строго:
— Ты ведь на такси его отправила? — он уставился в гладкую поверхность стола, в отражении застыл его подбородок.
Ирина промямлила: