Обухов шумно выдохнул, запрокинул голову и уставился в потолок.
— Кажется, я вспомнил, почему мы развелись, — пробормотал. И крикнул в опустевший коридор: — Потому что я тебя не выношу!
Неизвестная локация, четверг
Свет в комнате зажегся около семи. Тусклый, подслеповато-желтый, унылый. Без него даже как-то лучше было. Однако выключателя не было. Денис лег на кровать, долго пытался устроиться, отвлечься от собственных мыслей, боли в разбитых кулаках, которые, казалось распухли и горели теперь огнем, и голода — он пялился в потолок, смотрел в круглое окно под потолком и не мог понять, как оказался в такой ситуации.
Его похитили. Сейчас наверняка звонят отцу, требуют выкупа. Отец, конечно, найдет деньги, а значит, есть шанс, что в этой конуре Денис пробудет недолго.
«А если они запросят слишком много, а у отца нет таких денег?».
Мысль о стоимости собственной жизни, немного увлекла. Сперва цитатой про «сто тыщ мильёнов» глупенького Малыша из мультфильма «Малыш и Карлсон, который живет на крыше», потом мысли стали тяжелее: он вспомнил, что у отца были проблемы по работе. Собственно, это витало в воздухе словом «банкротство», которому Денис никогда особого значения не придавал — в его жизни почти ничего не изменилось, если не считать переезда в этот город. Но даже в переезде он нашел что-то положительное, внушив себе, что это ради примирения с мамой.
«А может, у отца нет денег?» — возникла мысль, которая уколола под сердцем.
Тогда его могут заставить их найти. Память услужливо подбросила кадры из американских блокбастеров, в которых привязанных к стулу пленников терзали и мучали на камеру, отправляя видео родителям или мужьям похищенных, чтобы те стали сговорчивее и быстрее искали нужные похитителям суммы.
От ужаса, что его тоже может ждать такая участь, у Дениса распахнулись глаза. Он резко сел на кровати, огляделся в поисках оружия самообороны. Схватил школьный рюкзак, покопавшись в нем, вытащил пенал — там мог быть циркуль. Не бог весть какое оружие, но мог выкроить для Дениса пару мгновений эффекта неожиданности. Подросток положил пенал на стол, дернул «молнию», но обнаружил в пенале только ручку и карандаш.
— Что за черт? — он порылся в рюкзаке еще, но не обнаружил ничего стоящего.
«Они меня обыскали!» — догадался.
То, что похитители продумали такие мелочи, говорило об их профессионализме и оставляло Денису все меньше простора для надежд, что отцу с ними удастся договориться — профессионалы на дороге не валяются, значит, кто-то имел такие большие претензии к отцу, что нашел людей, заплатил им денег, нашел этот дом и организовал похищение… Стало ясно, что ставки невероятно высоки.
Денису стало холодно. Он забрался под одеяло, поджал колени к подбородку и укрылся с головой. Зубы стучали, мысли метались в голове, постоянно утопая в панике. Она, будто яд, их отравляла, заглушая любые очаги здравого смысла — если его не найдут, его убьют, он, в сущности, никому не нужен. Если отец не найдет денег, то его будут убивать мучительно и долго.
Слепая лампочка под потолком моргнула и выключилась, оставив подростка в кромешной темноте. Теперь вокруг Дениса, словно густые чернила, синела ночь, через крохотное круглое окно под потолком заливая комнату. Блеклая луна, осветив на короткое мгновение стол и угол комнаты, равнодушно спряталась за тучи — у нее явно были дела и поважнее. Денис плакал.
Вцепившись в плечи, он раскачивался, баюкая себя, тощее одеяло то и дело сползало, оголяя спину.
— Мама! — закричал в пустоту.
Ночь, подхватив его крик, пометалась по комнате и, не найдя выхода, оставила его там же, на прикроватной тумбочке.
Глава 14. Призрак надежды
Неизвестная локация, пятница
Денис проснулся с головной болью. Затекшие суставы ныли, кисти рук распухли — на ребрах ладоней остались кровоподтеки, которые за ночь успели покрыться тонкой болезненной корочкой. Сев на постели, парень какое-то время сидел неподвижно, прислушиваясь к дому — ему казалось, что где-то внизу приглушенно брякнула посуда. Кажется, кто-то ходил.
Подросток бросился к двери и обнаружил под ней небольшой бумажный пакет. Он него исходил теплый аромат хлеба. Голод опрокинул его онемением в затылке, тошнотой — забыв об осторожности, Денис упал на колени, разорвал пакет, обнаружив внутри пакетик молока, яблоко, булочку, пакетики с сухариками и печеньем, а под теплой алюминиевой фольгой обнаружил одноразовый контейнер с гречневой кашей и подливкой.
«Меня не хотят уморить голодом!» — обрадовался, с жадностью откусывая булочку и вскрывая упаковку с молоком. Не обращая внимания на то, как это выглядит, он вскрывал упаковки и отправлял в рот содержимое. Крошки сыпались изо рта, застревали в швах одежды, капля подливки из контейнера с гречневой кашей капнула на худи.
Насытившись, Денис, откинулся к стене, вытер рот тыльной стороной ладони и шумно рыгнул.
«Дурак ты, Дэн, — сказал с горечью себе, оглядывая разворошенную еду. — Тебе это на день, а может и на два принесли, а ты все один раз сожрал».
Мысль сама зацепилась за словно «принесли» — он спал, а в это время кто-то приходил в комнату. Он не слышал.
Он заставил себя собрать остатки и аккуратно ссыпал крошки и обломки печенья в ладонь, отправил в рот. Поднял с пола яблоко и пакетик с сухариками — если придется голодать, то он как-нибудь продержится.
— Эй, есть там кто? — он осторожно постучал. — Вы меня слышите? У меня ничего нет. Не знаю, зачем вы это делаете, но это плохая идея. И у отца нет денег, чтобы заплатить вам.
В голове мелькнуло: «А если это из-за желания отца баллотироваться? Тогда меня могут продержать тут до окончания предвыборной гонки». Сердце упало в пятки — он не мог представить, что столько времени можно провести в этой клетке.
Он с силой ударил кулаком о дверь:
— Эй! Выпустите меня! Вы не имеете права!
Он схватил подушку, сбросил ее на пол, туда же отправил одеяло:
— Выпустите!
Он схватил компьютерное кресло за спинку, намереваясь ударить им в дверь. Но кресло не сдвинулось с места, только скрипнули пластиковые подлокотники. Денис на мгновение замер, пытаясь осознать увиденное, присел на корточки и потрогал пальцами крестовину — кресло было намертво прикручено к полу. Подросток скользнул взглядом на кровать — к ножкам оказались прикручены металлические уголки, скреплявшие кровать с полом. Денис посмотрел под стол, тумбу — тоже самое, вся мебель в этой клетке была крепко прикручена к полу, чтобы ее никак нельзя было сдвинуть, поднять, разобрать и использовать как оружие. Или пробить им окно.
Те, кто садил его в этот каменный мешок, готовились давно, продумали все до мелочей.
Что-то странное кольнуло его под сердцем, неясное воспоминание, которое сперва не привлекло его внимание, а сейчас подсветилось совсем в новом свете. Денис привстал, стянул со стола рюкзак, заглянул внутрь — в нем лежали учебники и тетради. Все учебники по его программе и тетради, в том числе новые — по тем предметам, по которым, убегая из отцовского дома, он оставил принадлежности в своей комнате.
Денис запрокинул голову и засмеялся в голос — зло, от безысходности: кто-то позаботился о том, чтобы он не отстал в школе. Подросток перевернул рюкзак и выкинул из школьной сумки все содержимое. «Алгебра» — его, потрепанная, школьная. Он проверил подпись, на последней странице нашел свои каракули «Илантьев Денис 7 «Б»» — точно его учебник. Его оказались «Геометрия» и «Русский язык», которые он брал с собой к матери. А вот «Литература» — новенькая, но та, по которой они занимались. Новенькими оказались и «Физика», «Истрия» с «Обществознанием»… К ним прилагались новенькие же, без обложек, общие тетради.
Денис подавился собственным смехом, застыл. Все тетради общие — его так долго планируют тут держать? Что это означает вообще?
«Откуда они знают, по какой программе я иду?» — озадачился.
В груди стало жарко, Денис начал задыхаться: неужели это отец? Но зачем?! Ответ родился сам собой:
«Чтобы ты не рыпался и не сбегал больше к матери».
Подросток, брезгливо оттолкнул ногой книги, зашвырнул их под кровать. Обхватив колени руками, плотно прижал их к груди. В круглое оконце заглянуло солнце, окрасив золотистым теплом прикованный к полу стол.
— Ненавижу… — прошептал Денис. Открытие, все еще душившее его, не позволяло зародиться в груди никакой другой эмоции, кроме ненависти — едкой, злой.
Глава 15. Уж лучше бы похищение
Краснодар, ночь с четверга на пятницу
Был уже второй час ночи. Антон не спал.
Он бродил, словно загнанный в клетку зверь, по квартире, меряя шагами комнаты. Жека, начальник службы безопасности, от него ушел всего пару часов назад, у него в руках был вырванный из тетради Дениса клетчатый листок со списком фамилий тех, кто был заинтересован в похищении Дениса.
— Жека, откуда они могли знать, что он у Ирины? — Антон пристально посмотрел на безопасника. — О том, что он сбежал, знали всего несколько человек: ты, Виктория, секретарь — она могла слышать наш разговор с Ириной…
Жека цокнул языком:
— Не там смотришь, Тох. Если кому-то надо, этот кто-то мог вполне организовать слежку за тобой. И вести тебя не день и не два. Мог видеть, как сын свалил из дома на ночь глядя и проследовать за ним. Дальше — дело техники.
— Слежку? За мной? — едко повторил Илантьев. — А ты на что? Ты не заметил, что за мной слежка?
Жека скривился, посмотрел с осуждением.
— Прости, я не мать тебе ро́дная, не нянька, а от охраны ты отказался… Я мог заметить, если бы столкнулся с этим «кем-то» нос к носу. Это раз. А во-вторых…
— А во-вторых меня не интересует, у меня сын исчез.
Жека согласно кивнул:
— И вот тут ты смотришь как раз в самый корень. Пока у нас нет ни требований о похищении, ни ультиматумов, мы наверняка не можем быть уверены, что Денис, по-детски закусив удила, не прячется у кого-то из друзей на хате.