– Не ори! Мне трудно говорить. Я только что получил от него две пули в упор. Спас бронежилет под рубашкой. И он увез Талеева куда-то на нашей эмчеэсовской машине. Надеюсь, что его он пока только отключил. Я был без сознания… минуты две, потом еще… пять… и на дорогу… Думаю, это случилось минут десять тому назад. Постарайся вычислить, где он может быть. Из медицинского центра они с Герой вышли без приключений, как друзья. Наверно, у ребят там все более-менее в порядке. Ищи Талеева! Я на связи.
В такое трудно было поверить, но две пули в Серегу отметали всякие сомнения. Правда, и ничего не объясняли. «Все-то тебе объяснить нужно, разложить по полочкам, обосновать и доказать… Вадька бы уже летел куда-нибудь сломя голову, разбрасываясь кинжалами во все стороны. И проку было бы больше… Вот и действуй, как Вадька!»
Тем более что и вычислять пока ничего не надо: на машину, по настоятельной рекомендации самого Талеева, установили мощный маячок. Толя пощелкал клавиатурой компьютера, и на мониторе соответствующая программа выдала географическую карту Москвы. В ее правом верхнем углу мигала красная точка, чуть заметно перемещаясь к официальным границам города. «Так-так-так, значит, от клиники машина рванула по Стромынке и на Щелковское шоссе. Торопится Максик, даже петлять не стал. И машину не сменил. Впрочем, ему сейчас как раз такая очень удобна – МЧС! Но нет сомнений, что в самое ближайшее время он от нее избавится. Значит, надо перехватывать раньше».
Толя быстро перевел все звонки со стационарного телефона на свой мобильник, потом засунул в две плечевые кобуры свои фирменные пистолеты, прихватил ноутбук и покинул талеевский бункер, направляясь в гараж.
Редин медленно и аккуратно массировал ушибленную грудь, осторожно пристроившись на самом краешке хлипкой скамейки на зеленом газоне напротив хозяйственного двора медицинского корпуса. Если сидеть, согнув плечи и опустив подбородок на грудь, и дышать вполсилы, боль почти не чувствуется. Но надо же и разогнуться когда-нибудь! Он начал с головы, постаравшись как можно выше поднять подбородок.
Господи, неужели сразу глюки начались? Недалеко от его скамейки на газон прямо с неба опускался человек в грязной мешковатой одежде и бумажной треуголке на голове! «Может, пули были наркотические?» Потрясти головой, чтобы отогнать навязчивый фантом, Сергей не решился. Он только прикрыл глаза, а когда снова открыл их, «глюк» уже стоял рядом, стаскивая с плеч парашютные стропы и улыбаясь такой знакомой улыбкой…
Но никто из них не успел произнести ни одного слова: из-за высотного корпуса клиники почти на уровне его крыши неожиданно вынырнул небольшой вертолет и тут же полыхнул огненно-дымным шаром. Звук взрыва долетел до земли еще через полсекунды, а потом на асфальт со страшным шумом рухнул остов кабины с поломанным четырехлопастным винтом, и вслед за ним посыпались более мелкие остатки стальной «воздушной стрекозы».
Редин медленно перевел взгляд на Гюльчатай:
– Это тоже ты?
Алексеева весело покачала головой:
– Ну, как ты мог такое подумать? Я – нежная, хрупкая девушка, иду… ой, тьфу… пролетаю спокойно мимо…
На левой скуле «нежной, хрупкой девушки» красовалась свежая ссадина от уха до подбородка, а правый глаз заплыл и затек кровью из рассеченной брови.
– Синяк будет здоровенный.
Галя потрогала глаз пальцами, сморщилась, а Редин заметил в кровь сбитые костяшки пальцев на ее руке. Девушка огляделась вокруг и наконец спросила:
– А где командир? И вообще, что здесь происходит?
– Тут такое дело, Галчонок…
Сергей коротко рассказал ей о случившемся.
– …И я позвонил Анатолию. Сейчас он должен перезвонить.
В отличие от Майского, Гюльчатай не выказала никакого удивления предательством Лифанова. По крайней мере, вслух. Она просто напряженно задумалась, продолжая машинально подтягивать к себе длинные стропы. В это время зазвонил мобильник Редина.
– Серж! Наша машина МЧС движется по Щелковскому шоссе. По карте я не нашел ни одной дороги, чтобы перехватить ее напрямую, поэтому выезжаю на МКАД. Ты там недалеко находишься…
– Со мной еще Галя…
– И вот-вот Вадик появится, – громко добавила девушка.
– Хорошо. Через… двадцать минут будьте на пересечении МКАД и Щелковского шоссе. Я вас там подберу. Отбой.
К месту падения вертолета начали собираться люди. Подъехала даже одна пожарная машина.
– Давай-ка, Сережа, отойдем вглубь сквера. Вадика мы увидим, а лишний раз «светиться» ни к чему.
– Мы не опоздаем?
Девушка, посмотрев на часы, что-то быстро рассчитала.
– Нет. Минут семь-десять у нас в запасе есть.
Аракчеев появился из служебного входа на исходе пятой минуты. В это время вокруг догорающих остатков вертолета собралась уже приличная толпа. Миновав опасную зону за спинами людей, он быстро приблизился к друзьям, горя желанием поделиться своим видением событий. Однако ему не дала даже рот раскрыть Алексеева:
– У нас ЧП. – Она в двух словах рассказала о случившемся. – И никаких обсуждений и даже упоминаний, пока мы не окажемся в машине Майского, ясно? Тогда, Вадик, быстро подгони сюда любую машину, время на исходе.
«Любой» оказалась старенькая «девятка».
– Зато быстро. Прошу, господа и дама!
Анатолий подъехал по МКАД к уже поджидающим его друзьям на внедорожнике «Порше Кайенн».
– Ну, на таком мы самого черта догоним! – заметил Аракчеев.
– Наша цель пострашнее черта будет, Вадька. Макса мы все знаем. Он – один из лучших среди нас. На его ошибку не приходится рассчитывать, это тебе не чекисты. Сначала надо догнать его раньше, чем он избавится от машины, а там… будем посмотреть. Садись за руль, а я штурманом поработаю. – Толик оглянулся на Редина с Алексеевой. – Все болезные – на заднее сиденье!
Когда начали размещаться в машине, Вадим еле слышно прошептал на ухо другу:
– Толя, мне твой вид совсем не нравится: бледный очень и взгляд какой-то «неустойчивый»…
Майский приложил палец к губам:
– Вот поэтому я и руль тебе отдал. Но больше об этом ни слова!
Вадик серьезно кивнул:
– Пристегните ремни! Взлетаем!
Стрелка спидометра «Порше» подрагивала около 200-километровой отметки. Время от времени Аракчеев включал мигалку и «квакал» сиреной. В общем-то, это было и не нужно: номера автомашины принадлежали правительству России, так что ГИБДД могло только взять «под козырек» и проводить взглядом. Если успеет.
– Не зря командир в Кремле ошивался! Практическая польза налицо. Как там дела обстоят? – обратился Вадим к держащему на коленях ноутбук Майскому.
– Мы их «достанем» в районе Черноголовки. Минут через десять. Только странно как-то…
– Что именно?
– Не мог он не предвидеть погоню!
– Мог, мог. Еще как мог! Он не сомневался, что нас с Гюльчатай «положат» на крыше. Серегу – собственноручно «ликвидировал». Про тебя вовсе не знал ничего. По его соображениям, помочь командиру уже никто больше не может. Вот он и «работает» спокойно, «по ранее утвержденному плану».
Анатолий с сомнением покачал головой. Было видно, что он не согласен с другом, но возражений не находилось. Микроавтобус МЧС двигался, ни разу не остановившись, – значит, Лифанов не менял машину. Может, у него дачка где-нибудь в этом районе? Только Майский успел так подумать, как точка на мониторе прекратила движение. Толя впился глазами в экран. Прошла секунда, другая… Красный сигнал покинул линию трассы и еле заметно двинулся в сторону, перпендикулярную шоссе.
– Здесь вообще нет никаких дорог!
– А ты посмотри по обычной карте. Там иногда точнее рисуют.
Однако и в атласе в этом месте не было обозначено даже проселочной тропы. И никаких строений поблизости. Пока Толя сверял карты, их джип подъехал как раз к тому месту, где свернул вбок микроавтобус. Колея там все-таки была, но подходила она больше, пожалуй, для прочной деревенской телеги, запряженной мощным битюгом. Вадим, не колеблясь, приготовился направить машину на нее. Однако с заднего сиденья раздался резкий окрик Алексеевой:
– Не съезжать!
Наверно, больше от неожиданности Аракчеев ударил по тормозам. Потом обернулся назад:
– Прошу объясниться, леди!
В пути все разговаривали мало, а Гюльчатай и вовсе не проронила ни слова. Она о чем-то размышляла, отвернувшись к боковому стеклу. А теперь заговорила:
– Недавно Толя высказал одну правильную мысль: «не мог он не предвидеть погони!» Я даже больше скажу: он рассчитывал на нее. А предвидел, пожалуй, даже то, что на микроавтобусе будет установлен маячок. Не спорь, Вадик! Вспомни: он – один из нас. Вот и «пляши» отсюда. Кстати, через несколько километров эта колея упрется в небольшую, но глубокую речушку, которая протекает через Черноголовку. В нее местный комбинат отходы сливает. Так вот, сомневаюсь, что на речке отыщется брод. А уж переправы-то точно нет!
– Откуда знаешь? Ничего подобного на картах не обозначено.
– Бывала когда-то в этих краях. Давно, в своей прошлой беззаботной жизни.
– Хочешь сказать, что это тупик?
Галя пожала плечами:
– Все-таки недаром он нас сюда заманивает. Посмотри внимательно на колею. Видишь, какая она глубокая? А по сторонам сплошной осинник. Объехать просто невозможно. Посидите в машине, я осмотрюсь.
Девушка осторожно двинулась по колее. Она останавливалась, приседала, внимательно смотрела по обеим сторонам дороги, аккуратно поглаживала землю руками и делала еще множество не совсем понятных манипуляций. Вернулась она через десять минут и устало опустилась на сиденье.
– Ну, что, пора сеять? – невинно поинтересовался Вадим.
Галя невесело усмехнулась:
– Поздно, уже посеяно. М21, противотанковая, кумулятивного действия, с механическим взрывателем, неуправляемая. Чувствительность нажатия 130 килограммов. Пробивает днище транспортного средства и уничтожает внутри все живое. Страшная штука!
– А ты бродила там, как коза по огороду!
– Ну, я все-таки не центнер вешу. Надо было убедиться, что не применен сейсмическо-инфракрасный взрыватель…