– Ага, тебя там только и не хватает. Остынь, парень, там и без тебя закончат. Уж можешь мне поверить.
Вояка из меня, действительно, сейчас был никакой. Этот мужик прав.
– Как я всё-таки здесь очутился? Ничего не помню.
– Ещё бы помнить! Да в тебя чуть ли не в упор из гранатомёта пальнули, как жив остался, до сих пор диву даюсь. А потом тебя Дмитрий наш через ход подземный выволок. За ноги. Некогда было церемониться, вот он за ноги и вытянул. Брательника как-никак спасал.
Шорох за спиной заставил меня обернуться.
Из кустов мне навстречу шагнул сияющий Валерка, этот рыжий проходимец из села Куролесово.
– Опа-на! – невольно воскликнул я. – С того света, что ли?
– Как и ты, – рассмеялся он и затряс мою руку. После боевого крещения он позволил себе перейти со мной на «ты». А я этого поначалу и не заметил. Когда же заметил, то с лёгкостью простил ему. Как ни верти, а парень заслужил прощения, это уж точно.
– Может быть, ты мне объяснишь, что здесь всё-таки происходит? – обратился я к рыжему.
Глаза его ещё больше засияли. Казалось, он сейчас выскочит из собственного тела от переполнявшей его радости.
– С удовольствием.
Но рассказать он мне ничего не успел.
Над нашими головами, над самой кромкой леса, с грохотом пронеслась вереница вертолётов – туда, к полигону. И тут же прогремело несколько взрывов. Вертушки, сделав круг, вновь пронеслись над нами и зашли для второго залпа. То, что они обстреливают полигон, мне стало ясно с самого начала. Знакомая картина, навидался таких атак на своём веку выше крыши, и в Афгане, и в Чечне.
Потом всё стихло. Отстрелявшись, вертушки улетели на базу, выстрелы со стороны полигона прекратились. Неужели всё закончилось? Хотел бы я только знать, что именно закончилось?
Откуда-то справа до моего слуха донёсся шум двигателей. Я прислушался. По характерному звуку я узнал колонну БТР. Да что здесь в конце концов происходит? Целая воинская операция: вертолёты, бронетранспортёры – танков только не хватает. Я не удивлюсь, если на полигон с воздуха выбросят десант спецназа.
Из леса к нашему биваку начали выходить вооружённые люди. Здоровые, крепкие мужики, дублёные, прокопчёные, настоящие таёжные богатыри. Трое или четверо из них были со снайперскими винтовками. Всего их собралось пять человек, шестого несли на самодельных носилках. Он стонал и, похоже, был в беспамятстве. Раненый! – догадался я.
– Матвеева на шоссе! Там передать санитарам, – распорядился бородач, в котором я поначалу ошибочно признал своего отца.
Его взгляд упал на нас с рыжим. Суровые глаза тут же потеплели, вокруг них веером разлетелись мелкие морщинки.
– А, вот вы где, герои!
– Дмитрий Петрович, я…
Рыжий попытался что-то сказать, но от переполнявших его чувств сбился и смущённо умолк.
– Погоди, Валерий, – отстранил его бородач, – с тобой мы после потолкуем. Дай мне сначала с брательником поздороваться. Ну здравствуй, брат Иван. А я – Дмитрий.
И он стиснул меня в объятиях, из которых, как мне поначалу показалось, живым я уже точно не выберусь.
34.
Он и вправду походил на моего отца. На нашего с ним отца. Здоровый бородатый мужик под два метра ростом, таёжный волк, уверенный в себе, крепко стоящий на ногах. Было ему лет сорок или даже больше.
– Ну и кашу ты здесь заварил, брат, – с широкой улыбкой проговорил он. – Видишь, что творится? – он кивнул через плечо, в сторону бандитского полигона. – С твоей подачи всё, Иван. Это ж надо, какое осиное гнездо разворошил!
Я с интересом разглядывал его. Вот он, значит, каков, мой старший братец! Я попытался улыбнуться, но вместо улыбки губы мои исказил болезненный оскал. Как ни верти, а чувствовал я себя так, словно по мне только что проехалась целая танковая колонна. На моём теле места живого не осталось, а голова вот-вот готова была взорваться от жуткой боли, которую не могла заглушить даже доза выпитого спирта. И рука… с рукой, по-моему, у меня совсем худо было.
– Что, совсем хреново? – спросил Дмитрий с участием.
Я стиснул зубы и кивнул.
– Да, видок у тебя неважнецкий, – озабоченно покачал он головой. – Ничего, мы тебя сейчас медицине передадим, они тебя живо подлатают.
– Он на руку жаловался, – заметил Валерка. – Рана у него там какая-то, кажется.
– Рана, говоришь? – он снова повернулся ко мне. – Что-нибудь серьёзное?
– Серьёзное. Воспалительный процесс уже который день идёт. Того и гляди, гангрену заработаю.
– А вот это ни к чему. Ладно, о деле после потолкуем, а сейчас двигаем на шоссе. Там тебе первую помощь окажут. Сам-то дойдёшь?
Я пожал плечами.
– Попробую.
– Ясно. Эй, мужики! Помогите парню до дороги добраться. Да поаккуратней с ним там! Брат от мне, ясно?
Два бородача подхватили меня под руки и осторожно повели через лес, туда, откуда доносился шум бронетехники. Следом двигались остальные члены этого странного сообщества, которые самым невероятным образом оказались здесь и пришли мне на выручку.
– Стойте! – вдруг вспомнил я. – В лесу моя сумка осталась, ещё с того раза. Забрать бы её…
– Да здесь твоя сумка, – успокоил меня Дмитрий. – Нашли мы её. Целёхонек твой багаж, не волнуйся.
Я успокоился. С этими людьми я, кажется, мог быть спокоен во всём.
Скоро мы добрались до шоссе. Здесь творилось настоящее столпотворение. Люди, БТРы, БМПешки, легковушки с какими-то военными начальниками – всё это двигалось, перемещалось куда-то, мельтешило перед глазами. Мне показалось, что здесь были представители не только разных родов войск, но и разных силовых ведомств.
До ворот полигона было метров триста. Они были распахнуты настежь, там вовсю хозяйничали солдаты. Наши солдаты.
Как только наша группа вышла из леса, к нам подкатила чёрная «волга». Дверца распахнулась, и из неё выбрался генерал. Самый настоящий. И прямиком направился к нам.
Чем дальше, тем я меньше понимал, что вокруг меня происходит. Вот уже и до генералов дело дошло. Глядишь, и маршалы скоро вереницей потянутся.
Дмитрий и генерал крепко обнялись.
– Жив, жив, лейтенант! – хлопнул генерал моего брата по плечу. – Всё такой же, как и тогда, под Кандагаром. Годы, гляжу, тебя не берут.
– Да и вы, Пётр Иванович, молодцом, – улыбнулся Дмитрий. – Полтинник уже год как разменяли, а любому молодому фору дадите. Кстати, мой брат, Иван, – представил он меня. – Тоже изнаших.
Изнаших. Из «афганцев», то есть, догадался я. Вот и для Серёги я был одним из наших, но только уже из «чеченцев».
Генерал крепко стиснул мою руку. Судя по рукопожатию, силёнкой Бог его не обидел: этот бравый ветеран, действительно, любого новобранца за пояс заткнёт.
– Спасибо вам, ребята, – сказал он тихо. Потом обратился к Дмитрию: – Пора мне, лейтенант. Видишь, сколько войск нагнали. Надо решить кое-какие межведомственные формальности.
– Откуда, интересно, фээсбэшники об этом деле пронюхали?
– Эти ребята всегда всё наперёд знают, – не без иронии заметил генерал. – Работа у них такая, понимаешь. Как где жареным запахнет, они тут как тут. Мне другое странно: как наши доблестные коллеги из МВД здесь оказались?.. Ладно, не буду тебя грузить, лейтенант, сам разберусь.
Он открыл дверцу своей машины.
– Прощай, лейтенант. Звони, слышишь? Не забывай своего боевого комбата.
– Не забуду, Пётр Иванович. Но и вы обещанное выполнить не премините.
– Обещанное? – Генерал замер с занесённой ногой. – Какое обещанное?
– А кто грозился ко мне на охоту приехать, а? – прищурился Дмитрий.
– А, вот ты о чём. Обязательно приеду, лейтенант. Слово даю.
– Жду, Пётр Иванович. Я вам такую охоту организую – до конца жизни своей помнить будете.
Генерал кивнул, сел в машину и укатил.
– Вместе в Афгане лямку тянули, – глядя вслед удаляющемуся автомобилю, задумчиво проговорил Дмитрий. – Он у нас батальоном командовал, а я под его началом служил, уму-разуму набирался, лейтенантом зелёным, ещё необстрелянным. Классный мужик. Это он из меня человека сделал, научил, как выжить и в то же время не стать подлецом. Сложная наука, не каждому по зубам. А когда всё кончилось, я на гражданку подался, домой вернулся, в тайгу. Ребят позвал, друзей своих боевых – поехали. Шестеро нас было – вшестером сюда и приехали. Так-то вот. А комбат наш на службе остался. Теперь вот генерал.
В этот самый момент я почувствовал, что последние силы покидают меня. Опасность миновала, вот я и позволил себе расслабиться. В глазах у меня появился какой-то туман, всё куда-то поплыло, поехало, ноги вдруг стали ватными, чужими…
Всё, я на пределе, резерв исчерпан.
– Брат, ты чего? – донёсся до меня ставший неожиданно далёким голос Дмитрия. – Совсем худо, да? Ты держись, парень, сейчас мы тебя… в надёжные руки… ты только держись…
Слова долетали до меня какими-то бесформенными звуковыми сгустками, то проявляясь, то пропадая, словно кто-то крутил регулятор громкости из одного крайнего положения в другое. Меня снова подхватили под руки и куда-то поволокли. Я смутно соображал, что со мной происходит, но сейчас мне было уже всё равно. Мною овладело полное бессилие, не только физическое, но и умственное, какая-то вселенская апатия. И когда сознание начало покидать меня, я не особенно-то сопротивлялся.
Пропади оно всё пропадом…
35.
На вторые сутки я категорически заявил, что не останусь здесь больше ни секунды. Всё. Хватит. Я здоров, как бык. Домой пора, к сыну, к матери. Как они там? Да и подругу, комом снежным свалившуюся мне на голову, повидать хотелось, ведь я стольким ей обязан.
Провинциальная больница, в которую меня уложили, была крохотной и очень древней, но зато чистой, уютной и ухоженной, да и отношение медперсонала к пациентам отличалось теплотой и участием, не в пример столичному, где все взаимоотношения давно уже переведены на «договорную основу»: шагу бесплатно ступить не дадут. Если честно, то пациентов в больнице было раз-два и обчёлся. По крайней мере, в просторной палате, где я лежал, больше не было ни души. Не сезон, видать: поближе к зиме народ сюда потянется.