Больница, кстати, располагалась в посёлке Таёжный – именно отсюда несколько дней назад я укатил в Москву, спасаясь от преследования полковника и его банды.
Моё решение покинуть больницу было отвергнуто, причём в весьма категоричной форме, молодой, но очень строгой докторшей. На все мои мольбы, требования, причитания и угрозы она оставалась непреклонной, мотивируя свой отказ одним-единственным аргументом: «Дмитрий Петрович просил как следует подлечить вас и не отпускать, пока он не приедет». И я вынужден был подчиняться каждый раз, когда слышал это её безапелляционное заявление.
Надо отдать ей должное: несмотря на свою молодость, она оказалась настоящим профессионалом и быстро привела мой организм в порядок. Потому я и не в силах был противиться ей и её настойчивому желанию дождаться приезда моего брата. А если честно, то после всех этих передряг я ещё легко отделался. Воспаление в левом плече, хотя и сильно тревожило меня в последние дни, было локализовано и вряд ли распространилось бы дальше. Так что о гангрене речь вообще не шла. Да и на голове рана не представляла опасности, а последствия лёгкой контузии от разрыва гранаты исчезли уже через сутки. Именно поэтому я не видел оснований держать меня в больничной палате и дальше.
Тем не менее, я вынужден был подчиниться. Ладно, отлежусь, отдохну малость, силёнок поднаберусь. Кроме того, мне не терпелось узнать, что же всё-таки произошло на полигоне, а сообщить мне это мог только Дмитрий, мой таёжный брат. Волей-неволей я должен был его дождаться.
Он появился во второй половине того же дня. Большой, неуклюжий, бородатый, он с шумом ввалился в палату и тут же озарил её своей широченной улыбкой. На тумбочку плюхнулся огромный, как и он сам, букет лесных цветов. Сам сел рядом, тяжело опустившись на больничный стул.
– Ну что, брат Иван, оклемался? – прогудел он мягким баском. – А я за тобой.
– Ну наконец-то! – обрадовался я. – А то мне здесь уже невмоготу.
– Что так? Или Лидия тебя здесь обижает? Лидия Николаевна! – крикнул он в открытую дверь палаты. – Будь так добра, подойди к нам.
– Да ты что! – испуганно зашикал на него я. – Она-то здесь причём!..
– А вот ещё как причём, – загадочно улыбнулся он.
В палату вошла строгая молодая докторша.
Дмитрий слегка приобнял её за талию и привлёк к себе. У меня аж челюсть отвисла от изумления. Такой фривольности от своего брата-провинциала я никак не ожидал.
– Знакомься, Иван: Лидия, моя жена. А это Иван Рукавицын, мой внезапно объявившийся брат.
И тут чудо произошло на моих глазах. Строгая докторша вдруг улыбнулась такой мягкой обворожительной улыбкой, что в первое мгновение я даже не узнал её. Вот уж никогда не думал, что игра лицевой мускулатуры способна столь кардинально преобразить человека! А она действительно преобразилась – словно по мановению волшебной палочки.
– Очень рад… – пролепетал я и тоже улыбнулся.
Так, значит, она жена моего брата! И ведь ни словом не обмолвилась за эти неполных два дня, даже не намекнула. «Дмитрий Петрович просил не отпускать…» Тоже мне, конспираторы!
Дмитрий с хитрым прищуром наблюдал за моей реакцией. По-моему, он остался доволен. Хлопнул себя ладонью по колену и поднялся.
– Так, церемония знакомства состоялась. Теперь к делу. Лидочка, ты не против, если я заберу твоего подопечного? Я его своими средствами подлечу, народными.
– Забирай, дорогой, а то всё равно к утру сбежит. Не понравилось ему у нас. Так ведь, Иван?
– Да нет, почему же… – смутился я и, кажется, покраснел.
– Что, готов ещё поваляться на больничной койке? – рассмеялся Дмитрий. – А то пожалуйста, никто тебя отсюда не гонит. Ну как?
– Нет, я на волю! – вскочил я, как ужаленный. – Вы уж меня, Лидия Николаевна, извините…
– Почему «вы» и почему «Лидия Николаевна»? – сказала она, продолжая мило улыбаться. – Мы теперь как-никак родственники. Прошу на «ты» и просто «Лида». Договорились?
Я кивнул.
– Ничего, привыкнет, – махнул рукой Дмитрий. – На волю так на волю. Всё, жена, готовь брата к выписке. Прямо сейчас и поедем. У тебя смена до восьми? – Она кивнула. – Значит, вечером и отметим встречу, все вместе. Дома.
Она вышла, а мы с братом стали собираться. Хотя собирать-то особенно было нечего: я сюда поступил налегке.
– Мы сейчас куда? – спросил я.
– А ты разве не понял? Домой, Ваня, в родное Куролесово. Туда, куда ты так и не доехал.
– Мне в Москву надо. Понимаешь, до сих пор не знаю, как там мои. Неспокойно как-то на душе…
Дмитрий положил свои тяжёлые лапищи мне на плечи и посмотрел прямо в глаза.
– Всему своё время, брат. А с твоими всё в полном порядке, за это я тебе ручаюсь. Всё под моим личным контролем. Расслабься и отдыхай. Тебя ещё сюрприз ждёт, да не один. Понял?
– Понял.
– Ну вот и ладно. А сейчас – ко мне на фазенду.
На улице нас ждал «уазик». А за рулём сидел… конечно же, Валерка, рыжий бухгалтер из Куролесово.
36.
– Ну, за встречу, брат, – поднял стакан Дмитрий.
Я двинул ему навстречу свой, наполненный до краёв, мы звонко чокнулись и выпили. Крепка, зараза, эта сибирская самогонка! Да ещё настоянная на каких-то местных травах.
– Это лекарство не то что тебя – мёртвого на ноги поднимет, – авторитетно заявил Дмитрий, закусывая «лекарство» солёными грибочками. – Трава здесь особенная, целебная подобрана, от прадедов наших рецепт пришёл, веками опробован. От всех хворей лечит. Ноу-хау, можно сказать.
Мы сидели в гостиной его дома, в Куролесово, за большим дубовым столом, на котором красовалась здоровенная бутыль (четверть?) эксклюзивного сибирского «лекарства», несколько луковиц, целая горка ароматной зелени, только что с грядки, миска с солёными грибами, ещё одна – с квашенной капустой, шмоток сала, порезанный крупными кусками, и разломанная руками буханка чёрного хлеба. Мы были вдвоём, до приезда Лиды оставалось ещё два часа, поэтому поделиться друг с другом тем, что накопилось на душе, времени у нас было более чем достаточно. А рассказать друг другу было что.
Вот что я узнал из рассказа Дмитрия.
В тот день и в тот самый час, когда неизвестные люди в штатском, представившись сотрудниками милиции, приехали в село и увезли с собой рыжего Валерку, Дмитрия в селе не оказалось. Он был в тайге и вернулся только ночью. Узнав о случившемся и заподозрив неладное, утром следующего дня он навёл справки в районном УВД и выяснил, что никто от них в село не выезжал. Тогда-то он и сообразил, кем, скорее всего, были те молодчики. И понял, что бедного парня надо выручать.
Дмитрий заведовал крупным охотничьим хозяйством, в штате которого работало около десятка профессиональных охотников. Пятеро из них – бывшие его сослуживцы, ещё по Афгану, которых он привёз с собой в Куролесово по окончании службы. Рассказы о прелестях суровой таёжной жизни, на которые Дмитрий не скупился, сыграли свою роль: все пятеро решили ехать с ним, причём навсегда. Те, кто был женат, перевезли сюда и свои семьи. Словом, поселились на постоянное жительство. Был в этом деле один существенный нюанс: все шестеро, выполняя свой интернациональный долг на территории ДРА, были снайперами. Это-то и сыграло решающую роль при выборе ими гражданской профессии, ведь охотник – этот, фактически, тот же снайпер. При этом на «гражданку» они попали не с пустыми руками. Уж не знаю, как им удалось пройти все «шмоны», но с войны каждый из них привёз, тайком, конечно же, свою боевую снайперскую винтовку. Не для того, чтобы пускать её в ход, а так, на память об Афгане, о бурной, горячей молодости, в качестве своеобразного военного сувенира.
Вот этих-то ребят и собрал Дмитрий на экстренное совещание. Не как своих подчинённых собрал, а как надёжных, испытанных друзей и боевых соратников. Всё им рассказал и попросил совета.
Решение было принято единогласно: идти на выручку. Достали из тайников схороненные «винторезы», заготовили кое-каких припасов и, никому не сообщив, куда направляются, на двух внедорожниках спешно покинули село.
В посёлке Таёжном Дмитрий созвонился по межгороду с бывшим своим комбатом, ныне генерал-лейтенантом Купцовым, имевшим в оборонном ведомстве немалый вес, и сообщил об учебном полигоне, где систематически убивают людей, случайно оказавшихся в этом районе. Дал примерные координаты, попросил принять меры по спасению их земляка и вскользь, как бы между прочим, упомянул, что направляется туда же с группой бойцов «особого назначения», бывших воинов-интернационалистов, «имена которых товарищу генералу хорошо известны». Ответа генерала он дожидаться не стал – повесил трубку.
Теперь надо было найти этот полигон. Охотники знали тайгу как свои пять пальцев, однако двести километров от Куролесово – расстояние немалое, так далеко им в своих охотничьих походах бывать не доводилось. Зная только направление и руководствуясь скудными данными, полученными от рыжего бухгалтера, они отправились на поиски.
Полигон был обнаружен только к вечеру. Осторожно изучив периметр и систему слежения, наши профи расположились на ночлег. А поутру облюбовали несколько высоких деревьев в разных точках периметра и установили с них наблюдение за территорией полигона.
Определить наверняка, что похищенный бухгалтер находится именно здесь, в этом бандитском логове, у них возможности не было, однако логика подсказывала, что это именно так. А если так, если Валерий действительно здесь, то предугадать его дальнейшую участь было нетрудно: достаточно вспомнить печальный конец его тёзки. Поэтому действовать нужно было быстро и решительно.
Получив необходимую визуальную информацию, к полудню охотники составили план действий. План авантюрный, зато, в случае удачной его реализации, успех был почти гарантирован.
– Дело в том, что до ближайшей к забору постройки, имитирующей деревенскую избу, было не более пяти метров. Мы решили прокопать под бетонным забором подземный лаз, который прямиком выходил бы внутрь постройки. Благо, каждый