— Я тоже что-то такое подумал. Двигаем!
Как приводить жрицу в чувство, я не очень понимал, но мысли были. Нужно очистить кровь от Французовой жижи. Бессознательная Лизи лежала на операционном столе, дышала она с трудом, а дыхание воняло ацетоном. Сквозь закрытые глаза пробивался свет, свет струился по венам. В вену на левой руке я вогнал толстую иглу с прозрачной трубкой на конце, второй конец трубки я сунул в железное ведро. В правую руку тоже ушла игла, к которой я подсоединил картридж с заменителем крови. Умный расходник имел в себе ещё и систему подачи, так что я подвесил его на стойку для капельниц и отошёл в сторону. В ведро потёк свет. Кровь теоверитки мгновенно прожгла железо и вылилась на пол. Карлсон залил её из углекислотного огнетушителя, такого испытания кровь Бога не выдержала и начала гаснуть. Спустя час из глаз Лизи ушёл свет. Спустя час и два картриджа жрица застонала. Потом её вырвало на пол.
— Воды…
Дальше Лизи пила воду, блевала и снова пила воду, прям как я сутками ранее.
— Кель… Кель… Я ошиблась, Система ошиблась, Француз ошибся… мы все ошиблись…
Жрица заметалась по столу, благо, я догадался её привязать.
— Я заметил! Крошка, что происходит? Хотя это не так важно, ты знаешь как остановить то, что происходит?
Я похлопал Жрицу по щекам, она с трудом сфокусировала взгляд на мне.
— Станция… Вера… Она работает не так, как мы думали… Станция не убивает тех, кто верит. Она даёт им иную форму.
— Стены — это не карантин? — задала вопрос Аркадия.
Смотрелись мы убойно. Слабо освещённый операционный зал, в центре — кушетка с бледной голой девушкой. Сейчас в жрице не осталось ни капли сексуальности. Её многочисленные татуировки на теле выцвели, но слегка вспыхивали в районе живота каждый раз, когда жрицу рвало. Рвало её, кажется, кровью. А над ней — три мрачных фигуры в лохмотьях.
— Родильный кокон, — тихо произнесла Лизи, и её снова вырвало.
Воцарилось молчание.
— А можно вопрос из зала? Кто на станции первый появился? Колонисты или Помпейские механизмы? И почему они «Помпейские»? — теперь заговорил Карлсон.
— Помпеи — это город в древней Греции, его уничтожил вулканический пепел. И, насколько мне известно, это вторая технологическая эпоха. Никаких механизмов тогда не было.
Ответила Аркадия.
— Вот же ж срань…
Кажется, до меня тоже дошло.
Глава 13
Лизи сидела в кресле зоны отдыха и пила кипяток из фарфоровой кружки. Перед ней, на столике, лежали кроветворные батончики, которые девушка непрерывно грызла. Мы тоже грызли батончики, неожиданно вкусная штука оказалась.
— Так, а есть идеи как нам остановить процесс? Я, конечно, не отличаюсь гуманизмом, но мне кажется, что народ на танцполе ещё можно спасти.
Я озвучил свои мысли. Не то чтобы мне было хоть какое-то дело до жителей города, но очень не хотелось узнавать, что будет после того, как жители Кайнозой-сити соберутся в очередную техносрань.
— ЭМИ-импульс, критические температуры, сигнал от управляющего модуля, жёсткое ионизирующее излучение, абсорбирующие наниты. Что вы на меня так смотрите? Я до станции работал в федеральной карантинной службе. — Карлсон закинул ноги на подлокотник кресла. И крутил между пальцами плоские восьмиугольные монетки — наличка по тысяче кредо каждая.
— Федерал? Скажи ещё что с Земли, — хмыкнула Аркадия.
— Почему сразу с Земли? Пояс Хилла.
— И как тебя занесло на Око Титанов? Учудил чего?
— Обчистил пару хранилищ с валютой.
— Сурово у вас там, не думал, что за воровство отрубают руки.
Я рассматривал спутника. Выглядел он предельно больным: чёрные круги под глазами, растрескавшиеся губы, кожа покрыта концентрической сыпью.
— Хранилища находились в карантинной зоне, помимо денег, там был ещё и паразитный разум.
— И много за тобой трупов? — уточнила Лизи.
— Почему сразу трупов? — Карлсон сделал обиженный вид.
— Не так много преступлений, за которые в Федерации распыляют на атомы. Не думаю, что Око Титанов хуже столетнего заключения в федеральной тюрьме. Сговор с паразитным разумом, который привёл к массовым смертям — одно из таких преступлений. Ты убийца.
К жрице вместе с человеческой формой возвращалась прежняя проницательность и властность.
Я покрутил в голове ситуацию.
— Так, погоди, а на хрена тебе такая куча денег? На федеральную зарплату можно путешествовать по всей системе и вообще ни в чём себе не отказывать.
— Сказал наркоторговец. Кель, а тебе чего не хватало в жизни? — подколола жрица.
— У меня амбиции! — я распаковал очередной батончик.
— Вот и у меня амбиции, — буркнул Карлсон, он явно не желал развивать тему.
— Так что мы будем делать с ситуацией? Идея залить всех жидким азотом мне нравится, но я не уверен, что после этого выживет много народа. Да и где нам взять столько азота? А вот плазмы можно нагреть достаточно. Там вроде неплохой ЭМИ-импульс будет.
— А тут есть электростанция? Может быть, её взорвать? — предложил Карлсон.
— Нет тут станции. И плазму мы не нагреем. Она даёт хороший импульс, но если вы не заметили, внутри погашена вся сложная техника. Нам просто нечем запустить реакцию, — Аркадия пялилась в потолок и пускала алые пузыри.
— А если антиматерию поискать? — я фонтанировал идеями.
— И чем ты хочешь расковырять контейнер с антиматерией? Ты представляешь, в чем её хранят? Знаешь что такое коробка шестнадцатого или семнадцатого поколения? — Карлсон отбил идею. — К тому же, нужен не просто импульс, нужна пульсация, а если даже взломать коробку, будет одиночный взрыв.
— Калифорниевые снаряды? Система мне предлагала, — я не сдавался.
— Не хватит мощности. К тому же, есть параметры частоты пульсации. Как ты собираешься взрывать пули с частотой в миллисекунды? У них только за счёт скорости деформации будут расхождения.
— В городе есть подстанция энергетической сети станции, — заговорила Аркадия.
— И? Даже если получим доступ к энерговодам, после короткого замыкания узел просто отрубит автоматика, — обломал слизь Карлсон.
Лизи в разговор не лезла, видимо ей, как и мне, не хватало знаний. Вообще ситуация складывалась паршивой. Без доступа в сеть я мало что знал. Ещё меньше умел. Кто вообще в современном мире действует в отрыве от информационной сети? Это как быть готовым к отсутствию у тебя глаз.
— А ещё тут есть рембаза…
— И?
— Конденсаторы Шурфинда!
— Аркадия, давай я честно признаюсь, что тупой, а ты не будешь сыпать научными терминами. Лизи тоже тупая, и Карлсон тоже неимоверно тупой персонаж. Поделись мудростью!
— Конденсаторы Шурфинда — это не научный термин. Это технический. Такая приблуда, тонн пять весом. Представляет собой обычный кондей, только охренительно большой, а ещё он не разрушается от солнечной радиации. Если такой конденсатор напитать энергией выше нормы, на нём случится пробой. На мелкой станции такой пробой сжигает всю электронику.
— И как… ты обеспечишь импульсы? — заинтересовался Карлсон, да и я тоже.
— Тут все ещё проще: включаем их друг за другом. Там есть специальный кинт, можно ёмкость настроить. Если подать туда энергию, а ещё сломать защитную автоматику, сначала взорвётся первый кондей, потом второй…
— А энергии импульса хватит?
— Взрыва одного такого кондея хватит, чтобы сломать всю электронику на мелкой станции — уверенно заявила Аркадия.
— Значит, погнали… Лизи, ты с нами?
— Я…
— На рембазе должны быть экзоскелеты для таких работ. Там практически чистая гидравлика.
— Значит, с нами[1].
Далеко мы, правда, не ушли. Буквально до выхода из медцентра.
— Мне тут какая мысль в голову пришла. А что случится, если сейчас всё с ЭМИ-импульсом получится? — я задумчиво уставился на ангар клуба, вернее, на висящие в воздухе куски бетона.
— Деактивация всех роёв нанитов без защиты от ЭМИ.
— А вот эта вся хренотень, она, значит, рухнет? Судя по всему, в воздухе бетон держит та самая чёрная пыль.
— Скорее всего.
— Значит, нам нужен другой план. Хлам рухнет и убьёт всех кто внизу. С гарантией.
Мои спутники уставились на катаклизм с задумчивым видом.
— А если растащить куски в стороны? У нас была сетка и пушка.
— И мы её оставили на крыше, — заметила Аркадия.
— Да там расчистить воздух только над танцполом надо…
— Значит так… мы с Лизи идём двигать камни, а вы идите к рембазе. Все равно я в технике ни черта не смыслю.
— А снарядов вы где наберёте? Двигаем на рембазу, там расходников должно быть поболее… — внесла корректировки плана Аркадия.
И мы пошли…
Не помню, когда бы я последний раз столько работал. Я плёл сети (нам наверняка потребуется вытащить кого-то из центра человеческой мурмурации), варил гарпуны и кошки, перетаскал несколько десятков километров троса. Было весело!
Перво-наперво мы вытащили какого-то неудачника из центра вихря, чтобы тот снова распался на вялую вечеринку.
— Слушай, а кто такая Нэнси плакса? У дамочки очень специфические знания насчёт уничтожения техники. А ещё ты про неё знаешь. Со станции нет доступа к внешним системам ни у кого. Даже у тебя. Но я встречаю стрёмного мужика, которого жрёт слизь, и ты про неё всё уже знаешь. Как так?
— Ты не первый эксперимент Кавадзаму Инк на этой станции. До тебя были и другие…
— А цель какая? Поменять правила игры?
— Не только…
— Крошка, не темни, мы сейчас разгребаем огромную кучу дерьма, которую тут навалили вы с Французом. Больше доверия.
Я выстрелил из пушки в самый крупный кусок бетона, кошка перелетела большой блок. Лебёдка мерзко зажужжала, трос натянулся, и бетонная дура пришла в движение.
— У нас до сих пор нет ответа, что тут происходит. Никто не думал создавать Игру на Оке Титанов. Смысл этого места в другом. И он скрыт не только от человечества, но и от тех сил, которым я служу.
— Знаешь, я, может быть, мало что понимаю в искусственном разуме, но очень хорошо понимаю в дерьме…