– Уже нет. Я получил помощь. Тебе нужна группа.
– Я не хочу.
– Я не говорю, что тебе это обязательно понравится. Ты должна разобраться и понять, через что ты прошла. И как с этим справляться. Тебе нужен кто-то, Мишель. Найди себе группу.
Он говорил тихо, настойчиво. Сексуально.
Ее взгляд скользил по его голой груди, широкой и мускулистой. Властный парень, такие бывают в постели и хорошими и плохими – все зависит от подхода. Она чувствовала, что Джаред из хороших.
В ее животе снова что-то шевельнулось, стало щекотно.
Если позвать его, как он к этому отнесется? Придет? Она не была в этом уверена. Насколько ей было известно, он уже встречался с какой-то женщиной.
Но у нее были и другие причины. Во-первых, ей хотелось писать. Во-вторых, нужно было бы почистить зубы, и она не знала, как это сделать непринужденно.
– Подумай об этом, – сказал он.
Она с разочарованием сообразила, что он не о сексе.
Но все равно кивнула.
– Я могу дать тебе телефон, – добавил он.
– Ты что, хранишь информацию о местных группах поддержки ветеранов?
– Детка, ты у меня не первое родео. Где ты нашла информацию об этой комнате? На доске объявлений реабилитационного центра, так?
– Угу.
– Я специально это там повесил. Комнату я держу для вернувшихся с войны солдат. Чтобы у них было спокойное место для привыкания к мирной жизни. Я сам прошел через ад и хочу им помочь.
Она открыла рот. Закрыла. Просто отлично. Она думала о сексе, а он считал ее объектом благотворительности. Вот так всегда.
– Катись отсюда, – зарычала она.
Его усмешка удивила ее.
Она завела руку за спину и схватила подушку. Но когда швырнула ее, он уже ушел.
– Придурок, – пробормотала она, снова откинулась на матрас и погасила свет.
Но она тоже улыбалась, и неожиданно темнота показалась ей скорее приветливой, чем опасной.
Карли расправила покрывало, отступила на шаг и обвела взглядом комнату.
Шторы были раздвинуты, и бледный солнечный свет лился на деревянный пол. Лампы стояли точно в центре двух тумбочек. Простыни свежие, пыль вытерта, полы пропылесошены.
У стены на узком столике – бутылки с водой, кофейник и пакетики с кофе, пачки печенья, парочка почтовых открыток и карта города. В ванной аккуратно висят пушистые полотенца, на крючках на обратной стороне двери – халаты, поперек ванны стоит поднос с мылом, солями и пеной.
Она уже успела забыть, какое удовольствие испытывала, готовя комнату для нового гостя. Ей нравилось, когда все сверкало чистотой, а на постели не было ни морщинки. Нравилось расставлять свечи и включать радио на классическую станцию. Она гордилась своей работой.
В эти дни она могла узнать, какой сорт кофе нравился гостям больше всего и какие лакомства они предпочитали. Убираясь в комнатах, она видела вскрытые упаковки печенья, где не хватало только одной штучки, словно они были слишком невкусными. В любом случае угощения приходилось пополнять и лучше знать, что понравится гостям, а что они просто откроют и попробуют.
Она сделала пару записей в блокноте и сунула его в карман. Теперь трижды в неделю она убирала пару комнат после обеда. Это было в качестве помощи, но еще ее радовала возможность быть ближе к гостям.
Убедившись напоследок, что не забыла ничего убрать, она сняла перчатки и вышла из номера. В коридоре она услышала неровные шаги. Из-за угла вышла Мишель.
– Я не знала, что ты можешь одолеть лестницу, – сказала Карли вместо приветствия.
– Полный отстой, но я все равно решила подняться сюда.
Карли стиснула зубы и сжала в кулаке перчатки. «Не стоит и удивляться», – сказала она себе, отходя, чтобы Мишель могла зайти в только что убранный номер. Вся в мать.
Она знала, что последует дальше. Довольно откровенные оскорбления, намеки – короче, игра в босса и подчиненного.
Мишель захромала к ней, но остановилась и нахмурилась.
– Что?
– Давай, начинай.
– Что начинать? Я приперлась сюда, потому что еще ни разу не была тут после возвращения. Ты убираешь комнаты. Я могу лишь с трудом втащить сюда свою задницу и взглянуть на них. Вдруг моя мать и их превратила хрен знает во что? С ее ужасным вкусом можно ожидать чего угодно.
Напряженность растаяла, и Карли даже почувствовала слабость.
– О.
– О? Что происходит?
– Я думала, ты поднялась сюда проверить мою работу.
– Ты убирала комнату, Карли. Ты столько лет работала тут экономкой. Что мне проверять? – Мишель сдвинула брови и выругалась. – Дай угадаю. Еще одно наследие моей милой матушки. Она и надо мной так издевалась. Давала разные ценные указания. – Она кашлянула. – Например, что туалет надо мыть по часовой стрелке. Оно нравилось мне больше всего. Почему? Потому что сила вращения земли помогает руке, а если мыть против часовой стрелки, то будет мешать.
Карли рассмеялась:
– Она всегда говорила мне, что я неправильно раскладываю на подносе банные принадлежности. Один раз я даже записала ее слова, носила с собой бумажку и показала ей в следующий раз, чтобы она увидела, что я делаю все точно как она велела.
– Ого, как дерзко. Сомневаюсь, что она была довольна.
Карли вспомнился ледяной взгляд Бренды и ее слова, мол, Карли лучше бы поискать работу в другом месте. И как пришлось умолять Бренду не увольнять ее.
– Да, она разозлилась.
Мишель вошла в комнату и огляделась.
– Очень приятно, – сказала она.
– Тебе ведь не нравится постельное белье.
Мишель посмотрела на ткань в цветочек.
– Угу. Буквально каждый сантиметр, но это всего лишь мое мнение. Я уверена, что гостям это нравится.
– Ну, они не жалуются.
– Практически одно и то же. – Мишель приковыляла к окну и выглянула в него. – О, вижу, наши психотерапевты ведут занятия.
Карли присоединилась к ней. На дальнем краю лужайки возле моря сидели три пары. Им что-то втолковывали Сет и Полин.
– Они не создают нам проблем, – заметила она. – Утром встают и уходят на целый день.
– Да еще не занимаются сексом в постели. Это мило. А вот раньше я терпеть не могла находить презервативы в корзинках для мусора. Бррр.
– Согласна, – засмеялась Карли. – Но ведь мы не можем просить гостей, чтобы они забирали их с собой.
– Почему нет? Ведь они привозят их сюда. Пускай представят себе, что это пляж. Они ведь уносят с собой бутылки и упаковки, когда уходят с него. Пусть забирают и гондоны.
– Так не получится. Ведь они наши гости.
– Ты романтизируешь бизнес. Это плохо.
Они засмеялись.
«Вот так все и было когда-то, – подумала Карли. – Легко и просто». Когда-то давно, когда они дружили, когда жизнь еще казалась разумной и она понимала ее правила. Но потом все переменилось.
Ей захотелось вернуть те времена. Снова дружить с Мишель. Чтобы они доверяли друг другу.
Где-то на парковке стрельнул автомобиль. Карли поглядела в окно и увидела отъезжавшую машину.
– Кому-то нужно отрегулировать двигатель…
Мишель побелела как полотно и дрожала всем телом. По ее лицу струился пот.
– Что с тобой? – ничего не понимая, спросила Карли.
Мишель дико озиралась по сторонам, словно не понимала, где находится. Карли протянула к ней руку.
– Не трогай меня.
Слова прозвучали у нее где-то в горле, словно львиный рык. Карли попятилась, Мишель прижалась к стене.
– Ты иди, – сказала она. – У меня все нормально.
Карли колебалась.
– Катись отсюда!
Смех исчез, как и момент единения. Карли забрала перчатки и прочие принадлежности для уборки и ушла.
Глава 17
Все еще дрожа, Мишель скорее сползла, чем сошла вниз по ступенькам. Звук взрыва – нет, не взрыва, напрасно убеждала она себя, – все еще звучал в ее голове.
Она не помнила, как прошла через вестибюль, хотя точно проходила там, потому что, опомнившись, обнаружила себя в пустом ресторане. И отправилась на кухню, где Дамарис готовила ланч.
Подруга взглянула на нее и тут же подвинула к ней табурет.
– Сядь, – приказала она. – Немедленно.
Мишель шагнула к ней и тяжело плюхнулась на сиденье. Бедро буквально завопило – видимо, в знак протеста.
– Не говори Карли, что я держу это здесь, – сказала Дамарис, зашла в кладовку и вернулась с бутылкой виски.
Она налила немного в стакан, посмотрела на Мишель и добавила еще чуточку.
– Пей, – приказала она, подав стакан.
Мишель сделала большой глоток, позволив жгучей влаге стереть остатки страха.
– Что случилось?
Мишель вздохнула:
– Ничего. Глупости. Я была наверху, и стрельнул автомобиль. Но мне показалось…
Дамарис подошла к ней и обхватила руками.
– Бедная девочка. Ты прошла через такой ад. Неправильно это. Женщины не должны служить в армии.
Ее слова рассмешили Мишель.
– Ты отстала от жизни лет на семьдесят.
– Нынешние времена неправильные. Зачем ты вообще ушла из дома?
Мишель подняла брови.
– Ладно. Может, тебе хотелось уйти отсюда. Но почему сразу в армию? Да еще на десять лет? – Дамарис разжала объятия. – Погляди на себя теперь. Вся израненная и дерганая. Но ничего, ты уже поправляешься.
Мишель не поняла, вопрос это или утверждение.
– Стараюсь. – Она прикончила виски и поставила стакан на стойку. – Что сегодня на ланч?
– Жареный цыпленок и вяленые томаты на фокачче. С сыром. – Дамарис наморщила нос. – Тут ко мне зашли эти психологи.
– Сет и Полин?
Повариха кивнула:
– Они просили меня, чтобы в меню ланча было больше здоровых блюд.
– И твой ответ?
– Цыпленок.
Мишель даже не знала, стонать ей или смеяться.
– Разве ты не могла сделать салат?
– Салаты не еда.
С таким аргументом Мишель не могла согласиться.
Выглянув в окно, она увидела, как упомянутые психологи выполняли с группой новое упражнение. Женщины стояли лицом к мужчинам. Каждый раз, когда они делали какое-то движение, мужья копировали его.