– Вставай.
Она услышала голос, заморгала и увидела стоявшего у стола Джареда.
– Что?
– Вставай. Мы уходим отсюда.
Он схватил ее за руку, поставил на ноги и почти поволок к двери.
«Он хочет заставить меня что-то сделать, – подумала она. – Заставить взглянуть на мои неправильные поступки, стать лучше. Он больше не собирался слушать моих возражений». Эта догадка вызвала у нее страх и облегчение. Может, он покажет ей какой-то выход.
– Куда мы идем? – спросила она.
– Домой.
Не в госпиталь? Не в центр реабилитации?
– А что потом? Я тут же уйду. И вернусь сюда.
Она хотела, чтобы в ее словах звучал вызов, но тут же поняла, что ее голос слишком слаб.
– Это уж твое дело.
Дорога не заняла и пяти минут. Джаред помог ей выбраться из кабины и отвел к задней двери дома.
Она знала, что теперь последует лекция, и в душе надеялась, что Джаред сумеет убедить ее. Но сомневалась. Что он мог сказать такого, чего она не говорила себе? Он не волшебник. Просто парень, у которого есть слабость – помогать тем, кто попал в беду.
На улице было еще светло, несмотря на десятый час, и Мишель видела все ясно. Даже пса, привязанного возле двери.
Она остановилась и вытаращила глаза. Пес был приличных размеров – метис лабрадора и, возможно, овчарки. Короткошерстный, как палевый лабрадор, с темной мордой и темными ушами. При их появлении он испугался и отошел подальше, насколько позволяла веревка.
Мишель ахнула, увидев рубцы на боках собаки и торчавшие ребра. Пес буквально излучал страх. Он задрожал так сильно, что даже упал, потом кое-как встал и попытался забиться в угол маленького крыльца.
Мишель стало нехорошо.
– Что с ним такое?
– Кто его знает? Мой приятель работает в службе спасения животных. Этого малыша подобрали сегодня утром. Он был избит и брошен. Я привез его сюда. Ему требуется уход – питание и забота.
Мишель оторвала взгляд от собаки и уставилась на Джареда:
– И ты собираешься это делать?
– Нет. Этим займешься ты, Мишель. У него нет никого на свете.
Она попятилась:
– Я не умею обращаться с собаками.
– Придется научиться. И поскорее. Ветеринар говорит, что пес не больной. Просто истощен и запуган. Боится всего. Прежние хозяева совершенно не заботились о нем. Возможно, даже издевались. Неизвестно.
Джаред достал из кармана ключи и направился к машине.
– В доме лежит собачий корм. Остальное сообразишь сама, – сказал он напоследок.
Глава 29
Карли несла поднос с приборами, салфетками, стаканами и кружками к следующему столику. Выходные накануне Четвертого июля были безумно многолюдными. Она разрывалась между отелем и рестораном, где после ухода Дамарис и нескольких официанток ей приходилось обучать новых сотрудниц. В это воскресное утро в ресторане должна была работать Мишель, но после вчерашнего бегства она больше не появлялась.
Карли не знала, что делать. Позвонить Джареду и спросить, все ли в порядке? Позвонить в полицию? Не дергаться и молчать? Она напомнила себе, что, если бы случилось что-нибудь плохое, она бы узнала об этом. Сэм сообщил бы. Но ее все равно не покидала тревога – жила на краю сознания и мешала сосредоточиться на делах.
Первый столик она уже накрыла – салфетки, приборы, стаканы и кружки. Но все делала на автомате. Впрочем, дела в отеле шли хорошо. А ресторан даже выиграл от появления Хелен. Она вообще оказалась для них бесценным подарком – прекрасно готовила и придумывала аппетитные блюда дня. Ее салат с курятиной на лепешке фокачча распродавался моментально. Карли собиралась поговорить с Мишель насчет того, чтобы включить его в меню. Если она вообще появится и сможет говорить о бизнесе.
Она накрыла столик и двинулась к следующему. Дверь ресторана открылась. Карли обернулась и хотела сказать, что ланч начнется через час, но увидела Эллен.
Элегантная блондинка с улыбкой подошла к ней. Она выглядела привлекательно и профессионально в сшитом на заказ костюме и на высоких каблуках, но Карли прекрасно видела оскал в ее улыбке. Готовясь к неизбежной атаке, она расправила плечи и изобразила на лице приятное удивление.
– Привет, Эллен.
– Карли. Ты все еще здесь? Я удивлена.
Чему? Что Карли работала в ресторане или что она все еще в отеле?
– Не поняла.
– Я думала, Мишель уже уволила тебя. Ты небольшая находка для бизнеса.
– Мишель не может меня уволить. Ты сама позаботилась об этом. Сказала ей, что правление настояло… – Она замолчала, внезапно поняв суть игры. – Так дело не в комитете? Никто не диктовал Мишель, что она должна делать, а что нет. Если кредит выплачивается, нет никаких дополнительных правил. Что за нехорошую игру ты затеяла?
Приятная улыбка не покидала лицо Эллен.
– На твоем месте я вела бы себя осторожнее. Ты ведь не хочешь огорчать особу, которая держит в руках твою судьбу, верно? Это было бы глупо. Особенно с учетом того, что у тебя ребенок. Куда ты пойдешь, если потеряешь тут работу? Что будешь делать? – Улыбка стала еще шире. – Я видела бухгалтерские книги, Карли. Это входит в мои обязанности. Мне известно, как мало ты зарабатываешь. С учетом того, что тебе приходится платить няньке, ты еле сводишь концы с концами. И у тебя почти ничего не отложено на черный день, так? Потеряешь работу, а значит, и жилье, и это будет катастрофа.
Еще три месяца назад так бы и случилось, с горечью подумала Карли. Но Эллен не знала про десять тысяч долларов. Не знала, что Карли ни за что не хочет потерять работу, но это не станет катастрофой. Они с Габби продержатся благодаря Мишель.
– Молчание – знак согласия, – усмехнулась Эллен. – Столько проработала тут, а все равно нищая. Ты нищая. Расплата та еще сука, не так ли?
– И не она одна, – спокойно сказала Карли, стараясь, чтобы Эллен не заметила, как она потрясена.
– Я хочу, чтобы ты помнила об этом каждый день, – заявила та. – Помни, как близко ты к краю финансовой пропасти.
Она помахала Карли рукой и удалилась.
Карли дождалась, когда останется одна, позволила себе на секунду сжать кулаки и скрипнуть зубами, а потом продолжила накрывать столы.
В этом есть и хорошая новость, твердо сказала она себе. Возможно, условия, выдвинутые Эллен насчет отеля, незаконны, а значит, не подлежат исполнению. Но тогда Мишель не обязана держать у себя Карли, хотя, пожалуй, тут все в порядке. Карли знала, что много раз уже доказывала свою ценность. Зачем тогда Мишель избавляться от нее?
Из кухни вышла Хелен.
– Здесь кто-то был? Мне показалось, что я слышала голоса. – Она улыбнулась. – Довольно мирные. Я не испугалась.
Карли засмеялась, и ее немного отпустило.
– Вот и хорошо.
– В моем возрасте особенно остро это воспринимаешь. Так ваша посетительница – кто она?
– Эллен. Ее банк дал когда-то кредит отелю. Она заглянула сюда, чтобы помучить меня немного. У нее такое развлечение.
– Всегда терпеть не могла таких людей. Но вам не о чем беспокоиться. Она не может причинить вам зло.
– Она может влиять на Мишель.
– Не думаю. Мишель нуждается в вас. Если она занимается финансовыми вопросами и поставками, то вы неотъемлемая часть отеля, его лицо, которое видят все гости. И вы им нравитесь. Это очень важно.
Карли понадеялась, что Хелен права. Но если она и потеряет работу, то они с Габби не пропадут.
– Почему Эллен так вас не любит?
– Из-за нескольких конфликтов, которые случились еще в школе. Я увела ее парня.
– Некоторые люди любят жить прошлым, – сказала Хелен. – На мой взгляд, абсолютно напрасно. Пустая трата времени. Прошлое не переделаешь.
– У Эллен другая философия.
– Это ее проблема, не ваша. Конечно, если вы не позволите этого. Ну, мне пора вернуться к работе, иначе наши посетители останутся голодными.
Хелен ушла, а Карли продолжала накрывать столы. Осознание того, что Эллен могла манипулировать ее подругой, стало для нее сюрпризом, хоть и не должно было. Как сказала Хелен, прошлое уже не изменишь. В какой-то момент Эллен должна была это понять и смириться. Хотя легче сказать, чем сделать, подумала Карли.
Так или иначе, она собиралась поделиться своей догадкой с Мишель. Судя по их последнему разговору, это могло обернуться неприятностями для Карли. Но она не собиралась утаивать от босса какие-либо секреты. Какими бы они ни были неприятными.
Мишель сидела на полу в своей спальне. В комнату лился послеполуденный свет. Окна были распахнуты, в дом плыл теплый воздух, на улице наконец-то было почти двадцать пять, но ее все равно бил озноб.
Она вытянула руку и смотрела на свои дрожащие пальцы. Хоть ей и не требовалось глядеть на них, чтобы подтвердить то, что она ощущала каждой клеточкой своего тела. Ее бросало то в жар, то в холод, то ее тошнило, то она чуть не задыхалась от нехватки воздуха.
В последнее время она пила так много, что понадобятся недели, чтобы ее организм очистился от алкоголя. Водка не могла помочь ей забыться, но размывала контуры, и воспоминания становились терпимыми. Отказаться от нее – значит иметь дело с реальностью. А ей этого не хотелось.
Она вытянула ноги и уставилась на свои тощие бедра и костлявые коленки. В последние недели она потеряла еще четыре килограмма и теперь выглядела как скелет. Ее ноги были покрыты синяками – скорее от неправильного питания, чем от ударов обо что-то. Стопы были грязными, ногти на ногах – слишком длинными. Она давным-давно не брила ноги. Значит, о шортах нечего и думать. Впрочем, их у нее и не было.
Тихий собачий стон заставил ее оглянуться. Пес лежал на подстилке, которую она спешно соорудила из нескольких одеял. Наконец-то он заснул.
Минувшей ночью они оба не спали. Она сидела на полу и ждала, когда алкоголь постепенно выйдет из ее организма, а пес спрятался от нее в самом дальнем углу. Он проглотил порцию сухого корма, полакал воды, а потом стоял и смотрел на Мишель. Очевидно, ждал новых истязаний.