Сидевший рядом со мной Хаган издавал счастливые причмокивающие звуки. Он не утруждал себя разговорами. Я смотрела на него и завидовала тому, что он может запихивать в рот такие огромные куски еды. Когда я взглянула на Тэм, то увидела, что она смотрит на него со смесью веселья и ужаса.
– Твой брат – обжора.
– Я почти неделю живу без маминой стряпни, так что ты не можешь меня винить, – пробормотал Хаган с полным ртом пропитанной вином говядины и тушеной репы.
– Но она-то готовит вкуснее, – сказала Тамсин. – Представь, что твоя мама могла бы сделать с этой странной золотой птицей.
Она указала на кусок мяса на своей тарелке. Возможно, это просто дикая индейка, но Тамсин права. Один только сахар в некоторых из этих блюд стоит больше, чем наша ферма зарабатывает за год.
После последнего блюда – шоколадного крема с твердым сыром – по залу разнеслись первые звуки живой музыки. Вскоре гости разбились на пары и заполнили открытое пространство между столами.
– Они неплохо танцуют, – сказал Хаган, протягивая мне руку, – но все же это не сельская ярмарка. Может, покажем им, как это делается на самом деле?
Я повернулась к Тамсин, и мы обменялись понимающими взглядами.
– Я уверена, что Тэм была бы в восторге, – сказала я.
Лицо Хагана покраснело. Они присоединились к танцующим. Было заметно, что поначалу им было неловко, но вскоре они расслабились. Некоторое время я наблюдала, как они кружатся и как парит над полом подол платья Тамсин. Ее смех, глубокий и громкий, привлек несколько взглядов.
Я была рада их счастью. Я бы хотела также отдаться веселью. Но я достаточно долго откладывала свои обязанности. Глубоко вздохнув и прошептав молитву, я встала на ноги. Прогулка до передней части похожего на пещеру зала показалась очень долгой. Казалось, каменная кладка вот-вот рухнет мне на голову, и комната наполнится криками. Я не могла перестать искать в толпе глазами принца Кендрика. Видения словно заразили и мою обычную жизнь; казалось, они не отступают ни на секунду.
Король Олдер смотрел на меня дольше, чем следовало бы, и лишь затем в его глазах вспыхнули искры узнавания.
– Ясновидящая. Конечно, – произнес он наконец.
Леди Аннализа восседала рядом с ним, по другую сторону расположились его советники. Судя по тому, как они начали смыкать ряды при моем приближении, можно было подумать, что я собиралась причинить ему боль. Хотела бы я сначала поговорить с Аннализой наедине.
Я могла бы предупредить ее, что она в опасности. Я могла бы спросить ее, что, по ее мнению, все это значит. Но пока что я служила королю.
– У меня было несколько видений, Ваше Величество.
Он кивнул мне, чтобы я продолжала.
Я молилась, чтобы его советники уже поделились с ним новостью о смерти Кендрика. Но в своем рассказе я решила обойти эту тему стороной.
– Принц может говорить со мной, и это не похоже на мои другие видения. Мы пытаемся выяснить, что с ним случилось, но пока все, что он вспомнил, – это бал в ночь помолвки леди Аннализы.
Король кивнул.
– В ночь, когда он отрекся.
Что-то – возможно, собственные сомнения принца – заставило меня задать вопрос:
– Простите меня, Ваше Величество, но почему вы так уверены, что он это сделал?
Король Олдер хрипло закашлялся.
– Принц Кендрик оставил мне письмо, написанное его рукой, с его кольцом с печаткой. Я не вижу, какие могут быть сомнения.
Письмо, написанное его рукой. С его кольцом с печаткой. Что он сделал потом? Куда он делся? Что с ним случилось? Я сделала глубокий вдох и попыталась сосредоточиться. Было еще одно видение, о котором я должна была рассказать королю.
– Ваше Величество, я видела кое-что еще. Что-то, чего я не могу объяснить.
Я сделала паузу. Мой взгляд метнулся к леди Аннализе. Она заботливо склонилась к королю Олдеру, ее рука лежала на его руке. Он приподнял бровь. Насколько я могла судить, он игнорировал свою новую наследницу.
– Я видела вас мертвой, – сказала я ей, стремясь произнести эти слова как можно быстрее. – Это было похоже на видение о прошлом, но, видимо, это было предупреждение. Я беспокоюсь, что вы в опасности.
– Что именно ты видела? – спросил король Олдер, и его слезящийся взгляд стал острее.
– Леди Аннализа была моложе, с женщиной… возможно, с ее матерью? Там были солдаты. Видение не имело для меня никакого смысла, и я понятия не имею, что оно означало. Но оно встревожило меня.
Говоря это, я чувствовала, как леди Аннализа напрягается. Ее рука, мягко лежащая на руке короля, напряглась, но не сжалась. Я повернулась к ней, умоляя ее помочь мне понять.
– Как это может быть воспоминанием?
– Я была больна, – сказала леди Аннализа серьезным тоном. – Я чуть не умерла. Моя мать боялась, что это произойдет. Король Олдер послал солдат… он послал людей на помощь. По милости Божьей я выжила. Должно быть, это вы и видели. Я не думаю… я надеюсь, это не значит, что я и сейчас в опасности.
Ее голос звучал ровно, глаза были широко раскрыты от беспокойства. Король расслабился. То, что она сказала, было так разумно, логично.
И это было ложью.
Она пристально наблюдала за мной. Я видела, когда она осознала свою ошибку. Кровь отлила от ее лица, и рот слегка приоткрылся, как будто она беззвучно вдохнула. Я не могла скрывать то, что я знала – что бы там ни случилось, все было не так, как она сказала.
Эти солдаты угрожали ее матери. Они были жестоки к ней и вовсе не хотели помочь. Я была в этом уверена.
Почему Аннализа лжет?
Король Олдер кивнул и похлопал ее по руке.
– Я потерял своего сына, сестру и племянницу. Я не мог потерять и тебя тоже.
Это все было неправильно. Я не знаю, как и почему, но это я знаю точно. Это ощущение пульсировало в воздухе, в моих легких, под моей кожей. Повсюду. Магия ясновидения сдавливала мою грудь, она кипела внутри меня. Это слово, «неправильно», крутилось в моей голове снова и снова.
Неправильно, неправильно, неправильно.
Леди Аннализа смотрела мне в глаза так, как утопающий смотрит на брошенную с берега веревку. Она умоляла меня помочь ей. Помочь сделать так, чтобы ее ложь прозвучала правдиво.
Часть меня хотела ей помочь. Я обещала держать волков подальше от ее ворот. Но магия ясновидения когтями и зубами рвала меня изнутри. Голосом отца она приказывала мне быть внимательнее. Король так легко верил ее лжи. Почему?
Почему?
Мой голос звучал сдавленно, сердце билось слишком быстро.
– Ваше Величество, мне очень жаль, но в видении все было совсем иначе, – сказала я.
Лицо леди Аннализы изменилось. Ее открытый, тревожный взгляд исчез. На смену ему пришла новая, резкая, полная сожаления уверенность. Она положила руку мне на спину.
– Хватит, Эвра. Король начинает уставать. Вы можете поговорить с ним завтра.
Я не хотела, чтобы она прикасалась ко мне. Что-то у меня в груди разорвалось, и внезапно я поняла, что провалила свое первое испытание при дворе. Я была слишком доверчива. Я не видела. Я сделала шаг в сторону и оттолкнула ее руку.
– Нет.
Я могла часами игнорировать проклятый корсет, но теперь, когда я оказалась в панике и отчаянии, он вступил со мной в схватку, сжимая мои легкие до тех пор, пока перед глазами не заплясали темные пятна.
– Ваше Величество, я думаю… Я думаю, что все совсем не так…
Я вдохнула весь воздух, который могла, но этого было недостаточно. Мои слова растворились в размытом пятне бархатно-красной тьмы.
Змея, сидящая среди банок и пыльных игрушек в темном углу моей комнаты, медленно развернулась. Она скользила по полу со звуком зерна, падающего в металлическую кастрюлю, а я могла лишь наблюдать, как она приближается. Я хотела сесть, позвать маму, может быть, даже столкнуть змею с лестницы в комнату Дьюарда и Хагана, чтобы они убили ее, но я не могла. Я не могла говорить. Я не могла пошевелиться. О Боже, почему я не могу пошевелиться?
Меня сковала паника. Я попыталась подняться, напрягла мышцы рук.
Я потеряла змею из виду. Но прежде чем я успела расслабиться, одеяло в ногах моей кровати зашевелилось.
О Боже, Боже, Боже.
Я никогда не любила змей; от их блестящих мертвых глаз и неровностей костей у меня мурашки бегали по коже. Но безобидных черных змей, которые живут в темных, сырых местах вокруг фермы, нетрудно было избегать.
Простыня снова зашуршала, и когда я почувствовала, как скользкое тело змеи обвилось вокруг лодыжки, из моей груди извергся мучительный, беззвучный вопль.
Ад паралича овладел каждым моим вздохом, каждой мыслью. Я сходила с ума от ужаса.
И все же змея неумолимо скользила по моей коже, вверх по ноге, по бедру. Под дугой моей спины, вокруг живота. Она обвивалась вокруг меня снова и снова, и вот я вся оказалась в ее кольцах, заключенная в корсет из темно-красной чешуи, скользкой кожи и костей.
С тихим шипением она начала меня сжимать.
И сжимать.
И сжимать.
Теперь точно не было надежды на то, что я смогу закричать.
Я умирала. Я не могла дышать.
Призрачные черепа цеплялись за уголки моего зрения и ужасающе смеялись. И в, казалось бы, последний момент моей жизни, когда тьма уже крепко меня обняла, змея взорвалась ярким пламенем.
Я горела и горела, но наконец смогла дышать.
На моем чердаке вдруг появилась мама и протянула ко мне руки. Почему она не убегает? Неужели она не видит опасности?
Огненные змеи ползли по кровати, по полу и вверх по стенам, а потом покрыли маму своими кольцами и полностью поглотили ее. Лежа в постели я сгорала и таяла, и все же замерзала, не в силах ей помочь. Огонь трещал и шипел, хихикал голосами призрачных черепов, и над всем этим я слышала мамин крик.
Я резко проснулась и поднялась, как пловец, выныривающий из воды на солнечный свет. Огонь погас, мама ушла, моя комната исчезла. Я сидела на незнакомой кровати в большой комнате с бархатными синими стенами. В замке. Я находилась в королевском замке. Хаган и Тамсин сжимали мои руки. Вокруг меня лежали разорванные на куски, словно порезанные, платье и корсет, а я была в одной сорочке.