— А Веллингтон? Его к ним можно?
— При чем здесь Веллингтон? Он вообще держится особняком. Я, честно говоря, даже не знаю, насколько он вообще полезен. Он чем у нас занимается?
— В основном слоняется без дела, но материальную часть знает хорошо.
— Какую материальную часть?
— Любую, сэр.
— Любую? — переспросил Весник, и они с Горном снова обменялись взглядами.
— Ну, то есть танковые движки он перебирать не лезет — там грязно, но советы дает толковые, я сам видел, да и сержант Редлих регулярно у него что-то спрашивает, но чаще по аппаратуре и приводным механизмам, грубые железки они сами таскают.
— М-да, даже страшновато делается от такого количества талантливых спецов, — сказал Весник. — С другой стороны, в этом нет ничего удивительного, ведь если та пара листов с важными грифами относится к нашему Веллингтону, он таковым всезнайкой и должен быть. Предлагаю использовать его шире, и это станет лучшей проверкой.
— Сейчас он прикомандирован к отделению технической разведки, — напомнил Горн.
— Вот пусть там и наведет порядок, как сам того пожелает.
— На предмет?
— Пусть организует нам регулярную воздушную разведку, желательно без попадалова под зенитный огонь. Задача сложная. Если у него получится, мы выиграем, а не получится, все останется как было. Все равно наше отделение только возит материальную часть с места на места, а толку от них никакого.
65
Из техпарка возвращались втроем — Джек, Хирш и Шойбле. Ремонт продвигался скоро, здесь не было очереди, как когда-то в роте Хольмера, поэтому механики работали быстро, а если не хватало людей, привлекали любое количество из других подразделений, поскольку здесь все освоили по нескольку специальностей.
Да и за запчастями не нужно было никуда ехать и ждать поставок с дивизионных и окружных складов. Все, что нужно, делали на месте, а когда не хватало конкретного узла — подгоняли другой похожий.
От танков — к роботам, от грузовиков — к тягачам и так далее. На том и держалась вся ремонтная база.
— Траву-то совсем вытоптали, — заметил Шойбле, имея в виду территорию базы.
— Это нормально, — лаконично заметил Хирш.
У него было хорошее настроение и не хотелось, чтобы Шойбле испортил его какой-то вытоптанной травой.
— Я к тому, что можно было сделать дорожки — кирпичные или бетонные.
— Это тебе не на родной планете, здесь ничего этого не достать, — возразил Джек.
— В крайнем случае можно было из досок сколотить мостки, — не сдавался Шойбле. — У нас столовая стояла в низинке и там грязновато было, так ребята из хозчасти сделали мостки. Бывало, идешь по ним вечером на ужин, топ-топ-топ, а навстречу запах каши с маслом и ванилью… М-м-м…
Шойбле потянул носом, как будто видел кашу наяву.
— Опять все к жратве свел, — буркнул Джек.
— Лучше к жратве, чем к твоим постоянным внутрикопаниям.
— Каким внутрикопаниям?
— Не знаю каким, но как вы с задания вернулись, ты дерганым ходишь, как будто пытаешь чего-то рассказать, но боишься.
— Это ты про исчезновение? — спросил Хирш.
— Чего? — остановился Шойбле.
— У нас во время боя случились одновременные галлюцинации, как будто Джек исчез на своем «таргаре», а потом появился… — наставительным тоном произнес Хирш и посмотрел на Джека. Тот кивнул, ему такая версия нравилась.
— С этим-то ладно, — сказал он. — Меня больше интересует другое.
— Ты о чем?
— Давай присядем на наше бревнышко, там посторонних ушей поменьше.
Они прошли к своему домику, где лежала часть поваленного дерева, приспособленная под скамейку. Корневища отпилили и выбросили за пределы базы, а вершина и ветки пошли на топливо для кухни.
— Ну чего? — спросил Хирш, вытягивая ноги.
— Я вот что думаю, прошли ли мы в прошлый раз проверку или нас снова кинут вдвоем против какой-нибудь армады, чтобы посмотреть, как мы выкручиваться будем?
Хирш вздохнул и стал смотреть в сторону, как будто больше интересуясь тем, как трое солдат волокут в сторону парка тюки со старыми одеялами.
— Ты что, думаешь вас подставили? — спросил Шойбле.
— Да, я думаю нас намеренно поставили в очень тяжелые условия, и даже то, что мы дошли до места, было большой удачей. Там в зарослях по балкам было понатыкано натяжных мин — просто пропасть!
— Не пропасть, Джек, — возразил Хирш. — Я насчитал двадцать две.
— А двадцать две мины, про которые ничего неизвестно, это тебе немного, да? — воскликнул Джек.
— Не ори, — сказал Хирш, поглядывая по сторонам.
— Я не ору. Я просто не знаю, с какой стороны нам удара ждать, от врагов или от своих?
— Вообще-то, если вас выдвигали на подготовленную операцию, где, как вы говорили, был человек с аппаратурой, про минные поля должны были предупредить. В то, что их поставили в последний момент, как-то не верится, — заметил Шойбле.
— А еще там было понатыкано датчиков, — напомнил Джек. — И, когда мы проскакали мимо них, по нам ударили минометы. Если бы не продвинутая аппаратура «грея», мы бы не увидели ни растяжек, ни минометного залпа, когда дюжина мин висела в воздухе.
Шойбле повернулся к Хиршу.
— Если все так, как он говорит, Тед, это голимая подстава. У нас в роте за такие штучки могли в контрразведку потащить.
— Это не подстава, — упрямо заявил Хирш.
— А что же тогда?
— Это вроде проверки.
— Ни хрена себе проверочки! — поднялся с бревна Джек.
— Помолчал бы, это все из-за твоей тяги к проникновенным беседам. А расскажу-ка я про вас то, что вы скрываете, ха-ха-ха, как интересно и весело! Тебя ведь еще дома предупреждали — держи свои догадки при себе. Тебе Веллингтон говорил — заткнись, не то нарвешься, а ты все никак не можешь!..
— Не ори теперь ты, Тед, — одернул лейтенанта Шойбле. — Нас и так уже тут через микроскоп рассматривают из-за постоянных несуразностей.
— Каких несуразностей?
— Ну, само наше появление с дикой историей, о том, как мы чуть ли не единственные выжили со всего стотысячного десанта, как упали в джунгли, как угнали челнок.
— Похоже на вымысел, согласен с тобой, — вздохнул Хирш.
— А потом это наше удачное выступление — одного «сато» челноком срезали, второго в считаные минуты разбили практически с помощью трех велосипедов.
— Но местные нами восхищались, — сказал Джек.
— Восхищались, — согласился Шойбле. — До определенного момента, а потом у них стали возникать вопросы, подозрения. И все наше выступление стало похоже на подготовленный спектакль. Вы разве не замечаете, как на нас смотрят?
— В лучшем случае, как на заморское чудо, — сказал Хирш.
— Правильно. Нас все еще не признают за своих, а ведь мы тут с ними не в игры играем.
Они помолчали, наблюдая неспешную обычную работу базы.
К кухне подвезли на тележке дрова, на тягаче подкрашивали новую латку, «стрейлис» выпустил струю черного дыма и заковылял из парка к проходной.
— Я думал, ты только жрешь и наслаждаешься тишиной, — сказал Хирш.
— Я и сам так думал, — ответил Шойбле. — Но жратва — это только увлечение. А боевая работа должна быть честной, тут я с Джеком согласен. Если еще раз погонят на операцию, нужно самим все досконально выспросить вплоть до самых последних мелочей. Тем более что мелочей в таких делах не бывает. А вот если будут бекать и мекать, не говоря ничего конкретного, тут и за грудки взять можно.
— Очень даже ясные мысли, — улыбнулся Джек. — И правильные. Вот что значит систематическое усиленное питание.
И они засмеялись.
Из парка выехал броневик, тот самый, на котором Джек, Хирш и Штоллер гоняли на разведку.
— Чего-то опять затевают, — сказал Джек.
— Затевают, — согласился Хирш. — Вон как машину отделали — ни пробоин, ни латок.
— И все обычным сварочным автоматом. Сварщик у них просто скульптор какой-то, — заметил Шойбле.
— Я знаю, что они задумали, товар будут развозить, — сказал Джек. — Даже если в одном ящике мотоциклистов привезли, в другом еще полно всякого добра осталось.
66
Зазвенел будильник, и капитан Двоор привычно шлепнул по прикроватной тумбочке рукой, однако лишь полоснул когтями по крышке стола, смахнув на пол пару карандашей.
Открыв глаза, он недоуменно огляделся — это был не дом, а рабочий кабинет, где он позволил себе заснуть в кресле всего на пятнадцать минут, чтобы вернуть ясность мыслей.
Последнее время он мало спал — работы становилось все больше. Капитану хватало и обычной текучки, а тут еще эта лихорадочная деятельность, которую развил Понан, чтобы доказать гризоттам, что он достоин нового поста. А где он достоин? Свалить начальника Понан сумел, но что делать дальше, не имел понятия и теперь забирал у Двоора драгоценное время и намекал на разделение ответственности перед Нимом Роттером.
Ну разве не мерзавец?
Поняв, наконец, что звонит трубка служебного канала, Двоор взял ее и ответил:
— Капитан Двоор… Да… Да… Сейчас буду.
Положив трубку, он встал, растер лицо ладонями и, подойдя к зеркалу, по привычке окинул взглядом форму.
Ах, какое счастье, что он мог носить здесь полевой костюм! Никаких тебе тройных стрелок, никаких аксельбантов с искрой. Двоор вообще был не большим любителем этого пижонства, наверно потому, что являлся фризонталом. Нороздулы, те до ломоты в костях обожали все эти фенечки, собирая в гардеробах до полдюжины мундиров каждого сезона, а вот Двоора согревала работа.
Пройдя по длинному коридору, он спустился по лестнице на два пролета и оказался в подвальном помещении отделения дознания. Пройдя в потайную комнату с односторонней прозрачной стеной, капитан на мгновение остановился, сосредоточенно глядя на привязанного к стулу савояра и двух нороздулов-сержантов с закатанными до локтей рукавами.
— По-прежнему молчит? — спросил Двоор.
— Молчит, сэр, — ответил сидевший в углу оператор, перед которым было несколько включенных мониторов, отображавших реакции допрашиваемого на задаваемые вопросы, а также его состояние в процессе применения силовых методов дознания.