пару часов трястись по пересеченной местности. Мы ведь не ограничимся парой джипов, правильно?
— Лучше бы получить пять или более, иначе нам не увезти достаточно боеприпасов.
— Вот, — Веллингтон машинально пододвинул блюдце и стряхнул в него пепел. — Значит, джипов нужно много, а если кто-то что-то увидит, нас возле базы будут встречать фейерверком.
— Какой же выход, полковник?
— Выход есть. Нужно, чтобы всю эту работу сделали сами бандиты.
— Сами бандиты? — переспросил Весник и, повернувшись, посмотрел на Горна. Тот пожал плечами и вынул руки из карманов, весь превращаясь во внимание.
— Ну вы сами подумайте, тут ведь дикая местность, денег совсем мало. Что здесь за валюта, кстати?
— Деккеры.
— Курс высокий?
— Да, сотня деккеров для простого человека целое состояние.
— Вот, целое состояние. Значит, если дать повстанцу тысячу, у него все пробки погорят и он согласится на такую работу, о которой прежде даже помыслить не решался.
Весник с Горном снова обменялись взглядами, потом посмотрели на Штоллера, и он тоже лишь пожал плечами.
— Деньги у вас есть, я знаю. У вас их пропасть, уверен, что больше миллиона.
— Вы что же, полковник, все наши тайники пролезли? — спросил Весник, усмехаясь.
— Нет, просто у меня богатый опыт такой работы, — сказал Веллингтон, туша окурок о блюдце. — Доставить технику или аппаратуру сложно, вот начальство и отмазывается валютой, дескать, будут деньги — сами на месте что-нибудь придумают. А уж перевод на счет это вообще легче легкого. Это не бумагу доставлять в чемоданах, как делали когда-то во времена моей молодости. Поэтому денег обычно с избытком, а девать их некуда и ничего особенно не купишь. Населения тут мало и все на виду.
— Предложенный вами метод, полковник, кажется мне весьма перспективным. Но не столкнемся ли мы с непреодолимыми трудностями при вербовке бандитов?
— Ну, я буду представляться не от нашей стороны, а каким-нибудь криминальным дельцом, которому начальник базы должен большую сумму денег. Ну, или что-то в этом роде, что-нибудь личное, какой-нибудь повод, за который хватаются люди…
Полковник повернулся к Штоллеру:
— И савояры тоже, я полагаю, капрал?
— Да, сэр, люди и савояры в этом похожи, — подтвердил тот.
— Но могут быть и трудности, да. Тут ничего не поделаешь, таково наше ремесло. Может случиться так, что я прибегу посреди ночи с подпаленной задницей, но с хорошими воспоминаниями о местных шлюхах и выпивке. Потом напишу сбивчивый отчет и подпишу счета на профуканные денежки. Таковы законы ремесла, вы это знаете.
— Что вам нужно для начала?
— Все как обычно — максимально полная информация о здешних краях и их обычаях, местная банковская карточка, пачка наличных и пистолет.
— У вас имеется подходящее оружие, оно сейчас в арсенальной машине.
— Этот ствол не подойдет, нужна обычная не новая «девятка». Желательно грязная — со старым нагаром в стволе.
— У нас все оружие чищеное, — заметил Горн. — Но мы можем сделать из него с десяток выстрелов и бросить в траву на трое суток, после этого нагар в стволе будет выглядеть старым.
— Вот и отлично. Вводом в обстановку, насколько я понял, со мной будет заниматься капрал Штоллер, правильно?
— Если у вас нет возражений, коллега, — ответил Весник.
— Да какие уж тут возражения, — развел руками Веллингтон. — Только нам нужно вести эти беседы за пределами лагеря, под каким-нибудь благоприятным поводом.
— Возьмете у старшины радиолот и пойдете к озеру — мерить дно прибрежных участков, — предложил Горн. — Все будут знать, что вы заняты делом. Полагаю, вчерне мы все уже обсудили, и напоследок последний вопрос о Стентоне…
— Слушаю вас, майор.
— Он может исчезать?
— В каком смысле?
— Просто исчезнуть из спектра видимости обычного зрения и технических средств, причем вместе с роботом.
Веллингтон не стал удивляться, восклицать, картинно взмахивать руками. Он задумчиво потер колючий подбородок и сказал:
— Я об этом ничего не знаю, господа.
73
Часовой долго рассматривал пропуск, переводя взгляд с объемной фотографии на оригинал и снова уставляясь на фото, вертя документ и так и эдак, чтобы увидеть голографические сколы, которые обычно виднелись на поддельных документах. Солдат с обычными погонами проявлял на редкость основательный подход к проверке документов и его не смутило даже то, что имевшаяся в наличии аппаратура подтвердила подлинность документа.
— Извините, сэр, я вызову начальника караула, — сказал он и нажал кнопку вызова. Гость кивнул, он понимал степень важности допуска в это здание, поэтому не проявлял недовольства. При этом вспоминал, как подпрыгивали и распахивали настежь двери в высоких штабах, едва взглянув на удостоверение СГБ.
Вот из тех контор и происходила утечка секретной информации, а из крепких орешков, вроде этого, затерянного в заснеженных лесах бункера, не могло просочиться ни одного бита. А иначе какой смысл в структуре «СГБ-два», если бы она протекала так же, как ее основная версия?
Сотрудники «СГБ-два» проходили особенно строгий отбор и повседневный контроль. У них не было личного времени, личной жизни, частных адресов квартир и переписки с родственниками. Они имели два удостоверения СГБ — с одним золотистым шевроном и с двумя. Первым они пользовались повсеместно в структуре обычного СГБ, где никто не догадывался об их подлинном статусе. А главное удостоверение предъявлялось только в отделах «СГБ-два», официально скромно именуемом «спецотделом».
Появившийся лейтенант вежливо поздоровался с гостем, еще раз взглянул на удостоверение и сказал:
— Добро пожаловать, сэр. Вас уже ждут в двенадцатом кабинете.
И отошел в сторону, пропуская посетителя в гражданском костюме и возвращая ему удостоверение.
Внутри здание выглядело не столь уныло, как снаружи. В фойе журчал фонтанчик, с потока светили гелиолампы, и в их свете переливались разноцветной чешуей рыбки-лаунарии, сновавшие в подогреваемом пруду.
Вокруг прудика стояло несколько кресел для отдыхающих сотрудников, но сейчас они пустовали. Должно быть, у здешнего персонала не хватало на это времени либо они вовсе не уставали.
— Капитан Торн? — спросил шагнувший навстречу сотрудник.
— Так точно.
— Будьте добры, ваши плащ и шляпу. Я оставлю их вон на той вешалке, так вам будет удобнее.
— Благодарю вас, — ответил капитан, отдавая плащ со шляпой. — А портфель?
— Это решат на этаже.
Торн пригладил волосы и шагнул к лифту, который тотчас открылся, впуская посетителя внутрь. Кабина закрылась, и лифт двинулся вверх, потом вроде бы заскользил вбок и снова вверх.
Скоро Торн потерял ориентацию и был вынужден с этим смириться.
Наконец, кабина остановилась, открылись створки и навстречу прибывшему вышел еще один сотрудник — едва ли не близнец того, который забрал плащ и шляпу.
Капитан молча подал ему портфель, сотрудник открыл его и, едва заглянув внутрь, спросил:
— Которую?
— Желтую.
— Хорошо, сэр. По коридору направо, кабинет номер двенадцать.
Торн кивнул и последовал по указанному маршруту. Стучать ему не пришлось, дверь была незаперта.
Оказавшись в кабинете, он остановился и окинул взглядом просторное, слегка пустоватое помещение с минимумом обстановки и с сидевшим за письменным столом человеком в штатском. У того были седые волосы и цепкий взгляд глубоко посаженных серых глаз. Он как будто прицеливался, держа палец на спусковом крючке.
— Проходите, капитан, — сказал хозяин кабинета и указал на стоявший стул.
Торн прошел и сел, глядя, как «начальник второго участка» перелистывает его желтую папку с отчетами.
Бессмысленно было ждать какого-нибудь «отличная работа, капитан» или «это никуда не годится». Не было вообще ничего. «Начальник второго участка» просто выдвинул ящик стола, смахнул в него папку и, сложив руки на столе, посмотрел на Торна в упор, правда, теперь уже не «прицеливаясь».
Так они просидели в полной тишине около минуты, после чего хозяин кабинета, словно очнувшись, выдвинул еще один ящик и положил перед Торном другую папку.
— Вот, это самое лучшее, что у нас есть.
Торн открыл папку и, проглядев первую страницу, поднял глаза на собеседника.
— Снайпер?
— Высококлассный снайпер.
— У нас много высококлассных снайперов.
— Этот знает, какой камешек нужно выбить из стены, чтобы она рухнула.
Торн вернулся к досье и быстро пролистал его до конца, не остановившись даже на длинном списке успешных операций претендента, потому что в «спецотделе» других не рекомендовали.
Просмотрев папку, Торн закрыл ее, подвинул «начальнику второго участка» и сказал:
— Я встречусь с ним.
— Уверен, он вам подойдет, — сказал начальник и поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.
Торн встал и, коротко кивнув, вышел из кабинета.
Возле лифта его уже ждал сотрудник, чтобы вернуть портфель. Торн взял его и шагнул в лифтовую кабину. Двери закрылись, и кабина начала свой путь по замысловатой траектории.
Торн взглянул на портфель — он был другой. Весьма похожий, но другой, к тому же новый, с жестковатой неразношенной ручкой. Таковы были правила, к которым он уже привык или почти привык.
Иной раз было жаль расставаться с вещами, но режим секретности был беспрецедентно строгим.
На портфель могли поставить радиомаркер, просто случайно прикоснувшись к нему на улице. Разумеется, имелись специальные сканеры для поиска подобных меток, но самый лучший способ — уничтожение потенциально опасной вещи. И если тканую одежду можно было очистить от меток обычной стиркой, то заменители кожи или пластики держали радиослед достаточно долго.
74
Ботинки были не по сезону тонкими, подошвы скользили на снегу, но до грейнджера с распахнутой дверцей было всего метров тридцать.
Запахивая на ходу полы широкого плаща и придерживая шляпу, Торн добрался до аппарата, забрался внутрь и захлопнул дверцу.