— Почему ты так решила?
— Потому что ты был еще жив, — она хватала оставшихся змей голыми руками, зная что они ее не укусят, и выкидывала их в воду.
— Со змеями в руках, ты похожа на Медузу.
— Это такая рок-звезда?
— Да нет, мифический персонаж.
— Которая убивала своих детей? — она бросила косой подозрительный взгляд, так как в любой момент была готова услышать в свой адрес скрытый выпад.
— Ну что ты, совсем другая! — Бет спутала ее с Медеей, другой мифической женщиной.
Вместо волос, голову Медузы Горгоны покрывали змеи.
Ее взгляд обращал людей в камень. Персею удалось убить Медузу, глядя на отражение на своем щите.
— Извини, Норман. Это не моя область.
Просто удивительно, подумал он. Когда-то об этих персонажах и легендах знал всякий культурный западный человек, как семейные истории и своих друзей. Мифы представляли античные знания, служили точными психологическими портретами различных характеров. Но теперь и самые образованные люди не помнят мифы. Словно бы люди решили что их характеры изменились. А если это так? — он поежился.
— Все еще мерзнешь, Норман?
— Да. Но самое худшее головная боль.
— Скорей всего, обезвоживание организма… Пойду посмотрю не найдется ли для тебя чего-нибудь, — она подошла к аптечке первой помощи.
— Подумать только! Прыгнуть без скафандра в воду, которая почти приблизилась к точке замерзания! Смело, хотя и безрассудно! — она улыбнулась. — Ты спас мне жизнь, Норман!
— Я даже не думал, только действовал, — признался он и рассказал Бет о своем старом детском ужасе, том далеком воспоминании, ожившем в сознании когда он увидел преследующее ее облако мути. — И знаешь, что это было? Это напомнило мне торнадо из «Волшебника страны ОЗ», которого я боялся в детстве. Не хотел бы я увидеть его снова.
Возможно, это наши новые мифы, подумал он. Дороти, Тото и злая колдунья, капитан Немо и гигантский кальмар.
— Как бы там ни было, а ты спас мою жизнь, — сказала Бет. — Спасибо!
— Постарайся чтобы это не повторилось, — улыбнулся Норман.
— Хорошо, я не буду выходить наружу, — она принесла бумажный стаканчик с приторной жидкостью.
— Что это?
— Тоник с глюкозой. Пей.
Он сделал еще пару глотков, но это было чересчур приторно. В другом конце комнаты, на экране консоли, светилось:
НА ЭТОТ РАЗ Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Норман посмотрел на Гарри, который по-прежнему лежал без сознания, с капельницей в руке.
И все это время он лежал без сознания! Он непричастен ко всему происходящему!
— Бет, как ты думаешь, почему это случилось? Экран, буквы и нападение нового проявления?
— А что думаешь ты? — Бет выглядела безучастной.
— Это не Гарри.
— Да, это не он.
— Тогда кто? — он встал и обмотался одеялом. Согнул перевязанное колено. Рана болела, но не слишком сильно. Подошел к иллюминатору и, выглянув наружу, увидел цепь красных огоньков. Он не понимал зачем Бет заминировала звездолет. Вообще в последнее время, она стала какой-то странной. Ее поступки не поддаются никаким объяснениям.
Он перевел взгляд ниже. Под самыми иллюминаторами, у основания ГД-8, также горели красные огни. Она привела в боевое состояние всю взрывчатку!
— Что ты наделала! Ты заминировала и станцию!
— Разумеется, Норман, — сказала она, хладнокровно наблюдая за его реакцией.
— Но ты обещала что не сделаешь это!
— Да, помню, обещала.
— Как они работают? Где кнопка, Бет?
— Ее нет. Взрывчатка сработает от датчиков вибрации.
— Ты хочешь сказать что все это взорвется автоматически?
— Да, Норман.
— Ты сошла с ума! Кто-то продолжает создавать эти чертовы проявления… Но кто, Бет? — она улыбалась, ленивой кошачьей улыбкой, словно это ее чем-то забавляло.
— Ты в самом деле не догадываешься?
— Нет… — Теперь он все понял и мороз пробежал по его коже.
— Ты?
— Нет, Норман, не я. Это твоя работа.
Глава 53ОСТАЛОСЬ 6 ЧАСОВ 40 МИНУТ
Норману вспомнились прежние годы, практика в психиатрической клинике Борреджо, когда наставник попросил его сделать заключение о ходе болезни одного «трудного» пациента.
Больной, двадцати с лишним лет, оказался на редкость общительным и образованным собеседником — Норман болтал с ним обо всем на свете: о лучших пляжах и гидравлической коробке передач «олдсмобиля», о недавней президентской кампании Стивенсона и поражении Уайта Форда, даже об учении Фрейда. Пациент много курил и держался несколько напряженно. Наконец, Норман поинтересовался, за что его поместили в клинику?
Первое время тот затруднялся ответить, даже извинился за свою дырявую память. Но после настойчивых расспросов Нормана он потерял внешнюю обаятельность, сделался более раздраженным и агрессивным, и наконец стал стучать кулаком по столу, требуя чтобы Норман сменил тему беседы.
Как выяснилось позже, перед ним сидел некий Алан Уайтир, который подростком зарезал в трейлере свою мать и сестру, а затем убил еще шесть человек на бензоколонке и трех в супермаркете, пока не сдался в руки полиции — в истерике, чувствуя вину и раскаяние. За десять лет пребывания в клинике, с ним не раз случались подобные припадки беспричинной ярости, когда он нападал на обслуживающий персонал.
Больной неожиданно вскочил из-за стола и запустил в стену стулом.
Норман, будучи в то время совсем неопытным школя ром, растерялся и бросился к двери, но та была заперта снаружи, как обычно, когда в комнате находился пациент, склонный к насилию. Больной, тем временем, схватил стол, опрокинул его на стену и стал медленно приближаться.
Норманом овладела страшная паника. Но тут послышался спасительный лязг замка, в комнату ворвались три дюжих санитара. Они скрутили и уволокли буйного пациента, который не переставал кричать и ругаться.
Почему? — сказал Норману наставник о причинах столь разительной перемены. — Разве мы вас не предупреждали? Разве вам ничего не сказало его имя?
Норман признался, что он как-то не обратил внимания.
Гляди в оба, — сказал тогда наставник. — Не всегда поблизости стоит охрана. Это очень опасно для жизни!
Сейчас, находясь на станции ГД-8, он сказал себе:
— Гляди в оба! Ты имеешь дело с помешанной и тебя некому защитить!
— Я вижу, ты мне не веришь, — спокойно продолжала Бет. — Ты можешь говорить?
— Да.
— Быть логическим?
— Да, — сказал Норман и подумал: я единственный здравомыслящий человек на этой станции.
— О'кэй, — сказала она. — Помнишь, ты говорил, что все признаки указывают на Гарри?
— Да, разумеется.
— Ты еще спрашивал, не вижу ли я иных объяснений. Тогда я сказала что нет. Но многое можно пересмотреть заново. Почему появились медузы? Однажды ты проговорился про свой комплекс вины перед братом, которого ужалила медуза. А когда мы общались с «Джерри»? Только в твоем присутствии. Когда кончались атаки? Когда без сознания был ты, а не Гарри!
Ее голос был так спокоен, так рассудителен. Он попытался проанализировать ее слова. Возможно ли, что она права?
— Оглянемся назад, — сказала Бет. — Ты психолог. Все заняты делом, только у тебя нет никакой работы. Разве ты не чувствовал себя «пятым колесом»? Разве не говорил что терпеть не можешь слоняться без дела?
— Да, но…
— А потом, когда начали твориться эти странные вещи, место инженерных проблем заняла психология… как раз по твоей части. Ты сразу же оказался в центре внимания.
Нет, она не может быть права, подумал он.
— А когда началось общение с «Джерри», кто заметил что он обладает эмоциями? Кто настаивал, чтобы мы имели дело с его эмоциональной стороной?
Никому из нас до этого не было никакого дела! Барнса интересовало только оружие. Теда — наука. А Гарри хотел поиграть в логические игры. И лишь тебя интересовали эмоции. А кто пытался манипулировать «Джерри», но по терпел неудачу? Это все ты, Норман!
— Нет, — заявил Норман, чувствуя начало головокружения. Он попытался найти хотя бы одно слабое звено в доказательствах Бет и нашел его. — Это исключено! Я не был внутри сферы!
— Был, — сказала Бет. — Ты просто не помнишь.
Удары сыпали не переставая и он, кажется, начинал терять равновесие.
— Ты точно так же не помнил, когда я просила тебя поискать коды для запуска зондов, — хладнокровно продолжала Бет. — Или когда Барнс спрашивал о гелиевой концентрации в цилиндре Е.
Какая еще, к дьяволу, гелиевая концентрация? — подумал он. И когда Барнс спрашивал меня об этом?
— У тебя подозрительно короткая память, Норман!
— Когда я был в сфере? — спросил он.
— Сразу после Гарри, перед первой атакой кальмара.
— Я спал!
— Нет, Норман. Тебя не было в спальном отсеке, когда туда заходила Флетчер! Целых два часа тебя не могли найти. Затем ты вдруг объявился, позевывая, как после сна.
— Я тебе не верю! — заявил он.
— Понимаю. Ты предпочитаешь переваливать свои проблемы на плечи других. Ты умен и искусен в психологических интригах. Помнишь, как ты до смерти перепугал всех в самолете, сказав что у пилота инфаркт? А здесь тебе вдруг понадобился монстр и ты объявил им Гарри. Но настоящее чудовище не он, ты! Вот почему изменился твой внешний облик! Потому что ты Монстр!
— Но в послании говорилось: «Меня зовут Гарри»!
— Да. И, как ты изволил заметить, некто постарался, чтобы на экране не появилось его подлинное имя.
— Гарри, — сказал Норман. — Там говорилось: Гарри!
— А твое?
— Норман Джонсон.
— Твое полное имя!
Он молчал. Рот как будто онемел. Память была пуста.
— Молчишь? Я навела справки. Норман Гарри Джонсон!
Нет, думал он. Это не может быть правдой!
— Это трудно принять, — продолжала она спокойным, гипнотическим голосом. — Я понимаю. Пораскинь мозгами и ты сам поймешь что хотел чтобы я это узнала! Вот почему несколько минут назад ты проговорился про «Волшебника страны ОЗ». Разве этого мало?