— Ладно.
— Теперь представь, что мяч послан тому же игроку высоким навесным ударом. В этом случае мяч описывает в воздухе дугу, и игрок сможет взять его секунд через шесть.
— Пусть.
— Теперь, траектории движения — плоского мяча и свечки — кажутся нам совершенно различными. На самом деле оба мяча двигаются совершенно одинаково с точки зрения времени-пространства.
— Нет, — сказал Норман.
— Да, — кивнул Тед. — Ты же знаешь уже, как это происходит. Представь, что тебе нужно послать игроку в центр поля свечку, но чтобы мяч летел не шесть секунд, а полсекунды.
— Это невозможно, — ответил Норман.
— Почему? Надо послать его сильнее.
— Тогда он полетит выше и будет лететь дольше.
— Ну, ладно, тогда пошли мяч плоским ударом, но чтобы он летел шесть секунд.
— И это невозможно, — возразил Норман.
— Правильно, — сказал Тед. — Ты хочешь сказать, что не можешь произвольно заставлять мяч делать то, что тебе вздумается. Существуют строго определенные отношения, устанавливающие траекторию мяча при его продвижении во времени и пространстве.
— Конечно, потому что Земля обладает притяжением.
— Да, — сказал Тед, — и мы сошлись на том, что притяжение есть искривление времени-пространства, как и округлость этой вазы. Каждый бейсбольный мяч на Земле летит поэтому по столь же искривленному пространству, как и этот шарик внутри вазы. Смотри. — Он опять положил апельсин в вазу. — Это Земля. — Он прикоснулся двумя пальцами к двум противоположным сторонам апельсина. — Это подающий и принимающий. Теперь перекати ягоду от одного пальца к другому, и ты увидишь, что тебе приходится приноравливаться к закруглению вазы. Можешь послать шарик легким ударом, и он прокатится близко к апельсину, а можешь сильно ударить по нему, и он взлетит над краем вазы, прежде, чем упадет с другой стороны. Но в любом случае ты не можешь делать с шариком все, что хочешь, потому что он движется внутри круглой вазы. То же самое происходит с бейсбольным мячом — он движется внутри искривленного пространства-времени.
— Похоже, — сказал Норман, — я понял. Ну, а как это соотносится с путешествием во времени?
— Мы привыкли считать, что гравитационное поле Земли очень сильное — когда мы падаем, оно больно ударяет нас, — но в действительности оно очень слабое. Его почти не существует. И потому время-пространство вокруг Земли не так уж сильно искривлено. Время-пространство гораздо сильнее искривлено вокруг солнца. А в других частях вселенной оно очень сильно искривлено, отчего образуются движущиеся воронки, и может произойти любое искажение времени. В самом деле, если взять черную дыру…
Он неожиданно замолчал.
— Ну, Тед? Что там с черной дырой?
— О Господи Боже, — едва проговорил Тед.
Гарри поправил очки на носу и сказал:
— Тед, хоть раз в жизни, но ты, возможно, прав.
Они оба схватились за бумагу и стали быстро покрывать ее каракулями.
— …Нет, нет. Начнется вращение…
— …Скорость движения гарантирует…
— …Но вы не сможете достигнуть необычайного…
—...Нет, силы приливов и отливов…
— …отнесут в сторону…
— А если опуститься за горизонт…
— Разве это возможно? Неужели они обладают такой энергией?
Оба замолчали, делая расчеты и что-то бормоча себе под нос.
— Так что там с черной дырой? — спросил Норман. Но они больше его не слышали.
Щелкнул динамик. Барнс произнес:
— Внимание. Говорит капитан. Всем собраться в кают-компании немедленно.
— Мы здесь, в кают-компании, — ответил Норман.
— Немедленно.
— Мы уже здесь, Гэл.
— Тогда все, — сказал Барнс, и динамик снова щелкнул, отключаясь.
Совещание
— Я только что повздорил с адмиралом Сполдингом, командующим тихоокеанским флотом, — сообщил Барнс. — Очевидно, Сполдинг только что узнал, что я спустил на глубину гражданских лиц для участия в проекте, о котором он ничего не знает. Ему это совсем не понравилось.
Все молча глядели на него.
— Он потребовал, чтобы всех гражданских лиц подняли наверх.
Ну и отлично, подумал Норман. То, что они обнаружили здесь, только разочаровало его. Перспектива провести еще семьдесят два часа в этом сжатом, вызывающем клаустрофобию пространстве, где они исследовали пустынный космический корабль, ему совсем не улыбалась.
— Я думал, — сказал Тед, — что у нас прямое указание от Президента.
— Да, — но возникла угроза шторма.
— Какого шторма? — спросил Гарри.
— Сообщают, что усиливается юго-восточный ветер, двигающийся со скоростью в 15 узлов. Похоже, что через двадцать четыре часа сюда придет тихоокеанский циклон.
— Здесь будет шторм? — спросила Бет.
— Не здесь, — уточнил Барнс. — Здесь, внизу, мы ничего не почувствуем, а на поверхности прямо над нами. Наши корабли поддержки должны будут отдрейфовать в Тонгу.
— И мы останемся здесь одни?
— Да, на двадцать четыре или сорок восемь часов. Это бы не беда — мы находимся на полном самообеспечении, — но Сполдинг нервничает из-за того, что гражданские лица будут находиться внизу при отсутствии поддержки наверху. Я хочу знать, что вы об этом думаете. Хотите ли вы остаться и продолжать исследования или покинуть дно?
— Остаюсь. Обязательно, — заявил Тед.
— Бет? — спросил Барнс.
— Я прибыла сюда для изучения неизвестных форм жизни, — ответила Бет. — Но на корабле нет никакой жизни. Я не говорю, что ее не может оказаться вовсе, но думаю, надо подниматься.
— Норман?
— Поглядим правде в глаза, — начал Норман. — Мы не подготовлены в должной мере для подводных исследований и мы не чувствуем себя здесь комфортно. По крайней мере, я. И вряд ли мы способны оценить этот корабль в должной мере. Здесь нужна команда подготовленных инженеров ВМС. Надо подниматься.
— Гарри?
— Оставить все к черту.
— Конкретные причины?
— Назовите это интуицией.
— Не могу поверить, Гарри, — сказал Тед, — что ты мог сказать это после той блестящей новой идеи относительно корабля…
— Теперь это неважно, — твердо произнес Барнс. — Я дал указание поднять нас на поверхность в ближайшие двенадцать часов.
— Черт побери! — выругался Тед.
Но Норман смотрел на Барнса и видел, что тот не кажется разочарованным. Он хочет подняться, думал Норман. Он ищет предлог, чтобы подняться отсюда, и мы должны найти его.
— Я бы мог сказать и похуже… — начал Тед.
— Довольно, Тед. Выбор сделан, можете пойти отдохнуть немного.
Едва они направились к своим койкам, Барнс остановил Бет:
— На пару слов, пожалуйста.
— О чем?
— Бет, прошу тебя, когда мы опять окажемся на корабле, не нажимай всех кнопок подряд.
— Я только зажгла свет, Барнс.
— Да,— но ты не знала этого, когда…
— Разумеется, знала. На кнопке было написано: «Комнатное освещение». Все было понятно.
Уходившие слышали, как Бет говорила:
— Я не ваш бесправный подчиненный, которым можно командовать, Гэл… — потом Барнс произнес еще что-то, и голоса смолкли.
— Черт! — сказал Тед и пнул в сердцах железную стену, которая отозвалась гулкой пустотой. Они прошли в цилиндр С, направляясь к койкам. — Не могу поверить, что вы хотите убраться отсюда, — сказал Тед. — Это же такое потрясающее открытие. Как вы можете уйти отсюда? Особенно ты, Гарри. Возможности только с точки зрения математики! Теория черной дыры…
— Я сказал тебе почему, — отозвался Гарри. — Я хочу подняться, потому что этого хочет и Барнс.
— Барнс не хочет подниматься, — возразил Тед. — Он поставил это на голосование.
— Это я знаю. Но Барнс не хочет, чтобы начальство думало, будто он принял неверное решение. Вот он и переложил решение на нас. Но я вам говорю, Барнс хочет подняться.
Норман был удивлен: математиков обычно воспринимают как людей, парящих в облаках, рассеянных и невнимательных. Но Гарри был начеку: он ничего не упускал.
— Но почему Барнс хочет подняться? — спросил Тед.
— По-моему, это очевидно, — пожал плечами Гарри. — Из-за шторма на поверхности.
— Но пока нет никакого шторма.
— Нет, — согласился Гарри. — Но когда он придет, никто не знает, как долго он продлится.
— Барнс сказал, что двадцать четыре или сорок восемь часов…
— Ни Барнс и никто другой не может предсказать, как долго продлится шторм, — возразил Гарри. — Что, если он продлится пять дней?
— Мы можем оставаться здесь в это время. У нас достаточно воздуха и топлива для пяти дней. Почему вы так беспокоитесь?
— Я не беспокоюсь, — ответил Гарри. — Но я думаю, что Барнс обеспокоен.
— Господи, да ничего же не случится! — воскликнул Тед. — Уверен, что нам следует остаться. — Но тут они услышали журчание. Взглянув под ноги, Они увидели, что покрытый ковром пол потемнел от влаги?
— Что это?
— Я бы сказал, что это вода, — ответил Гарри.
— Соленая вода? — спросил Тед, наклонившись и трогая темное пятно. Он лизнул палец: — На вкус не кажется соленой.
Где-то над ними голос произнес:
— Потому что это моча.
Подняв глаза, они увидели Элис Флетчер, стоящую на платформе среди переплетенных труб у самой закругленной макушки цилиндра.
— Все под контролем, джентльмены. Небольшая утечка в системе потери жидкости вследствие нарушения циркулирования Н2О.
— Потеря жидкости? — схватился за голову Тед.
— Только небольшая утечка, — успокоила Флетчер. — Ничего страшного, сэр. — Она обдала одну из труб белым веществом из распылителя. Вещество распространилось по трубе и затвердело. — Покрываем трещины, если они появляются, уретаном. Прекрасно пломбирует.
— И как часто бывают подобные утечки? — поинтересовался Гарри.
— Потеря воды? — повторил опять Тед.
— Трудно сказать, доктор Адамс. Но вам совершенно нечего беспокоиться.
— Мне нехорошо, — сказал Тед.
Гарри шлепнул его по спине:
— Приди в себя, это не смертельно. Пойдем-ка вздремнем.
— Похоже, я тоже хочу выбраться отсюда.