— Джерри, при твоем безграничном понимании ты, разумеется, знаешь, что мы такие сущности, которым надо иногда побеседовать наедине, чтобы никто нас не слышал. Опыт общения с тобой требует обмена мнений, и нам есть о чем потолковать между собой.
Барнс потряс головой.
МНЕ ТОЖЕ ЕСТЬ О ЧЕМ ПОГОВОРИТЬ. МНЕ ТАК НРАВИТСЯ ГОВОРИТЬ С ВАШИМИ СУЩНОСТЯМИ, НОРМАН.
— Да, я знаю, Джерри. Но ты понимаешь при своей мудрости, что нам надо поговорить одним.
НЕ БОЙТЕСЬ.
— Нам не страшно, Джерри. Нам просто неудобно.
НЕ НАДО ЧУВСТВОВАТЬ НЕ УДОБНО.
— Мы не можем, Джерри… Уж такие мы есть.
МНЕ ТАК НРАВИТСЯ ГОВОРИТЬ С ТВОЕЙ СУЩНОСТЬЮ, НОРМАН. Я СЧАСТЛИВ. А ТЫ ТОЖЕ СЧАСТЛИВ?
— Да, очень счастлив, Джерри. Но, видишь ли, нам надо…
ХОРОШО. Я РАД.
— …надо поговорить наедине. Пожалуйста, не слушай нас некоторое время.
Я ВАС ОБИДЕЛ?
— Нет, ты очень милый и дружелюбный. Но нам надо поговорить одним какое-то время, чтобы ты нас не слышал.
ПОНИМАЮ, ЧТО ВАМ ЭТО НУЖНО. ЖАЛЬ, ЧТО ВАМ СО МНОЙ НЕ УДОБНО. Я УДОВЛЕТВОРЮ ВАШЕ ПОЖЕЛАНИЕ.
— Спасибо, Джерри.
— Все так, — сказал Барнс, — но ты правда думаешь, что он это сделает?
МЫ СНОВА ВЕРНЕМСЯ ПОСЛЕ НЕБОЛЬШОГО ПЕРЕРЫВА ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ПОСЛАНИЙ ОТ НАШЕГО ПОКРОВИТЕЛЯ.
И экран погас.
Внутренне Норман ликовал.
— Необыкновенно, — сказал Тед. — Похоже, он посылает телесигналы.
— Он не может это делать здесь, под водой.
— Мы этого не можем, но похоже, что он может. Барнс сказал:
— Я чувствую, что он нас слышит. Я это знаю. Джерри, ты еще тут?
Экран был пуст.
— Джерри?
Ничего не произошло. Экран был пустым.
— Он ушел.
— Ну, — сказал Норман, — вот вы и увидели силу психологии в действии. — Он не мог удержаться, чтобы не сказать этого, он был слишком раздражен Тедом.
— Прости, — сказал Тед.
— Все нормально.
— Но я никак не думал, что для высочайшего интеллекта чувства имеют какое-то значение.
— Не будем больше к этому возвращаться, — попросила Бет.
— Дело в том, — принялся объяснять Норман, — что эмоции и интеллект совсем не связаны между собой. Они как разные части мозга, или даже разные мозги, и они не взаимодействуют друг с другом. Вот почему интеллектуальное понимание бесполезно.
Тед переспросил:
— Интеллектуальное понимание бесполезно! — его голос вновь звучал негодующе.
— Да, и во многих случаях, — ответил Норман. — Если ты читаешь книгу о том, как ездить на велосипеде, ты узнаешь, как ездить на велосипеде? Нет, конечно. Ты можешь читать все что хочешь, а потом пойти и учиться ездить. Часть твоего мозга, которая учится ездить, отделена от той части твоего мозга, которая читает об этом.
— Ну и как все это применить к Джерри? — спросил Барнс.
— Видишь ли, — сказал Норман, — этот тип также не справляется с эмоциями, как и любой другой. Если Джерри и в самом деле эмоциональное создание, — а не только делает вид, — то мы должны иметь дело с его эмоциональной стороной так же, как и с интеллектуальной.
— Очень удобно для тебя, — заметил Тед.
— Да не совсем, — возразил Норман. — Откровенно, я был бы куда более счастлив, если бы Джерри оказался холодным, бесчувственным существом.
— Почему?
— Потому, — ответил Норман, — что если Джерри могущественен и к тому же эмоционален, это становится проблематичным. Что, если он сойдет с ума?
Леви
Группа разделилась. Гарри, истощенный результативной расшифровкой, немедленно отправился спать. Тед пошел в цилиндр С, чтобы записать свои мысли о Джерри для книги, которую он предполагал написать. Барнс и Флетчер удалились в цилиндр Е, чтобы обдумать военную стратегию на случай, если пришелец вздумает напасть на них.
Тина задержалась ненадолго, настраивая мониторы, как всегда методично и аккуратно. Норман и Бет наблюдали за ней. Она долго возилась с регуляторными приборами, которых Норман раньше даже не замечал. Там был целый ряд экранов, светившихся ярко-красным светом.
— Что это? — поинтересовалась Бет.
— Расположение чувствительных приборов по внешнему периметру, EPSA. Вокруг жилого модуля концентрическими кругами расположены сенсоры разной чувствительности, пассивные и активные — температурные, слуховые, волновые. Капитан Барнс потребовал их все проверить и задействовать.
— Но почему? — удивился Норман.
— Не знаю, сэр. Это его приказ.
Динамик щелкнул, и Барнс произнес: «Матрос Чан в Е цилиндр. И перекройте линию связи, идущую сюда. Я не хочу, чтобы Джерри подслушивал нас».
— Да, сэр.
Бет прошипела:
— Осел, да еще и маньяк.
Тина собрала свои бумаги и выскочила из комнаты.
Норман и Бет немного помолчали. Они слышали мерные удары где-то в модуле. Потом они стихли, затем снова возобновились.
— Что это? — спросила Бет. — Звук такой, как будто снаружи кто-то ломится в модуль. — Она подошла к иллюминатору, выглянула: — Ух ты, — сказала она.
Норман тоже посмотрел.
Простершись по дну океана, гигантская тень двигалась вперед-назад при каждом раздающемся ударе. Тень была слишком искажена, так что ему понадобилось какое-то время, чтобы понять, что это такое. Это была тень человеческой руки.
— Капитан Барнс, вы там?
Ответа не последовало. Норман вновь щелкнул переключателем динамика.
— Капитан Барнс, вы слушаете?
Опять никакого ответа.
— Он отключен от линии связи, — сказала Бет. — Он не слышит тебя.
— Как ты думаешь, там, снаружи, есть кто-нибудь живой? — спросил Норман.
— Не знаю. Должно быть, да.
— Тогда пойдем, — сказал Норман.
Он ощутил сухой металлический привкус сжатого воздуха в своем шлеме и окоченел от соприкосновения с ледяной водой, когда соскользнул через люк в полу в темноту, на мягкое илистое дно. Мгновение спустя Бет приземлилась позади него.
— Порядок? — спросила она.
— Нормально.
— Я не вижу никаких медуз, — сказала Бет.
— Да, я тоже.
Они прошли под модулем, повернулись и взглянули назад. Огни модуля резко светили им в глаза, отчего контуры цилиндров расплывались. Они могли отчетливо слышать ритмические удары, но они не могли определить источник, из которого исходил звук. Они прошли под креплениями дальней стороны модуля, уводя глаза от резкого света.
— Здесь, — сказала Бет.
В десяти футах от них фигура в голубом костюме виднелась между стояками прожектора. Тело покачивалось в течении; ярко-желтый шлем ритмично постукивал по стене модуля.
— Ты не видишь, кто это? — спросила Бет.
— Нет. — Огни светили прямо им в лицо.
Норман стал карабкаться по одному из тяжеловесных стояков, прикреплявших модуль ко дну. Металлическая поверхность была покрыта склизкими коричневыми водорослями, и его обувь скользила по трубам, пока наконец он не заметил, что в них есть специальные опоры для ног. Тогда он залез с легкостью.
Теперь ноги качавшегося тела были как раз у него над головой. Норман взобрался еще на одну ступеньку, и один из ботинок запутался в петле шланга, соединявшего его баллон с воздухом и шлем. Он отдернул шлем, пытаясь освободиться от чужого тела. Тело вздрогнуло, и Норман с ужасом понял, что оно еще живое. Затем ботинок сполз, и обнаженная нога — серая кожа, розовые ногти — ткнулась в защитное стекло его шлема. Момент отвращения быстро прошел: Норман повидал слишком много аварий самолетов, чтобы это его слишком задело. Он уронил ботинок, проследив, как тот спускается вниз к Бет, потом дернул тело за ногу. Он почувствовал ее рыхлую мягкость; тело освободилось и плавно стало спускаться. Он схватил тело за плечо и вновь ощутил ту же мягкость, повернул его, чтобы увидеть лицо.
— Это Леви.
Ее шлем был полон воды, за защитным стеклом он увидел остановившиеся глаза, открытый рот, выражение ужаса на лице.
— Она здесь, — сказала Бет, подтягивая тело вниз. Затем произнесла: — Боже.
Норман слез со стояка. Бет оттащила тело подальше от модуля, на освещенную площадь позади него.
— Она вся мягкая. Похоже, что каждая косточка в ее теле перебита.
— Я знаю. — Он тоже вышел на свет, присоединившись к ней. Он ощущал странную отрешенность, леденящий холод и тоску. Он знал эту женщину; она была жива еще совсем недавно, а теперь она мертва. Но все выглядело так, как будто он наблюдал происходящее с дальнего расстояния.
Он перевернул тело Леви. На ее левом боку в ткани костюма была длинная прореха. Мельком он увидел красную рваную рану. Норман наклонился, чтобы рассмотреть ее. Несчастный случай?
— Не думаю, — сказала Бет.
— Подержи ее вот здесь. — Норман приподнял края материи. Несколько отдельных рубцов расходились из одного места. — Порез в форме звезды, — заметил он, — видишь?
Она отступила назад:
— Да, вижу.
— Отчего этого произошло, Бет?
— Я не знаю — я правда не знаю.
Бет отступила еще дальше. Норман вглядывался в рану, в тело под костюмом.
— Тело как вымоченное.
— Вымоченное?
— Как изжеванное.
— Боже.
Да, определенно, как изжеванное, подумал Норман, пробуя проникнуть в рану. Характер повреждения был особого рода: острые, с зазубренными краями раны. Тонкие розовые струйки крови потекли по его шлему.
— Уйдем отсюда, — попросила Бет.
— Только переверну. — Норман сжимал тело в ногах, руках, плечах, и везде оно было рыхлым, как губка. Каким-то образом все тело было почти полностью раздроблено. Он чувствовал кости ног, сломанных во многих местах. Что могло быть причиной этого? Он вновь вернулся к ране.
— Не нравится мне здесь, — напряженно заявила Бет.
— Еще секунду.
После первого изучения он готов был считать рану Леви чем-то вроде укуса, но сейчас он не был уверен.
— Ее кожа, — сказал Норман. — Как будто по ней проехался здоровый напильник…
Он запрокинул голову назад, пораженный — что-то маленькое и белое проплыло мимо его лица. Его сердце упало при мысли, что это могут быть медузы, но он тут же обнаружил, что предмет был совершенно круглым и непрозрачным. Он был размером с мяч для игры в гольф и опустился позади него.