— Вот именно, — подтвердил Норман, проходя, не оглядываясь, по стеклянному тоннелю.
— Наговорил тут всего, а теперь сматываешься? — прокричала Бет ему вслед.
Он продолжал идти прочь.
— Я кому говорю! Ты не смеешь уходить, когда с тобой разговаривают, Норман!
Он опять очутился в кухне и принялся открывать створки буфета в надежде отыскать ореховые батончики. Он опять проголодался, а поиски отвлекали его мысли от тех двоих. Приходилось признать, что все идет совсем не должным образом. Он нашел батончики, вынул один из серебристой шуршащей обертки и съел.
Он был подавлен, но не удивлен. Изучая динамику группового поведения, он давным-давно убедился в верности давнишнего присловья «Трое — это уже толпа». При очень высоком напряжении группы из трех человек были самыми неустойчивыми. До тех пор, пока каждый не осознавал четко свое место и возможности, в группе постоянно шло формирование подвижных альянсов, двое против одного. Именно это сейчас и происходило.
Он покончил с ореховым батончиком, и тут же съел другой. Сколько им еще придется провести здесь, внизу? По крайней мере, еще тридцать шесть часов. Он поискал, куда бы можно засунуть еще пару батончиков про запас, но в костюме не было карманов.
Бет и Гарри с повинной явились на кухню.
— Хотите орехового шоколада? — спросил он их с набитым ртом.
— Мы хотим извиниться, — покаянно сказала Бет.
— За что?
— За то, что мы вели себя как дети, — вздохнул Гарри.
— Я запуталась, — заговорила Бет. — Я всегда так мучаюсь, когда вот так перестаю владеть собой, — ну, просто полная идиотка… — Бет понуро уставилась в пол. Интересно, как ее заносит, подумал Норман, от агрессивной самонадеянности к совершенно противоположному самобичеванию. И никакой середины.
— Ну, не будем вдаваться в это, — сказал Норман. — Мы все так устали.
— Нет, это ужасно, — качала головой Бет. — Правда, ужасно. У меня такое чувство, как будто я вас обоих потеряла. Но я не хочу остаться одна. Я совсем не лучший член этой группы.
Норман сказал:
— Бет, съешь-ка лучше ореховый батончик и перестань казниться.
— Да, — согласился Гарри, — похоже, злючкой ты мне больше нравишься.
— Меня уже мутит от этих батончиков, — призналась Бет. — До вашего прихода я умяла их одиннадцать штук, почти целую дюжину.
— Ну, вот и съешь еще один для ровного счета, — сказал Норман. — И пойдем обратно в модуль.
Возвращаясь назад по океаническому дну, они с напряжением ожидали появления спрута. Но Норман чувствовал себя уверенно, ведь они были вооружены. Но его уверенность проистекала еще и оттого, что он успешно противостоял спруту.
— Ты держишь пистолет так, как будто вот-вот им воспользуешься, — заметила Бет.
— Кажется, да. — Всю свою жизнь Норман был теоретиком, университетским преподавателем, и никогда не воспринимал себя человеком действия, во всяком случае, лишь в пределах случайных партий в гольф. И теперь, с пистолетом наготове, ему нравилось ощущать себя в новом качестве.
По дороге от космического корабля к модулю им то и дело попадались заросли морских веерников. Им приходилось обходить веерники, которые иной раз достигали четырех-пяти футов, вспыхивая голубым и розовым в лучах их фонариков. Норман был совершенно уверен, что когда они впервые прибыли в модуль, веерников и в помине не было.
А теперь здесь были не только цветные веерники, но и стаи больших рыб. Многие рыбы были черными, с красноватыми полосками по спине. Бет сказала, что это типичные представители морской фауны этой части Тихого океана.
Все изменилось, подумал Норман. Все вокруг них изменилось. Но он не мог быть в этом полностью уверен, он не полагался на свою память здесь, внизу. Слишком много посторонних вещей влияло здесь на его восприятие — высокое давление, полученные им ранения, да постоянный страх, в котором приходилось жить.
Что-то бледное мелькнуло перед его глазами. Посветив фонариком на дно, он увидел извивающуюся полоску с длинным тонким плавником и черными пятнышками. Потом он разглядел узкую головку, рот.
— Пережди, — сказала Бет, кладя ему на плечо руку.
— А что это?
— Морская змея.
— Они опасные?
— Обычно нет.
— Ядовитые? — спросил Гарри.
— Очень ядовитые.
Змейка зависла над самым дном, очевидно, высматривая пищу. Она совершенно не обращала на них внимания, и Норману приятно было наблюдать за ней, особенно когда она стала отползать.
— У меня от нее мурашки, — призналась Бет.
— А ты знаешь, что это за вид? — спросил Норман.
— Возможно, это белчер, — сказала Бет. — Тихоокеанские змеи все ядовитые, но белчер самая ядовитая из всех. На самом-то деле некоторые исследователи полагают, что эта змея обладает из всех рептилий самым смертельным укусом, а ее яд в сто раз сильнее яда королевской кобры или черной тигровой змеи.
— Значит, если она укусит…
— Две минуты, и готово.
Они наблюдали, как змея уползает прочь между веерниками, провожая ее взглядом, пока она не скрылась.
— Но морские змеи обычно не агрессивны, — продолжала Бет. — Некоторые водолазы даже трогают их, играют с ними, но я не из их числа. Господи Боже. Змеи.
— А почему они такие ядовитые? Чтобы лишить жертву движения?
— Вообще-то это интересно, — сказала Бет, — что большинство ядовитых существ на земле — морские животные. Яд сухопутных животных и в сравнение не идет. И даже среди сухопутных животных самым сильнодействующим ядом обладает земноводное, жаба бафотен марфенсис. А в море водится ядовитая рыба, которая считается деликатесом в Японии; а еще есть ядовитые моллюски, вроде морской звезды алавердис лотенсис. Однажды я плыла в лодке в Гуаме, и одна женщина вытащила морскую звезду, необычайно красивую, но она не знала, что нельзя касаться пальцами кончиков звезды. Звезда выпустила £вой ядовитый шип и уколола эту женщину в ладонь. Она и трех шагов не прошла, как у нее начались страшные конвульсии, и меньше, чем через час, она умерла. А есть еще ядовитые растения, ядовитые губки, ядовитые кораллы. Да вот еще и змеи. Даже укус самой слабенькой морской змеи грозит летальным исходом.
— Как мило, — сказал Гарри.
— Ну, просто необходимо понять, что среда обитания океана гораздо древнее суши. Жизнь в океанах существует уже три с половиной биллиона лет, гораздо дольше, чем на земле. И средства выживания и защиты в океане гораздо более развиты — у них было больше времени.
— Ты хочешь сказать, что через несколько биллионов лет и на земле появятся столь же ядовитые создания?
— Если мы зайдем так далеко, — ответила Бет.
Они были уже у самого модуля; струйки пузырьков, поднимающиеся из щелей, были теперь отчетливо видны.
— Дьявольские течи, — заметил Гарри.
— Я полагаю, воздуха осталось еще много.
— А я полагаю, что это стоит проверить.
— Сколько угодно, — сказала Бет. — Но я все проделала тщательно
Норман подумал, что сейчас начнется новый спор, но Бет с Гарри умолкли. Они дошли до люка, и один за другим взобрались в DH-8.
Пульт управления
— Джерри?
Норман вглядывался в экран пульта управления. Он оставался чистым, только помаргивал курсор.
— Джерри, ты здесь?
Экран оставался чистым.
— Хотел бы я знать, отчего это тебя не слышно, Джерри, — сказал Норман.
Никакого ответа.
— Пытаешься давить на него психологически? — спросила Бет. Она регулировала внешние датчики, просматривала их показания. — Знаешь, на мой взгляд, если к кому и применять твою психологию, так это к Гарри.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что Гарри не следует подпускать ни к чему, что связано с нашими системами жизнеобеспечения. Мне кажется, он не в себе.
— Не в себе?
— Опять психологический трюк, а? Повторять последнее слово в предложении? Чтобы заставить собеседника говорить.
— Говорить? — Норман улыбнулся.
— Ладно, может, я опять перебарщиваю, — согласилась она. — Но серьезно, Норман. Прежде чем я отправилась на корабль, Гарри вошел сюда и сказал, что он меня подменит. Я рассказала ему, что ты на субмарине и что спрута поблизости не видно, а что я хочу пойти на корабль. Он сказал — отлично, я присмотрю вместо тебя. Вот я и ушла. А теперь он даже не помнит об этом. И тебе это не кажется слегка закрученным?
— Закрученным?
— Оставь, пожалуйста, будь посерьезнее.
— Посерьезнее?
— Ты что, хочешь увильнуть от этого разговора? Я заметила, ты всегда именно так стараешься увильнуть, если не хочешь говорить о чем-то. Ты пытаешься всех удержать в равновесии, и поэтому уводишь разговор от напряженных тем. Но мне кажется, тебе стоит выслушать то, что я говорю, Норман. О Гарри.
— Да я слушаю все, что ты говоришь, Бет.
— И?
— Но я же не присутствовал при этом и не могу ничего знать наверняка. Все, что я вижу, это то, что Гарри вновь кажется прежним — самоуверенный, презрительный и очень-очень умный.
— И тебе не кажется, что он свихнулся?
— Не больше, чем мы с тобой.
— Боже! Ну как же мне убедить тебя? Я беседовала с человеком, который теперь полностью отрицает наш разговор. И тебе это кажется нормальным? Ты думаешь, что этому человеку можно доверять?
— Бет. Меня там не было.
— Ты хочешь сказать, что это я?..
— Меня там не было.
— Ты хочешь сказать, что это я сошла с ума? И утверждаю, что разговор был, когда его в действительности не было?
— Бет.
— Норман, я говорю тебе. Посмотри, с Гарри не все в порядке, а ты не хочешь даже обсудить это.
Они услышали приближающиеся шаги.
— Я пойду к себе в лабораторию, — сказала она. — А ты подумай о том, что я тебе говорила.
Она уже поднималась по лестнице, когда вошел Гарри.
— А знаешь, Бет прекрасно поработала с системами жизнеобеспечения. Все выглядит просто отлично. Воздуха нам хватит на 52 часа при нынешней скорости его потребления. У нас все должно быть в порядке. Ты разговариваешь с Джерри?