— Что? — изумился Норман.
Гарри показал на экран.
ПРИВЕТ НОРМАН.
— Я не знаю, когда он вернулся. Раньше он не говорил.
— Ну, а теперь говорит, — заметил Гарри.
ПРИВЕТ ГАРРИ.
— Как дела, Джерри? — спросил Гарри.
СПАСИБО ХОРОШО. А КАК ВЫ? МНЕ ТАК СИЛЬНО ХОТЕЛОСЬ ПОБЕСЕДОВАТЬ С ВАМИ, СУЩНОСТИ. А ГДЕ УПРАВЛЯЮЩАЯ СУЩНОСТЬ ГЭРАЛЬД К. БАРНС?
— А ты не знаешь?
Я НЕ ОЩУЩАЮ БОЛЬШЕ ЭТОЙ СУЩНОСТИ.
— Увы, его больше нет.
ЯСНО. ОН НЕ БЫЛ ДРУЖЕЛЮБНЫМ. ЕМУ НЕ НРАВИЛОСЬ СО МНОЙ БЕСЕДОВАТЬ.
Норман подумал: о чем он нам рассказывает? Не избавился ли Джерри от Барнса, потому что тот казался ему недружелюбным?
— Джерри! — позвал Норман. — Что случилось с управляющей сущностью?
ОН НЕ БЫЛ ДРУЖЕЛЮБНЫМ. ОН МНЕ НЕ НРАВИЛСЯ.
— Да, но что с ним случилось?
ТЕПЕРЬ ЕГО НЕТ.
— А другие сущности?
А ДРУГИЕ СУЩНОСТИ. ИМ НЕ НРАВИЛОСЬ ГОВОРИТЬ СО МНОЙ.
Гарри сказал:
— Ты думаешь, он говорит, что избавился от них? Я НЕ БЫЛ СЧАСТЛИВ ГОВОРИТЬ С НИМИ.
— И поэтому он избавился от всех людей ВМС?
Норман подумал: это не совсем так. Он избавился и от Теда, а Тед как раз пытался общаться с ним. Или со спрутом. А какое спрут имел отношение к Джерри? Как бы спросить об этом?
— Джерри…
ДА НОРМАН. Я ЗДЕСЬ.
— Давай поговорим.
ХОРОШО. ЭТО МНЕ НРАВИТСЯ.
— Расскажи нам о спруте, Джерри.
СУЩНОСТЬ СПРУТ ЯВЛЯЛСЯ МАНИФЕСТАЦИЕЙ.
— Откуда он приходит?
ОН ВАМ ПОНРАВИЛСЯ? Я ЕЩЕ ПРЕДСТАВЛЮ ЕГО.
— Нет, нет, не делай этого, — торопливо сказал Норман.
ОН ВАМ НЕ ПОНРАВИЛСЯ?
— Нет, нет, понравился, Джерри.
ЭТО ПРАВДА?
— Да, правда. Он нам нравится. Нет, правда.
ХОРОШО. Я РАД, ЧТО ОН ВАМ НРАВИТСЯ. ЭТО ОЧЕНЬ ХОРОШО. ВПЕЧАТЛЯЮЩАЯ СУЩНОСТЬ БОЛЬШОГО РАЗМЕРА.
— Да, — отозвался Норман, вытирая со лба пот. Господи, да он говорит, как младенец, размахивающий заряженным пистолетом.
ЭТО ТРУДНО ДЛЯ МЕНЯ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ТАКУЮ БОЛЬШУЮ СУЩНОСТЬ. Я РАД, ЧТО ОНА ВАМ ПОНРАВИЛАСЬ.
— Очень впечатляюще, — согласился Норман. — Но тебе совсем необязательно повторять эту манифестацию.
ВЫ ХОТИТЕ ЧТОБЫ Я ПРЕДСТАВИЛ НОВУЮ СУЩНОСТЬ?
— Нет, Джерри, больше уже ничего не надо, спасибо.
Я СЧАСТЛИВ ПРЕДСТАВЛЯТЬ МАНИФЕСТАЦИИ.
— Да, я уверен в этом.
Я БЫЛ БЫ РАД ПРЕДСТАВИТЬ МАНИФЕСТАЦИЮ ТЕБЕ НОРМАН И ТЕБЕ ГАРРИ.
— Спасибо, Джерри.
МНЕ НРАВЯТСЯ И ВАШИ МАНИФЕСТАЦИИ.
— Наши манифестации? — поразился Норман, переглядываясь с Гарри. Очевидно, что Джерри считал людей в модуле своего рода манифестацией. Джерри, видимо, воспринимал это как своеобразный обмен.
ДА МНЕ ТОЖЕ НРАВЯТСЯ ВАШИ МАНИФЕСТАЦИИ.
— Расскажи нам о наших манифестациях, Джерри, — попросил Норман.
МАНИФЕСТАЦИИ МАЛЕНЬКИЕ И НЕ ВЫХОДЯТ ЗА ПРЕДЕЛЫ ВАШИХ СУЩНОСТЕЙ. НО ЭТО НОВЫЕ ДЛЯ МЕНЯ МАНИФЕСТАЦИИ. ОНИ СИЛЬНО РАДУЮТ МЕНЯ.
— О чем это он? — спросил Гарри.
О ТВОИХ МАНИФЕСТАЦИЯХ ГАРРИ.
— Да о каких манифестациях, черт побери?
— Не сходи с ума, — предупредил Норман. — Сохраняй спокойствие.
МНЕ ПОНРАВИЛАСЬ ЭТА. ГАРРИ СДЕЛАЙ ЕЩЕ.
Норман подумал: он что, воспринимает эмоции? И расценивает наши проявления чувств как манифестации? Но этого не могло быть. Джерри не мог читать их мысли, это они уже установили. Но, может, лучше перепроверить? Джерри, подумал он, ты слышишь меня?
МНЕ НРАВИТСЯ ГАРРИ. ЕГО МАНИФЕСТАЦИИ КРАСНЫЕ. ОНИ ОСТРОУМНЫ.
— Остроумны?
ОСТРОУМНЫ=УМНО ОСТРЫ?
— Ясно, — сказал Гарри. — Он считает нас смехотворными.
СМЕХОТВОРНЫЕ=ТВОРЦЫ СМЕХА?
— Не совсем. У нас, сущностей, есть понятие… — Норман задумался. Как, в самом деле, ему объяснить, что такое «смех», «смешной», что такое «шутка», наконец? — У нас, сущностей, есть понятие такой ситуации, которая вызывает неудобство, и мы называем ее смешной, забавной.
СМЕШНО-ЗАБАВНОЙ?
— Нет, это разные слова, — и Норман отпечатал их по буквам.
ЯСНО. ВАШИ МАНИФЕСТАЦИИ СМЕШНЫЕ. СУЩНОСТЬ СПРУТ ВЫЗЫВАЕТ У ВАС МНОГО ЗАБАВНЫХ МАНИФЕСТАЦИЙ.
— Нам так не кажется, — мрачно заметил Гарри.
А МНЕ ТАК КАЖЕТСЯ.
Вот чего они добились, думал Норман, сидя за пультом. Но как-то ему следовало заставить Джерри осознать всю серьезность его действий.
— Джерри, — начал объяснять Норман, — твои манифестации вредят нашим сущностям. Некоторых из наших сущностей уже нет.
ДА Я ЗНАЮ.
— Если ты будешь продолжать свои манифестации…
ДА МНЕ НРАВИТСЯ ПРЕДСТАВЛЯТЬ. ЭТО ЗАБАВНО ДЛЯ ВАС.
— …то очень скоро все наши сущности исчезнут. И тогда тебе не с кем будет разговаривать.
ЭТОГО МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ.
— Я знаю. Но многие сущности уже исчезли.
ВЕРНИТЕ ИХ НАЗАД.
— Мы не можем. Они ушли навсегда.
ПОЧЕМУ?
— Мы не можем вернуть их.
ПОЧЕМУ?
Ну прямо как дитя, подумал Норман. Сущий ребенок. Скажи ребенку, что ты не можешь делать то, что он хочет, что ты не можешь играть, как он хочет играть, и он откажется понимать это.
— У нас нет силы, Джерри, вернуть их назад.
А Я ХОЧУ ЧТОБЫ ВЕРНУЛИ НАЗАД ОСТАЛЬНЫХ СУЩНОСТЕЙ.
— Он думает, что мы отказываемся играть с ним, — заметил Гарри.
ВЕРНИТЕ НАЗАД СУЩНОСТЬ ТЕД.
Норман ответил:
— Мы не можем, Джерри. Мы бы вернули, если бы могли.
МНЕ НРАВИТСЯ СУЩНОСТЬ ТЕД. ОН ОЧЕНЬ СМЕШНОЙ.
— Да, — сказал Норман, — Тед тоже любил тебя. Он пытался поговорить с тобой.
ДА МНЕ НРАВЯТСЯ ЕГО МАНИФЕСТАЦИИ. ВЕРНИТЕ ТЕДА НАЗАД.
— Мы не можем.
Последовала длительная пауза.
Я ОБИДЕЛ ВАС?
— Нет, не совсем.
МЫ ДРУЗЬЯ НОРМАН И ГАРРИ.
— Да, это так.
ТОГДА ВЕРНИТЕ НАЗАД СУЩНОСТЕЙ.
— Он просто отказывается понимать, — сказал Гарри. — Да черт тебя дери, не можем мы этого сделать!
ТЫ СМЕШНОЙ ГАРРИ. СДЕЛАЙ ТАК СНОВА.
Он определенно воспринимает сильные эмоциональные реакции, бурные чувства как своего рода манифестации подумал Норман. Не было ли именно это для
него игрой — провоцировать другую сторону, а затем получать удовольствие от ответа? Не наслаждался ли он жуткими чувствами, которые вызывал в них спрут? Так это было игрой?
ГАРРИ СДЕЛАЙ ЭТО СНОВА. ГАРРИ СДЕЛАЙ ЭТО СНОВА.
— Эй, ты! — разозлился Гарри. — А не пошел бы ты!
СПАСИБО. ЭТО МНЕ НРАВИТСЯ. ЭТО ТОЖЕ КРАСНОЕ. А ТЕПЕРЬ ПОЖАЛУЙСТА ВЕРНИТЕ НАЗАД УШЕДШИХ СУЩНОСТЕЙ.
У Нормана появилась мысль:
— Джерри, — сказал он, — если ты хочешь, чтобы сущности вернулись, почему ты не вернешь их сам?
А МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ.
— А ты бы мог это сделать, если бы захотел?
Я МОГУ СДЕЛАТЬ ВСЕ.
— Да, разумеется, ты можешь. Но почему ты не вернешь назад сущностей, которые тебе нравятся?
НЕТ. Я НЕ БУДУ ЭТОГО ДЕЛАТЬ.
— Но почему? — спросил Гарри.
ЭЙ ТЫ. А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ.
— Не обижайся, Джерри, — быстро произнес Норман.
Но ответа на экране не появилось.
— Джерри?
Экран не отвечал.
— Опять ушел, — покачал головой Гарри. — Черт знает, что еще выкинет этот малолетний ублюдок.
Последующий анализ
Норман поднялся в лабораторию к Бет, но та спала, свернувшись калачиком на своей кушетке. Спящая, она выглядела прелестной. Странно, что после всего этого времени, проведенного здесь, внизу, она казалась столь похорошевшей. Резкость исчезла из ее черт, нос уже не казался столь острым, и мягче, полнее стали губы. Он взглянул на ее похудевшие руки с синими прожилками вен. Но мускулы теперь казались более гладкими, какими-то более женственными.
Кто его знает, подумал Норман. После стольких часов пребывания здесь, внизу, уже ни о чем нельзя судить здраво. Он спустился по лестнице и отправился в спальню. Гарри уже лежал на койке и громко похрапывал.
Норман решил снова принять душ. Но когда он встал под струю, он внезапно совершил поразительное открытие.
Синяки, покрывавшие его тело, исчезли. То есть, почти исчезли, подумал он, вглядываясь в оставшиеся желтовато-синеватые пятна. За эти несколько часов они зажили. Он для эксперимента подвигал руками и ногами и не ощутил боли. Почему? Что случилось? На мгновение все показалось ему сном, ночным кошмаром, но потом он подумал: нет, это все атмосфера. Порезы и синяки быстрее заживают в сильно разреженной атмосфере. И ничего таинственного — просто влияние атмосферы.
Он обтерся сухо-насухо, как только смог, полотенцем, и отправился в койку. Гарри все похрапывал и все так же громко.
Норман лег на спину, созерцая красные жужжащие элементы калорифера на потолке. Тут ему в голову пришла одна мысль, он встал с постели и сдвинул толкер на шее Гарри с середины глотки вбок. Тотчас храп перешел в едва слышное посвистывание.
Куда лучше, подумал Норман. Он коснулся головой жесткой подушки и сразу же уснул.
Он не знал, как долго он спал, — должно быть, несколько секунд, — но проснулся он посвежевшим. Он потянулся, зевнул и вылез из постели.
А Гарри все спал. Норман опять передвинул его толкер, и храп возобновился. Норман вернулся в цилиндр D, к пульту. На экране все еще были слова:
ЭЙ ТЫ. А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ.
— Джерри? — позвал Норман. — Ты здесь, Джерри?
Экран не отвечал. Джерри здесь не было. Норман взглянул на лежащую сбоку стопку распечаток. Мне и впрямь стоит заняться ими, подумал он. Потому что нечто, касавшееся Джерри, тревожило его и оставалось непонятным. Норман не мог бы объяснить точно, но даже если вообразить пришельца испорченным маленьким принцем, поведение Джерри все равно было бессмысленным. Оно просто никак не складывалось в единое целое.
ЭЙ ТЫ. А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ.
Уличный жаргон? Или он просто сымитировал Гарри? В любом случае это не было свойственной Джерри манерой общения. Обычно Джерри был слегка безграмотен, совсем не соблюдал пунктуации, и выражался, как инопланетянин, рассуждая о сущностях и сознаниях. Но от раза к разу его язык становился все более просторечным.
Норман перебрал листки.