Ладно подумал Норман. Давайте вымокнем.
Он встал лицом к сфере и подумал: «Откройся».
Дверь не открывалась.
— Откройся, — произнес он громко.
Дверь не открывалась.
Разумеется, он знал, что это не поможет, — Тед ведь пытался добиться того же, часами торчал здесь! Когда Гарри и Бет входили туда, они ничего не говорили. Они производили какое-то действие в уме.
Он закрыл глаза, сосредоточился и подумал: «Откройся».
Он открыл глаза и взглянул на сферу — та была по-прежнему закрыта.
Я готов открыть тебя, подумал он. Я уже готов.
Ничего не произошло. Дверь не открылась.
Возможности, что он может попросту не открыть дверь сферы, Норман не учел. Но, в конце концов, двое других уже сделали это. Как же им удалось?
Первым сумел выполнить это Гарри, с его логическим умом. Но Гарри вычислил, что надо сделать, лишь посмотрев ту видеозапись. Значит, Гарри обнаружил какой-то важный ключ при просмотре записи.
Но Бет тоже просматривала запись, она крутила ее снова и снова, пока не поняла. Что-то на видеозаписи.-
Плохо, что ее нет с собой, подумал Норман. Он часто видел ее, он, вероятно, сумеет реконструировать ее, прокрутив в уме. Как там все было? Перед его мысленным взором возникли образы: беседующие Бет и Тина. Бет ест пирог, а Тина что-то рассказывает о том, как записи переправляются на субмарину. Бет ей что-то ответила. Потом Тина ушла из поля зрения, ее не было видно на экране, но слышно, как она спросила: «Как ты думаешь, они откроют когда-нибудь сферу?»
И Бет ответила: «Я не знаю. Возможно». И тут сфера на мгновение приоткрылась.
Почему?
«Как ты думаешь, они когда-нибудь откроют сферу?» — спросила Тина. И в ответ на этот вопрос Бет, должно быть, вообразила сферу открытой, увидела, должно быть, в своем воображении, как дверь открывается…
Глубокий низкий гул, вибрация во всем зале.
Сфера открылась; дверь широко и темно зияла.
Вот оно, подумал он. Представь, что это происходит, и оно произойдет. То есть, если теперь он представит сферу закрытой…
С новым глубоким гулом дверь захлопнулась.
…или открытой…
Сфера вновь открылась.
— Лучше уж я не буду упускать удачу, — громко сказал он. Дверь была открыта. Он вгляделся в дверной проем, но увидел только глубокую непроницаемую темень. Сейчас или никогда, сказал он себе.
Он шагнул вовнутрь.
Дверь сферы закрылась за ним.
Сначала темнота, а потом, когда его глаза привыкли, появились огоньки. Волнующееся, светящееся море, пенящееся миллионами огоньков, кружащихся вокруг него.
Что это? думал он. Он видел только море. Ни четких очертаний, ни границ. Вздымающийся океан, сверкающие волны. Он почувствовал его необычайное великолепие и умиротворенность. Ему было очень хорошо.
Он шевельнул руками, зачерпнув воду, его движения заставили ее забурлить. И тут он заметил, что его руки стали прозрачными, так что сквозь них он мог видеть переливающееся море. Он оглядел свое "тело — его ноги, его торс, все стало прозрачным. Он стал частью моря, и это было очень приятное ощущение.
Он становился все легче и скоро начал покачиваться на бесчисленных волнах океана. Он закинул руки за голову и поплыл. Счастье наполняло его. Чувство, что он мог бы остаться тут навсегда.
Он стал сознавать еще чье-то присутствие в океане.
— Кто здесь? — спросил он.
Я здесь.
Норман почти подпрыгнул, так громко это прозвучало. Или только показалось громким. Затем он засомневался, что вообще что-то слышал.
— Ты можешь говорить?
Нет.
— К как же мы общаемся? — удивился Норман.
Так, как и все общаются со всеми.
— Но каким образом?
Зачем ты спрашиваешь, если уже знаешь ответ?
— Но я не знаю ответа.
Волны несли его плавно, мирно, но некоторое время он не получал ответа.
— Ты здесь?
Да.
— Я думал, ты ушел.
Здесь некуда уйти.
— Ты хочешь сказать, что ты заточен внутри сферы?
Нет.
— Ты можешь ответить на вопрос? Кто ты?
Я не кто.
— Ты — Бог?
Бог — это слово.
— Я хотел сказать — ты высшее существо или высшее сознание?
Высшее, чем что?
— Высшее, чем я, например.
А как высоко ты находишься?
— Да совсем низко. По крайней мере, так мне кажется.
Ну, уж это твои трудности.
Двигаясь в океане, он подумал, уж не решил ли Бог посмеяться надо мной? Он мысленно произнес: «Ты шутишь?»
Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ?
Я говорю с Богом?
Ты вообще не говоришь.
— Ты принимаешь мои слова слишком буквально. Это потому, что ты с другой планеты?
Нет.
— Ты с другой планеты?
Нет.
— Ты из другой цивилизации?
Нет.
— Откуда ты?
Зачем ты спрашиваешь, если ты уже знаешь ответ?
В другое время, подумал Норман, он бы давно взорвался от этих монотонно повторяющихся ответов, но теперь он не чувствовал никаких эмоций. И никаких суждений у него не было. Он просто получал информацию, ответы на вопросы…
Он подумал: «Но эта сфера прибыла из другой цивилизации?»
Да.
— И, возможно, из другого времени?
Да.
— А разве ты не часть сферы?
Сейчас — да.
— Так откуда же ты?
Зачем ты спрашиваешь, если ты знаешь ответ?
Волны слегка перемещали его, успокоительно покачивая.
— Ты еще тут?
Да. Здесь некуда идти.
— Боюсь, я не слишком осведомлен в религиозном вопросе. Я психолог. Я имею дело с тем, как люди думают. Во время учебы я не очень-то занимался религией.
О, понятно.
— У психологии мало точек соприкосновения с религией.
Разумеется.
— Так ты согласен?
Я согласен с тобой.
— Это успокаивает.
Не вижу почему.
— Кто я?
И в самом деле, кто?
Его подбрасывали волны, и он чувствовал глубокое умиротворение, несмотря на все трудности подобной беседы.
Я в затруднении, подумал Норман.
Расскажи мне.
— Я в затруднении, потому что ты говоришь, как Джерри.
Этого следовало ожидать.
— Но Джерри на самом деле был Гарри.
Да.
— Значит, ты также и Гарри?
Нет. Разумеется, нет.
— Тогда кто ты?
Я не кто.
— Тогда почему ты говоришь как Джерри или Гарри?
Потому что мы происходим из одного источника.
— Я не понимаю.
Когда ты смотришь в зеркало, кого ты видишь?
— Самого себя.
Ясно.
— Разве не так?
Это на твоем уровне.
— Я уже знаю это. Это все знают, это же психологический трюизм, клише.
Ясно.
— Ты внеземной разум?
Ты внеземной разум?
— Я нахожу, что с тобой трудно разговаривать. Ты дашь мне силу?
Какую силу?
— Ту силу, которую ты дал Гарри и Бет. Силу заставить воображаемые вещи происходить на самом деле. Ты дашь мне ее?
Нет.
— Почему нет?
Потому что она у тебя уже есть.
— Я этого не чувствую.
Я знаю.
— Тогда как же это произошло, что я получил силу?
Как ты вошел сюда?
— Я представил дверь открытой.
Да.
Покачиваясь на волнах, ожидая ответа, но ответа нет, а есть только это движение волн, умиротворяюще вневременное, убаюкивающее ощущение.
Через некоторое время Норман подумал: извини, но почему бы тебе не объяснить и не перестать говорить загадками.
На вашей планете есть зверь, который называется медведь. Это большое животное, куда больше тебя, очень умное и сообразительное, и мозг у него больше твоего. Но он не может представить то, что можешь вообразить ты. Он не может создавать вымышленные образы. Он не может осознавать то, что ты называешь прошлым и будущим. Эта особая способность к воображению и сделала ваш вид столь сильным. И ни что другое. Это не подражательность, не использование орудий, не язык или ваша жестокость или ваша забота и младших или ваше социальное разделение. Ничего из вышеперечисленного, потому что это свойственно и другим животным. Ваше величие лежит в воображении. Способность к воображению — это существенная часть того, что вы называете разумом. Ты думаешь, что способность к воображению — только необходимая ступенька на пути разрешения проблемы или при подготовке чего-то. Но воображение — это и есть то, что заставляет вещи происходить.
Это ваш особый дар, но это и опасность, потому что вы не следите за своим воображением. Вы выдумываете прекрасные вещи и вы выдумываете ужасные вещи, и вы не отвечаете за их выбор. Ты говоришь, что внутри тебя есть силы добра и силы зла, ангел и черт, но истина в том, что в тебе заложена одна простая вещь — способность к воображению.
Надеюсь, тебе понравилась эта речь, которую я приготовил для конференции Американской Ассоциации психологов и социологов, имеющая быть в марте следующего года в Хьюстоне. Предчувствую, что она будет прекрасно принята.
— Что? — подумал он в изумлении.
Как ты думаешь, с кем ты говорил? С Богом?
— Кто это? — спросил он.
Ты, разумеется.
— Но ты что-то отличное от меня, отдельное.
Да, конечно. Ты вообразил меня.
— Расскажи мне побольше.
Больше нечего.
Его щека покоилась на холодном металле. Он повернулся на спину и посмотрел на полированную поверхность сферы, замкнувшуюся за ним. Расположение насечек на двери снова изменилось.
Норман поднялся на ноги. Он чувствовал себя успокоенным и отдохнувшим, как будто он долго спал. Ему казалось, что он видел чудесный сон. Он все помнил совершенно отчетливо.
Он прошелся по кораблю к кабине управления, а затем по движущейся дорожке с ультрафиолетовыми лампами вниз, к комнате с трубами на стене.