— Пожалуйста, простите меня, мадам, за эту невольную задержку — мне надо было поговорить с тем, кто может оказаться важнейшим свидетелем. Могу я что-нибудь для вас заказать? Гарсон, два виски со льдом… За ваше здоровье, скорейшее выздоровление вашего супруга и, да будет мне позволено добавить, за то, чтобы я поскорее распутал это позорное дело.
— Не сомневаюсь, что так и будет, — вежливо сказала Натали.
— Я хотел спросить вас вот о чем, мадам, — видите ли, план ограбления, несомненно, был построен на информации, каковая оказалась неполной. Кто-то знал, что ваш муж располагает довольно крупной суммой, однако не догадывался о его приезде в Сен-Тропе по пути в Париж воскресной ночью. Так вот, все ли на Поркероле — это ведь маленькое местечко! — были осведомлены о планах вашего мужа?
«Аккуратнее! — сказала себе Натали. — Мой ответ легко проверить».
— Нет, не думаю, что многие знали. Муж предполагал уехать в понедельник, но потом вдруг решил отправиться раньше и выиграть время. Но что это меняет?
— Мы просто выявляем источник сведений, каковыми, несомненно, располагали взломщики. Думаю, нам придется побеседовать с несколькими поркерольцами. Ваши личные дела, естественно, никого не касаются — но что бы вы сказали, например, о том типе, что живет на судне?.. Кажется, это он доставил вас сегодня утром на материк?
— О да, это так! Я хотела половить рыбу и оказалась на его судне, когда пришло известие. Месье Капитан очень любезно предложил переправить меня. Я отказывалась, но ему, кажется, все равно надо было плыть в Жьен — не то за горючим, не то еще зачем-то.
— Понятно. Меня слегка озадачивает, что этот человек, действительно заправив судно горючим, так и не вернулся на Поркероль. Можно сказать, исчез. Нас это до какой-то степени интересует, поскольку у него есть друзья, каковые, по нашим прикидкам, могут быть замешаны в ограблении. Месье Раймонд, случайно, не упоминал, что собирается куда-то плыть?
— Нет, но, насколько я могу судить, у него нет на то никаких причин. Это совпадение. Я была на судне, узнала от одного рыбака переданную впопыхах, возможно с искажениями, новость, и все мои мысли с той минуты занимало одно: как побыстрее попасть на материк. Понимаете, я очень волновалась — думала, что произошла автомобильная авария и мой муж сильно пострадал.
— Да, мне понятна ваша реакция. И последний вопрос, мадам, заранее прошу меня простить. Он лишь косвенно касается вас. Скажите, за время отдыха у вас ни разу не возникало впечатления, что этот человек испытывает какой-то интерес к вам или к деятельности вашего мужа?
Натали рассмеялась и сделала глоток виски.
— Обычное островное знакомство. Вы ведь знаете, как это бывает. Человеку не хватает общества, и его тянет к разным колоритным типам. Месье Капитан, похоже, получил определенное образование и много странствовал по свету. Я, безусловно, находила его человеком приятным и с удовольствием слушала островные байки. Мне не надо описывать их вам. Весьма живописные рассказы, но с преувеличениями. Островные сплетни — основный ингредиент поркерольской похлебки.
Комиссар хмыкнул:
— Да-да, на редкость точно сказано. Ну да ладно, это не особенно важно.
— Я думаю, месье Раймонд мог просто отправиться на морскую прогулку. Насколько я помню, он уплывал на пару дней, пока я была на острове.
— А не слишком ли это внезапно — да еще в мистраль?
— Мужчины склонны к неожиданным решениям — посмотрите на моего мужа.
— Да-да, ну что же, большое спасибо, мадам, я уверен, что мне больше не придется отнимать у вас время.
— Не беспокойтесь на этот счет. Всегда к вашим услугам.
«Надеюсь, — подумала она, — я была достаточно находчивой».
Глава 16
Комиссар вернулся к себе в кабинет и прежде всего устроил небольшую передышку, чтобы обдумать неожиданную удачу.
— Барту, вы допрашивали ту маленькую англичанку, что попала к нам вместе с корсиканцем. Что она там говорила? Они провели вечер на судне тут, в Сен-Тропе, в этом участвовала еще какая-то девушка — последняя осталась на судне, после того как они с корсиканцем уехали, — примерно так, в общих чертах?
— Совершенно верно. Какая-то молодая особа по имени Доминик.
— Ха! По-моему, — признаюсь, совершенно случайно, — я нашел ту самую девушку.
— Уж не ее ли вы прислали?..
— Вот именно. Ведите сюда… Вас, кажется, зовут Доминик… Хорошо. Просто замечательно. Садитесь, милочка, и можете курить. А теперь — не будете ли вы так любезны…
Доминик, усвоившая воззрения корсиканца, хотела солгать полиции. Но, выведенная из равновесия, она не могла собраться с мыслями. Как много им известно? Едва Доминик твердо решила ничего не говорить, ей вдруг устроили очную ставку с Патрицией. А появление тут Ландыш могло означать только одно: фараоны сцапали Жо.
Если выложить всю правду, рассудила девушка, полицейские охотнее поверят, что она понятия не имела о планах мужчин.
Комиссар, доброжелательно слушая сбивчивый лепет про мотороллеры, телефонные звонки и «Кафе дю Фар», чувствовал, что Доминик не лжет. Он был очень доволен, тем более что с помощью ловкого маневра сумел вдобавок достаточно много узнать о негодяе портье и теперь мог заарканить его по обвинению в проксенетизме. Через двадцать минут Коголен уже воссоздал ход событий, равно как перемещений между Жьеном и Каннами в воскресный вечер. Он вызвал инспектора.
— Думаю, мы отпустим этих двух козочек. Английская вообще ничего не знает, а другую, глазастую, я мог бы привлечь к ответственности за сокрытие сведений криминального характера, но она помогла мне вывести на чистую воду босса девочек по вызову. Можете брать этого портье. Добрались мы и до корсиканца — та еще птица.
Секретарь ждал, пока его патрон разберется с девушками, но у него тоже были новости.
— Звонили из Тулона. Их вертолет-корректировщик засек судно. По сообщению пилота, оно находится на несколько километров южнее Ла-Сьота и направляется примерно на юго-запад, дальше в открытое море. Месье Мартэн подумал, что вас это может заинтересовать.
— Да еще как! Соедините меня с ним.
Комиссар закурил сигару, что делал только в хорошем настроении. Он проявил немалую смекалку, но не отрицал, что ему вдобавок очень повезло. И особенно был благодарен bella iocchi.
— Тулон на проводе!
— Здравствуйте, месье Мартэн. Это Коголен. Огромное вам спасибо. Скажите, двадцать с чем-то километров от Ла-Сьота — сейчас, вероятно, уже больше — это, часом, не международные воды? Ах, все еще ваша территория?.. Да, знаю, но при наличии вещественных доказательств… Совершена, как-никак, кража, отягченная вооруженным нападением, мой милый, я думаю, этого вполне достаточно, а вы?.. Скажите, а этот ваш вертолет годится для ареста?
— А как же, — ответствовал месье Мартэн из Тулона. — И нередко это делает. Только, пожалуй, не при таких обстоятельствах. Мистраль разыгрался вовсю, и на море сильное волнение. Вероятно, пилот не сумеет сесть на воду… Вооруженное нападение, говорите? У этого малого может быть оружие?.. Ну ладно, у меня есть патрульный катер около Санари — могу направить его туда… Que, поймать его? Наши суда способны делать по сорок узлов. Парень будет дожидаться вас в Тулоне сегодня вечером.
— Замечательно, дружок. Я вам поставлю аперитив, когда в следующий раз буду в Тулоне. И кланяйтесь от меня жене.
Комиссар, в заботах о том о сем, был приятно удивлен, довольно скоро обнаружив, что настало время подумать о вечерней выпивке. День выдался удачный, и Коголен отправится домой в приподнятом настроении, так что, возможно, сводит жену посмотреть на Бельмондо в новой картине про гангстеров. Комиссар надел шляпу и вышел. Он уже собирался перейти на другую сторону улицы, к своей машине, как вдруг яростный порыв мистраля сдул ее, и пришлось пуститься вдогонку под аплодисменты трех уличных сорванцов.
— Hoi, hoi, hola, да это ведь комиссар! Hola, полковник! — Они подражали звуку полицейских сирен, свистков и пулеметов с величайшим натурализмом.
Коголен беззлобно занес ногу, притворяясь, будто хочет пнуть пониже спины ближайшего мальчишку, бодро залез в машину и поехал домой — к пастису и овощному супу.
Раймонд предполагал плыть дальше на юг, но сейчас, когда мистраль разыгрался в полную силу, высокие крутые волны стали слишком тяжелым испытанием для квадратного, плоского транца «Оливии». Приходилось все больше поворачивать на запад, занимаясь труднейшим для рулевого делом: вести маленькую парусную яхту по морю, которое слишком для нее велико.
«Оливия» была хорошим морским судном, но, рассчитанная на длинные, сплошные волны Атлантики, она порой спотыкалась и шла напролом там, где следовало бы плавно скользить. Плотная масса зеленой воды слишком часто и настойчиво перехлестывала через нос. Раймонда нисколько не беспокоили обдававшие лицо брызги, но упорствовать было опасно, и в конце концов ему пришлось сдаться. Капитан повернул «Оливию» против ветра, закрепил румпель, чтобы не дать ей отклониться от курса, и спустил грот. Судно тут же спокойно легло на курс, движения его по-прежнему были порывистыми и напряженными, но опасность миновала. Теперь не было риска, что корабль зальет. Раймонд выкачал изрядное количество воды из трюма, не без тревоги спрашивая себя, вся ли она попала туда через верх и не просочилась ли какая-то часть через залатанный корпус.
Тем не менее Капитан был счастлив. Давно он не получал неизъяснимого удовольствия пускаться в трудное плавание при сильном попутном ветре. Он не боялся мистраля. Это вам не порывы атлантического норд-веста, что срывают с мачты паруса, гнут ее с непреодолимой силой к ватервейсу, загоняя под воду планшир, а могут и напрочь снести мачты, посылая беспомощно дрейфующее судно на смерть — возможно, медленную. Сейчас дул всего-навсего мистраль, а Раймонд знавал и худшие, коли на то пошло.
Как ни удивительно, Капитана не снедал и страх за корпус. Волны, накатывавшие, нанося сокрушительные удары, были достаточно сильны, чтобы разорвать подгнившие доски, как мокрую газету. У него не было даже той иллюзии безопасности, какую дает шлюпка, ибо она до сих пор стояла у причала в поркерольской гавани, пританцовывая на ветру и кивая брошенным якорем. Не то чтобы она могла существенно ему помочь. Шлюпку не потащишь за собой в фарватере: это здоровенный плавучий