- Пока что я ничего не вижу.
Не замедляя шага, он потянулся в сумку для заклинаний и быстро прочитал чары, которые проявляли действующую поблизости магию. Синий свет заклинания охватил сумку, поющий меч, который он сохранил из-за новизны, и лунный клинок Эрилин. Других чар поблизости не было. Никто не шёл за ними под плащом невидимости.
Когда свет его заклинания угас, предупреждающий сигнал лунного клинка усилился, и меч засиял голубоватым светом.
- За нами следят, - упрямо повторила Эрилин.
Она положила ладонь на рукоять меча, готовясь к битве с их пока что незримым врагом.
Камень у их ног содрогнулся. Эрилин бросила взгляд через плечо, когда один из камней, которыми была вымощена мостовая, взорвался, разлетевшись осколками.
Из открывшейся дыры возникла крупная рептилья голова. Большая когтистая лапа метнулась к сапогам Эрилин.
Она отпрыгнула и выхватила меч. Когда лунный клинок со свистом вырвался на свободу, трен схватился за каменную кромку и вытащил себя наружу одним быстрым, ловким движением. Чудовище достало из-за пояса загнутый нож с крепким клинком и затейливой гардой, созданной, чтобы ловить и ломать мечи.
Эрилин не могла представить себе лучшего оружия для трена. С его длинными лапами рептилия могла легко зажать или сломать меч противника и дотянутся до горла единственным взмахом когтей. Разновидность обычной уловки наёмных убийц: отвлечь внимание на одну угрозу, а потом нанести удар совсем с другой стороны.
Короче говоря, это была не та битва, к которой был подготовлен Данила. Эрилин оглянулась. Бард уже достал оружие и занял позицию рядом с ней.
- Отойди. Это мой бой, - сказала она. Похоже, он не собирался подчиняться, поэтому в качестве объяснения она добавила: - Узкая улица.
Тот помешкал мгновение, затем отодвинулся, чтобы освободить ей пространство для манёвра.
Два таких непохожих убийцы принялись кружить с оружием наизготовку. Нож трена был не длиннее кинжала, но лапы были такими длинными, что его охват не уступал полуэльфийке. Она испытала трена быстрым колющим ударом, который тот принял на изогнутую гарду клинка. Не разрывая дистанцию, он резко дёрнул нож в сторону — вырывая меч со всей своей огромной силой.
Эльфийский металл протестующе завизжал, когда железная гарда скользнула по клинку, затем зафиксировала его и резко вывернула. Клинок похуже мог бы сломаться. Арилин повернулась к трену, подавшись вперёд, чтобы ослабить давление на меч.
Загнутые когти свободной руки трена ударили ей навстречу, целясь в горло. Полуэльфийка вырвала своё оружие, но она находилась слишком близко, чтобы отразить удар. Она выбросила локоть и поймала массивное запястье трена, уводя его вверх и ныряя под лапу.
У трена сбился прицел, но его когти запутались в волосах Эрилин. Та резко дёрнула голову в сторону, и скальп отозвался резкой болью. Она отпрыгнула. Вьющиеся локоны её волосы лентами посыпались с когтей трена, когда он нанёс новый яростный удар.
На этот раз она успела поднять меч. Лунный клинок оставил глубокую борозду в чешуйчатой шкуре на предплечье чудовища. Без остановки Эрилин изменила направление клинка, обрушив его вниз и целя по сухожилиям.
Трен опустил нож вниз для защиты, снова словив меч своей изогнутой гардой. Он занёс мускулистую ногу над сцепившимися клинками, намереваясь ударить по схваченному мечу.
Эрилин ушла, вывернув клинок так, чтобы кромка резанула трену ступню. Тот не успел вовремя остановиться и взревел от ярости и боли, когда острое лезвие глубоко пронзило плоть. Эрилин с силой потянула меч вверх, разрезая толстую чешую и разделяя кость. Когтистая ступня упала на мостовую.
Тварь снова начала кружить, прихрамывая и издавая задыхающееся слабое шипение. Эрилин поворачивалась вслед за треном, подняв меч в защитную позицию. Она догадывалась, к какой тактике может прибегнуть чудовище. И действительно, как только трен заставил её встать спиной к зияющей дыре, он пригнул голову, как бык, и прыгнул на неё, протянув свои лапы в смертоносном объятии.
Эрилин ловко шагнула в сторону и развернулась на одной ноге. Её меч скользнул по рёбрам прыгнувшей твари, прочертив глубокую линию. Она дёрнула клинок назад и вверх, затем вонзила его между ребёр чудовища.
Сжимая меч обеими руками, она прочнее упёрлась ногами в землю на краю дыры и приготовилась. Вес падающего трена чуть не вырвал ей руки из плеч, а неожиданный рывок, когда его тело освободилось, заставил её отшатнуться.
Эрилин упала в руки Данилы и заметила, что тот держит её за пояс — и, скорее всего, схватился за него в тот миг, когда она заколола трена.
- Тебе не следовало вмешиваться, - напомнила она. - Что, если бы всё прошло иначе, и я потянула тебя вниз за собой?
Он повернулся к ней лицом.
- Тогда мне не пришлось бы прыгать за тобой следом.
Кивком она приняла его ответ и бросила взгляд на дыру.
- Нам лучше уходить. Прислушайся. Другие трены скоро закончат.
- Закончат? - его лицо приобрело болезненное выражение, когда Данила понял смысл её слов. - Ты же не хочешь сказать, что эти существа едят своих сородичей? - поинтересовался он, хотя негромкие звуки, доносившиеся из тоннеля внизу, не оставляли особых сомнений.
- Цена неудачи, - заметила Эрилин, пускаясь бежать трусцой. - Кажется, там внизу их пятеро-шестеро. Теперь остальные будут настроены решительнее. Теперь это дело чести. Того, что трены считают честью, точнее.
Данила направился следом.
- Вот это мотивация! Да и воздействием плотного обеда пренебрегать не следует.
Эрилин бросила на него недоумённый взгляд, но всё-таки признала определённую логику в таком мрачном юморе.
- И это тоже, - согласилась она.
Они бежали, пока не достигли широкой людной улицы. Данила затормозил экипаж и пообещал полурослику двойную плату, если тот быстро отвезёт их в Северный квартал. Полурослик тронул экипаж достаточно резко, чтобы вызвать у прохожих гневные возгласы.
Эрилин расслабилась на мягком сидении, уверенная, что упряжка сможет обогнать любых тренов, которые попытаются броситься в погоню.
Но тогда почему её до сих пор продолжало преследовать чувство, что они с Данилой не одни?
Глава Седьмая
Оставив Эрилин в её жилище, Данила направился в Северный квартал, в семейный особняк Таннов. Спокойные, тихие улицы впервые не вызвали у него знакомой смеси раздражённости и опустошения, а также отупляющей уверенности, что здесь не может произойти ничего особенно опасного или интересного.
Это было странное впечатление, на которое Данила прежде никогда не обращал внимание. Удивительно, что старые убеждения продолжают влиять на его мысли, несмотря на то, что он давно осознал их ложность. Тому, кто знал Глубоководье и его долгую, нередко жестокую историю, спокойствие Северного квартала казалось обманчивым. В этом отношении Данила получил хорошее образование, и повторяющиеся нападения тренов казались ему более значительными, чем могли бы в противном случае.
Не так уж много поколений сменилось с тех пор, как Глубоководье разрывали на части Гильдейские войны. Купеческие семьи обзаводились наёмными армиями и сражались друг с другом на улицах. Многие представители знати стали жертвами убийц, яда и магии. Хотя эта эпоха миновала, Данила имел достаточное представление об истории, чтобы понимать, что её узор представляет собой спираль, а не прямую линию. Иногда старые раны продолжали гноиться сквозь поколения. Последний раз наёмных убийц-тренов в существенных количествах использовали во время Гильдейских войн. Вполне возможно, что их возвращение свидетельствует о некоем наследии тех времён, застарелой вражде между двумя семьями.
Данилу очень беспокоила такая возможность, но окажись она реальной — это могло бы объяснить связь между атаками тренов. Лишь одно из покушений оказалось фатальным — то, в результате которого погиб Ос — но все остальные каким-то образом были связаны с магом. Трены напали на Элайта, который вёл дела с Осом. Эрилин помогла Элайту и тем самым навлекла на себя гнев племени тренов, а потом они с Данилой занялись расследованием гибели Оса. Они вмешивались дважды. Скорее всего, этого хватило, чтобы добавить их имена к рунам тренов, вырезанным в потайных местах под городом.
В целом, это объяснение казалось пугающе правдоподобным. Данила намеревался подвергнуть его проверке чужим разумом. Он был знаком с многими мудрецами и учёными Глубоководья, но не мог вспомнить никого, кто разбирался бы в истории города лучше леди Кассандры.
Разговор предстоял... интересный. Когда-то давным-давно леди Кассандра была крайне заинтересована в том, чтобы передать эти знания младшему сыну. Дан подозревал, что из всех детей он казался наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы продолжить исторические изыскания матери. Но почему-то он сомневался, что спустя столько лет мать воспримет его неожиданный интерес без скептицизма.
Он предсказуемо обнаружил мать в библиотеке. На мгновение Данила задержался в дверном проёме, разглядывая необыкновенную женщину, которая дала ему жизнь.
Кассандра сидела на низкой кушетке, облачённая в повседневное платье из синего лёна, и казалась элегантной и величественной, как какая-то легендарная королева. Её густые светлые волосы плавными завитками облегали голову, лицо было спокойным и безмятежным. Долгая ночь праздника не оставила следов ни на женщине, ни на особняке, которым она управляла. Пока половина глубоководского общества спала, она спокойно диктовала инструкции паре дворецких, начальнику доков и писарю.
Кассандра подняла взгляд на стук Данилы.
- Ты рано встал, - заметила она.
Он скользнул в комнату.
- У меня не было возможности поспать. Пока что день был весьма насыщенным. Рассказать тебе об этом?
Кассандра практически незаметно напряглась и бросила взгляд на внезапно заинтересовавшегося писаря. Данила подавил улыбку. Закон — и, нередко, магия — запрещали писарям выдавать секреты, которые они доверяли пергаменту, но многие зарабатывали сверху, продавая случайно подслушанные сплетни таким покупателям, как Мина Кассалантер. Кассандра Танн не намеревалась поощрять подобные сделки.