– А благодаря им Индия опередит весь мир.
– Американцы – грубые животные, которые уничтожили одну из самых мощных мировых культур и сейчас продолжают вести себя как ковбои, единственным богом которых является Бизнес. Только Индия с ее тысячелетними ритуалами и традициями сможет примирить человечество и прогресс. Ты согласен помочь этому и… помочь мне?
Взгляд Ирины, одновременно умоляющий и победный, соблазнил бы и закоренелого аскета. А ее духи на основе лотоса околдовывали жертву.
Марк предпринял отвлекающий маневр и стал рассматривать принесенные Ириной объекты, налив себе еще немного шампанского.
– Ты что, ограбила алхимическую лабораторию?
– Перед тем как отправиться в Соединенные Штаты, Святой Джон подарил мне это сокровище.
– Ты хочешь сказать, что вы с моим отцом…
– Нет, мы не были любовниками. Он всего лишь понял, что Высшие неизвестные подвергаются серьезной опасности и выразил желание сотрудничать со мной. Я не могла себе представить, что он погибнет так скоро. Отдавая мне эти вещи, он возбудил мое любопытство, и у меня возникли еще тысячи вопросов, которые я хотела бы ему задать. Сегодня эти реликвии – твои по праву.
– Подарок нельзя отдавать. Чего конкретно ты от меня хочешь, Ирина?
– Ты знаешь, кто убил твоего отца?
– Я это узнаю.
– Я могу тебе помочь. Индия тоже хотела бы это знать.
– При условии, что я пересмотрю отказ Святого Джона и вложу инвестиции в эти исключительные проекты?
– Святой Джон иногда ошибался, но умел исправлять свои ошибки. Сейчас ты главный, тебе определять, какие решения лучше принимать, чтобы способствовать бурному развитию империи. И главная задача на сегодня – спасти уцелевших Высших неизвестных и сохранить тем самым идеал твоего отца.
Марк пристально посмотрел на индианку.
– Как ты узнала об их существовании?
– Небольшие информационные промахи позволили анализировать перемещения Святого Джона; и некоторые из его друзей показались моим начальникам подозрительными, особенно среди археологов, как, например, афганец Масуд Мансур и сириец Халед, оба убитые с редкостной жестокостью. Я решилась поговорить об этом с твоим отцом и почувствовала, что задела его за живое. Алхимические реликвии, переданные мне в дар, только подтвердили мои догадки. В Индии традиция Высших неизвестных не считается детской легендой. Благодаря целенаправленным информационным поискам я узнала о скоропостижной смерти двух других археологов, китайца Чжан Дао и японца Хироки Кадзуо. Если мы не вмешаемся, Высшие неизвестные действительно станут всего лишь легендой.
«Она не знает про смерть Самбора», – подумал Марк. Простой гид не был помещен в рубрику некрологов. И эта деталь свидетельствовала в пользу откровенности Ирины.
Взяв в руки чашу, наполненную песчинками золота, она принялась рассматривать их на свету.
– Марк, Высший неизвестный, который стал наследником Святого Джона, – это ты?
– Если бы так и было, ты думаешь, я сказал бы тебе?
Расстроившись, она сразу помрачнела.
– Значит, ты мне совсем не доверяешь… Жаль. Вместе у нас был шанс. Хороший шанс.
– Мой отец хотел со мной поговорить. У него не хватило времени. И я не оставлю этого просто так.
Улыбка озарила лицо Ирины.
– Ты не против… если мы поцелуемся?
Жар надушенного тела, хорошо продуманный ход…
Поцелуй был очень быстрым.
Она отстранилась, надеясь на большее.
– Я сожалею о своем поведении там, в Лондоне. Я соблазнила тебя ради своей миссии, но я не забыла тебя. Сегодня мы с тобой в одной лодке. Ты можешь быть зол и обижен, это нормально, но ставки в этой игре слишком высокие, чтобы дуться в уголке. И я не верю в то, что Святой Джон ничему тебя не научил.
– Шаг за шагом он незаметно для меня объяснял мне, как нужно управлять империей.
– А о Высших неизвестных, их миссии, их знаниях?
– Ничего.
– Тебе известны те, кто остался в живых?
– Не имею ни малейшего понятия.
– И ты не знаешь, кто такой Сфинкс?
– Если это не мой отец, то мне только предстоит об этом узнать.
Ирина поджала губы.
– В Индии еще многие верят в реинкарнацию, но мудрецы стремятся выйти из цикла рождения и смерти, чтобы слиться с первичным единством, беспечным изобилием, высшим изменением, где уже не происходит никаких изменений. Если ты был честным человеком, то для тебя, возможно, такой момент уже настал.
У Марка земля ушла из-под ног.
– Что это значит?
– Ты ничего не знаешь, поэтому ты для меня бесполезен. А поскольку ты можешь стать для нас таким же препятствием, как Святой Джон, если не хуже, тебя нужно убрать.
У Марка закружилась голова.
Панорамные окна начали плыть перед глазами. Не имея больше сил держаться на ногах, Марк вынужден был опуститься в металлическое кресло.
– Это шампанское, – объяснила Ирина, – у нас прекрасные химики, ты заснешь как младенец. Единственное, в чем я не уверена: будешь ли ты достаточно трупом, чтобы не почувствовать клювы падальщиков, когда мы поместим тебя в башню молчания,[117] недалеко от твоего особняка в Бомбее? Я возненавидела тебя сразу же, как только увидела. Сын хозяина империи, богатый, хорошо воспитанный, с предопределенным будущим, соблазнительный, уверенный в своих талантах… Красивая статуя, которую я буду счастлива разбить на тысячу кусочков. Если бы ты чего-то стоил, я бы на какое-то время усмирила свою ненависть. Но ты ничего не знаешь, поэтому нет смысла откладывать. Это будет несложно. Я всего лишь раздавлю насекомое.
Подняться, бороться… Невозможно. Наркотик парализовал Марка. Силуэт Ирины почти исчез в тот момент, когда она снимала с него часы.
Двое мужчин в белых халатах приблизились к своей жертве.
63
Сначала Апсара пробовала убежать, потом – защищаться, но ничего не могла сделать против кулака и ножа Галена Маркета. Он заставил ее зайти в какую-то убогую квартирку на третьем этаже, где проживали двое грубых чернорабочих.
При виде такой классной самки их взгляды оживились.
– Это насильники, – уточнил Маркет, – но они послушные. Они будут строго повиноваться моим приказаниям, в противном случае будут уволены или потеряют хорошую зарплату.
По сравнению с трущобами тут было роскошно. Окна, зеленоватые стены, ковры, не знающие, что такое пылесос, низкий столик, бесформенные подушки, туалет, которому не помешала бы уборка от «Кёрхер»,[118] и кухонька, грязь в которой портила аппетит.
– Ты вроде как бунтарка, малышка, и ты, конечно же, не сразу ответишь на мои вопросы.
– Попробуй все-таки.
Апсара забилась вглубь комнаты, как можно дальше от двух сидящих по-турецки индийцев, которые не сводили с нее глаз.
– Ты спишь с наследником империи Водуа, поэтому ты должна быть хорошо осведомленной. Наверняка в постели ты выбиваешь из него признания.
– У меня есть дела поважнее болтовни.
– Он говорил тебе о Сфинксе?
Апсара не ответила.
– Наш разговор начинается не очень хорошо. Я хочу знать всё о том, что он тебе рассказывал, и о том, на каком вы сейчас этапе.
– Это ты поручил камбоджийской полиции убить моего отца?
– У каждого – своя работа. Так ты болтаешь или затыкаешься?
– Я не понимаю, чего ты хочешь.
– Мои товарищи тебя расслабят и освежат память. Они хорошо работали в последнее время, поэтому я позволю им забавляться с тобой до полуночи. Когда я вернусь, ты заговоришь.
– Я не знаю, кто такой Сфинкс, и у Марка тоже нет никаких зацепок.
– Забавно, но я тебе не верю. До скорого.
Гален Маркет вышел из квартиры.
Двое мужчин медленно поднялись. Примерно тридцати лет, плохо побритые, с низким лбом и решительным взглядом, они сняли свои рубашки сомнительной чистоты.
Апсара пыталась вжаться в стену. Из-под ее ног разбегались тараканы.
Мужчины спустили свои джинсы, которые не отмыла бы от грязи ни одна стиральная машина.
Когда самый уродливый из них положил свою лапу на плечо Апсары, она закричала.
* * *
Марк как будто плавал в тумане. У него ничего не болело, но пошевелиться он не мог. Воспоминания, спутанные мысли и страх смешивались с осознанием того, что он еще не совсем мертв, но уже утратил надежду выжить.
Фургон, который перевозил живой труп Марка, остановился у спуска, ведущего к одной из башен молчания, где парсы, а их было примерно восемьдесят тысяч в Бомбее, оставляли останки членов своей общины. Так как парсы – последователи пророка Заратустры, им запрещалось загрязнять землю, воду и огонь. Следовательно, нельзя было хоронить или сжигать умерших. Поэтому они использовали дахме – «вместилища мертвых», или так называемые башни молчания, в виде семи кольцевых лож, построенные на вершине холма Малабар Хилл.
Мертвую плоть пожирали стервятники. Кости кидали в центральную яму, по краям которой для процеживания дождевой воды насыпали песок и древесный уголь.
По причине разрастания Бомбея этот экологический способ погребения столкнулся с проблемой. Во-первых, жителям современных домов, находящихся недалеко от башен молчания, не нравилось ни жуткое зловоние, ни привычка стервятников оставлять на их балконах чудовищные куски плоти; во-вторых, количество стервятников существенно снизилось, и оставшихся птиц не хватало для полного исчезновения трупов. Любители природы ратовали за разведение молодых хищников со зверским аппетитом, но парсы предпочитали более современные технологии, хотя они и были спорными с точки зрения их религии, а именно – солнечные батареи, функционирующие в качестве своеобразного гриля и ускоряющие процесс долгого разложения.
Но, учитывая рост цен на земельные участки этой лесистой территории и жадность агентов по продаже недвижимости, некоторые парсы уже задумывались об обогащении и собирались, забыв о древних обычаях, продавать свои бетонные амфитеатры по тридцать метров в диаметре.