но-синим утренним небом. Я уже видел, как это выглядело со стороны — в первые секунды трансформации когиторы некоторых Инков, прежде чем дружно вырубиться, засняли то, что происходило на Ургентом в азур-диапазоне.
Над городом стоял, накрывая его сенью азурических крыльев-нимба, сияющий призрачный воин. Невыразимо прекрасный, и той же степени внушающий ужас, он казался олицетворением всех Инков Стеллара. При сверке записей оказалось, что каждый человек видел свой образ, отличающейся в некоторых деталях. Полупрозрачный, размытый доспех был очень похож на вингер Ангела, за плечами развевался знаменитый плащ дома Винтер, а меч, который великан медленно поднимал, нацеливая куда-то в небеса, явно принадлежал Сигурду. Лицо же было разным, для каждого своим — твердокаменный профиль Прометея, взгляд Тесея, усталая усмешка Ангела. Невероятным образом «Сфирот» походил на меняющегося «Виртуального Клона», когда-то продемонстрированного Арахной, но был сразу всеми ими — в одном.
А дальше А-энергия Прорыва не позволила наблюдать со стороны. Все души, вытянутые Даром — и Инков, и простых людей, почти что сплелись с сущностью «Сфирота» и разделили все, что ощущал он — который был мною. Я помнил этот момент, длившийся мгновение, яркую синюю точку зева Грани и ужас, источаемый близостью Даат — и они тоже видели, будучи частью «Сфирота». А потом Червь отпустил их, не пожелав досрочно заканчивать игру. Те из Инков, что пережили это, навсегда стали моими — это ощущалось в эманации их азур-нимбов, неосознанно тянувшихся ко мне даже сейчас. Других же предстояло убедить, что А-сущность внутри меня не представляет угрозы для человечества.
— Что ты скажешь сам, Грэй?
— Что я могу сказать? — я слегка пожал плечами, улыбнулся, — Я есть то, что есть. Я человек, Инкарнатор, Грэй. Такой, каким вы меня знаете и видите. Когда Сфирот появился… я был его частью, одной из множества. Это был я — и одновременно нечто большее. Сфирот… он… слишком большой… для человека. Это сложно объяснить словами.
— Тем, кто там был, не надо объяснять, Грэй, — ответил Кастор, — Мы и так все видели. Были сопричастны. И сами едва не стали частью Сфирот.
— Я не контролировал этот процесс. Он естественный и очень опасный.
— Но тебе удалось его остановить.
— У меня не было выбора, — усмехнулся я.
— Как бы там ни было, обстоятельства для нас складываются удачно, — заговорил Сталкер, — Крайне удачно, я бы сказал. В Ургенте родилась новая религия Крылатого. Явление Сфирот превратило тысячи паломников в ее наиболее верных последователей. Их уже называют Озаренными, и они разносят по всему континенту семена нового культа. Грэй для них нечто вроде живого воплощения божества. Фактически все секты Святых у нас теперь в кармане. Думаю, при правильном подходе мы можем извлечь из этого огромную пользу.
— То, на что ушли бы десятки боевых операций, мы получим миром, — согласился я, — Я встречусь с лидерами этих Озаренных, когда придет время. С практикой жертвоприношений и работорговлей на юге пора заканчивать.
— Как ты себя чувствуешь после нейтрализации «Абсолюта»? — спросила Арахна, — Не думала, что это в принципе возможно…
После посещения Ургента я получил колоссальное количество Азур. Мой счетчик замер на 113500/220000 Азур. Это уже мощный показатель даже по меркам старых Инков, ровно двести сформированных Нейросфер, и двадцать было сейчас у меня в запасе (пять ранее полученных я вложил в последнее из трех доступных усилений мозга — палеокортекс, а шестой — в новый «золотой» геномод). Порог четвертой Эволюции и конечная остановка большинства Инкарнаторов — двигаться дальше было просто-напросто опасно, а почти все возможные апгрейды доведены до максимума. Оставалось только искать и имплантировать интересные Геномы. Один достался в процессе зачистки азур-аномалий, я обзавелся мощной «Интакринной Регуляцией», которая в тех или иных вариантах рекомендовалась вообще всем Инкам, потому что обеспечивала эффективный контроль выделения базовых гормонов. Очень грозное оружие, между прочим: управляемый сон, управляемый страх, управляемая ярость. Ну, и радовало новое звание — наконец-то накопив пять Синих Звезд, я стал легатом-стратегом, сравнявшись с большинством «стариков». Звезды поступили за запуск «Инкарнации», и задним числом, за «Кричащую» и нейтрализованный «Абсолют» — приятный сюрприз от системы Стеллара. Выше были только гранд-стратег и гранд-легат.
— Ничего не изменилось, Арахна, — я смотрел на нее прямо и открыто, — Вообще ничего, кроме количества Азур.
— Грэй, я буду говорить прямо, — заговорил Гнозис, тоже поднявшись, — Никто не оспаривает твоих полномочий как реинкарнации Прометея, но… Появление А-сущности такого ранга, по идее, должно вызвать какую-то реакцию системы Стеллара. Но ее нет, и все это крайне странно. Кто может гарантировать, что Сфирот не вызовет катастрофы? Не несет угрозы нам, людям, человечеству?
— Я могу это гарантировать, — чуть помедлив, сказал Кастор, не дав мне ответить.
— И я, — кашлянул Сталкер. Гелиос же, неприязненно взглянув на Гнозиса, со скрытой угрозой выпалила:
— Скажу больше, тому, кто захочет повредить этой А-сущности, придется сначала переступить через меня.
— Не только через тебя, — Кастор широко усмехнулся, огромный добродушный лев, — Через всех Инков, кто был в Ургенте. Это же души наших братьев. Хороши мы будем, позволив навредить им?
— Ладно, — Ракша припечатала стол ладонью и мрачно улыбнулась, — Я согласна на Сфирот, если он на нашей стороне. На Черной Луне нам это пригодится.
— Кстати, насчет Черной Луны, — бесстрастно произнес Гнозис, — Мы должны определиться, кто пойдет, а кто останется, скоро подойдет срок. Нельзя оставлять Город без нашей защиты. Мы опять будем бросать жребий?
— Нет. Жребия не будет, — ответил я, — На Черную Луну отправятся все Инкарнаторы, без исключений.
— И если мы все погибнем — а такую вероятность исключать нельзя, Город, да и вся Земля достанется всяким шакалам меньше через два поколения, — холодно ответил Техномант, — Это же абсолютно очевидно! Я скажу больше — как только мы отправимся туда, не успеют остыть плиты Космодрома, как уже начнутся свары и дележка власти в Городе. Мы — это его хребет, убери нас — и все рассыплется очень быстро.
— Это не говоря об азур-угрозах, — проворчала Ракша, — Кто будет их ликвидировать? Люди? Это смешно, Грэй.
Я прекрасно понимал, что до отправки нам не закрыть и десятой доли Тревог, выставленных системой Стеллара. Их вообще невозможно закрыть, пока на орбите висит Черная Луна — это дело на сотни, если не на тысячи лет — для множества грядущих поколений. И я знал, что мнение, высказанное Гнозисом, давно созрело среди Инкарнаторов — многие считали разумным оставить часть Первого Легиона в Городе, как это когда-то сделал Прометей.
— Операция на Черной Луне предусматривает уничтожение или отвод Черной Луны за пределы Солнечной системы, — сказал я, — Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы мы выбрались оттуда и вернулись на Землю, но вы должны понимать, что мы берем билеты в один конец. Это долг и предназначение всех Инкарнаторов Стеллара без исключений.
— Это все понимают, Грэй, — склонил голову Гнозис, — Как раз потому, что мы не можем не вернуться, и нужно максимально обезопасить Город.
— Хорошо, давайте подумаем. Вместе с когиторами, пусть просчитают вероятности. Допустим, мы вновь бросаем жребий и опять оставляем в Городе часть Инков — пусть даже каждого десятого. У них больше не будет системы Стеллара для координации и отражения Тревог. Да, Инки могут действовать и локально, без нее, но главная беда даже не в этом. Подумайте сами, что с ними будет происходить дальше?
— Они будут защищать Город, пока не падут, — произнес Гнозис не слишком уверенно.
— Да, сначала так и будет. А если сделать шаг вперед хотя бы на десятилетия, не говоря уже о веках? Или Инки станут нести стражу вечно? Я не забыл, какими нашел вас — потерявшими цель и интерес, выгоревшими стариками, половина из которых стала хуже презираемых вами Святых. Живые с виду, мертвые внутри. Сколько времени должно пройти, чтобы среди оставшихся появились новые Шепоты и Орфеи?
Гнозис молчал. Когитор его — как и всех остальных Инков, выдал неутешительный прогноз, основанный на статистике азур-инцидентов, причиной которых были спятившие бессмертные. Да, без статусов и званий, без цели и надежды, без ограничений Стеллара путь любого Инкарнатора рано или поздно приведет к одному и тому же итогу.
— Смерть рано или поздно ждет нас всех, — мрачно усмехнулась Ракша.
— Да, ты права. Вопрос в том, какая смерть. Мы можем умереть, пытаясь выполнить свой долг, а можем сгинуть, как безумные Твари, сойдя с ума от жажды Азур или проклятия бессмертия. Вы и сами знаете, что это только вопрос времени!
Они все это знали, поэтому и отводили глаза. Поэтому и пошли за мной, как только знамя Первого Легиона поднялось вновь. Другого пути — не было.
— Значит, Город падет, — сухо изрек Гнозис.
— Падет, если тому суждено случится. Мы были созданы для защиты человечества, а не для того, чтобы пасти людей, как стадо. Что решит сотня Инков, оставшись здесь? Даст десять, двадцать, пятьдесят лет жизни — вернее, медленной стагнации в кругу врагов? Через сколько наши братья начнут сходить с ума от невыносимой безысходности? И еще одно, важное. Не забывайте, что мы не можем отказать в праве жребия тем Инкам, что прошли «перековку» из Куба и стали нашими братьями. Но их анимафикация может оказаться для Города губительной, им нельзя оставаться здесь.
— Это ловушка, в которую мы сами себя загнали, — тяжело сказал Кастор, — Вы оба правы по-своему. Но мы можем…
— Подождите! — вдруг встрепенулась Арахна, — У меня есть идея!
— Говори, — кивнул я.
— Те Инкарнаторы, которых мы создаем на Звезде, не имеют прошлой анимафикации. Они свеженькие, чистые, как слезинка! — мечтательно прищурилась Одержимая, — И они из добровольцев Легиона, плоть от плоти Города. Мы можем оставить их защищать Город! Грэй прав, все мы чертовы старые мертвецы, но у них ресурса хватит еще лет на двести.