– Что нисколько не объясняет, почему его изделие оказалось на пальце у простой санитарки психиатрической больницы…
Никита подергал плечами:
– Может, подарил кто? Мужик какой-нибудь… Это сейчас она – толстуха, а тогда, наверное, ничего была.
– Все равно не тот круг. Криминальные авторитеты девочек в больницах не подбирали. – Артур свернул листок трубочкой и раздраженно постучал им по столу. – Ясно, что пока ничего не ясно.
И спохватившись, добавил:
– Но тебе огромное спасибо! Ты очень важные сведения добыл. Перстенек-то не такой дешевый, по-видимому, как я подумал. Раз сам Астраханский его изготовил…
– Самое главное! – спохватился Ивашин. – В девяносто девятом, прямо под Новый год, его мастерская сгорела. Обугленный труп нашли. Подтвердилось, что это Астраханский.
Лицо Артура просветлело:
– И новых украшений больше появляться не могло! Значит, корни наших дел надо искать в девяностых…
– Лихих, – подсказал Никита.
Но Логов поморщился:
– Как их только не называли… Но для меня это юность. Единственная и неповторимая…
Вечером, вернувшись домой, Артур промаялся без сна еще пару часов – даже любимое теплое одеяло не помогло. Нужно было срочно решать: принимать Сашкино самопожертвование или отказаться, чтобы не подвергать ее опасности. Но тогда расследование может затянуться.
«Ей же самой хочется, – убеждал он себя. – Девочка подсела на адреналин, ей уже скучно вести обычную жизнь. Но она не наш сотрудник, я не имею права использовать ее под прикрытием. Одно дело по цветочным ларькам пройтись, изображая дочку, обиженную папой… Тогда Сашке это хорошо удалось. В Евпатории было уже более рискованно. Обошлось, слава богу… Но сейчас-то – настоящий дурдом! Туда и безо всяких убийств лучше не соваться, заколют до состояния овоща, если что заподозрят… С другой стороны, никто не может запретить Сашке самой устроиться туда на работу санитаркой. Меня она точно не сдаст, если погорит… А я разнесу эту больничку к чертовой матери, если ей какая-то угроза возникнет».
Прежде чем уснуть, Артур послал ей сообщение: «Уговорила. Утром заеду», хоть и надеялся, что девочка давно спит крепким сном. Но телефон тут же откликнулся, ему даже услышался Сашкин голос: «Ты не пожалеешь! Спасибо!»
– А вот нормальный человек этому не радовался бы, – проворчал он и накрыл одеялом ухо.
Отопление еще не включили, и в квартире стало довольно холодно. Устроив себе логово, Артур мгновенно уснул.
Сашка уже ждала его у порога, и даже не в домашней одежде (осенью это были теплые спортивные штаны серого цвета и зеленая кофта с капюшоном), а полностью готовая к выходу. Старый синий свитер и недорогие джинсы – отличный камуфляж для девушки, готовой схватиться за работу санитарки. Артуру нравилось, что Сашка совсем не пользовалась косметикой, и сейчас это было к месту. Чем проще выглядишь, тем достовернее.
– И чайку не попьете, мамаша? – хмыкнул Артур.
– Попьем, конечно. – Она застыла перед высоким зеркалом. – Я выгляжу мамашей?
– Не бери в голову, это старая шутка. Ты тогда еще не родилась.
– В чем соль?
– Забудь. Иногда я забываю, что мы из разных поколений…
Он уже выложил круассаны в изящную плетенку, стоявшую на столе, щелкнул кнопкой чаеварки, тут же активно забухтевшей, и строго уставился на Сашку.
– Запомни: ты вынюхиваешь, подслушиваешь, самое большее – провоцируешь на откровенность, но никуда не лезешь сама. Только собираешь информацию и передаешь ее мне. Это ясно?
– Йес, сэр! – гаркнула она, вытянувшись.
– Ха-ха, – отозвался Артур. – Не придуривайся, малыш. Это все очень серьезно. Как никогда.
Оседлав легкий кухонный стул задом наперед, Сашка улыбнулась Артуру снизу:
– Не волнуйся, я понимаю. Но ты ведь тоже понимаешь, что мне больше нечего делать со своей жизнью, кроме как тебе помогать?
– А как же твой собачий приют?
– Так мне же оформляют ИП… И еще всякие разрешения жду. Пока я вполне могу поработать в больнице.
Он с сомнением качнул головой:
– Думаешь, это пару дней займет?
– Как получится, – легко согласилась она. – Кстати, ты не забыл о моей просьбе?
Мысли Артура в панике заметались. Он не мог даже сообразить, о чем идет речь. Закатив глаза, Сашка напомнила:
– Я просила тебя найти Сережку Малышенкова.
– А! – Логов с облегчением перевел дух. – Это я помню. Озадачил наших парней, ищут. Загляну к ним сегодня.
– Не забудешь?
– Теперь уже нет. А что это тебя так на нем заклинило?
Положив голову на руки, сомкнутые на спинке стула, отчего волосы свесились светлым крылышком, Сашка вздохнула:
– Сама не знаю. Вот ты говорил, тебе часто интуиция что-то подсказывает. Вот и у меня сейчас то же самое… Душа не на месте. Так и кажется, что Серега во что-то влип… Вдруг по твоей части?
– Не дай бог…
Выключив закончившую плеваться чаеварку, Артур наполнил стаканы и насыпал по две ложки сахара. Сашка легко вскочила, достала из холодильника тарелку с заранее нарезанными сыром и колбасой. Масло уже оттаивало на столе. Артуру нравилось наблюдать, как она мажет круассан – любовно, не спеша. В такие мгновения Сашка напоминала художника, накладывающего последние мазки.
– Вернемся к нашим баранам. – Он сел за стол. – Хотя бы один человек в руководстве больницы должен быть в курсе – кто ты на самом деле. Я с него подписку о неразглашении возьму, чтобы не трепался…
Сашка устремила на него серьезный взгляд поверх бокала. В ее глазах не было страха, она просто обдумывала лучший вариант:
– А если он сам замешан?
Логов расплылся в улыбке:
– Я выбрал даму с железным алиби. Она во время убийства Кузьмичевой сама лежала в травме – за неделю до этого ее сбила машина. Ничего серьезного, она уже вышла на работу.
– Когда?
– Как раз вчера. Мы ее допрашивали.
– Вчера же убили Шалимову…
– Только наша героиня этого сделать не могла. Физически. И не только из-за травмированной ноги… Она ростиком не выше тебя! Не дотянулась бы.
– Ну скажи еще, что я – карлица…
Артур поморщился, взмахнув кусочком сыра:
– Сашка, только не начинай. Я тебе сто раз говорил, что миниатюрная женщина имеет фору в двести очков перед остальными. Она может позволить себе влюбиться в любого мужчину.
– Только мужчины в таких, как я, не влюбляются. Они грезят высокими и длинноногими.
– Но это сейчас не главная твоя проблема, – парировал Логов.
Куснув круассан, она улыбнулась:
– Согласна. Так кто твоя таинственная незнакомка?
– Заведующая общим отделением Людмила Петровна Марковцева, – отрапортовал он.
Сашка просияла:
– Я ее помню. Такая Лия Ахеджакова…
– Точно! – Артур рассмеялся. – Даже голос похож… Думаю, она поможет нам. Тем более она никак не повязана с убитыми – Марковцеву назначили заведующей пару месяцев назад. До этого она работала в Питере, так что если у нашей истории длинные корни, то Людмила Петровна чиста.
Поболтав в стакане остатками чая, Сашка вдруг улыбнулась с такой благодарностью, что Логов замер: «Что?!»
– Спасибо, Артур, – произнесла она с той милой застенчивостью, которая была и в ее матери. – Я, конечно, все равно пошла бы туда! Но теперь мне будет легче, раз есть… союзница.
– Сашка, мы можем все отменить прямо сейчас…
– Нет! Я и до того, как узнала про Марковцеву, не стала бы ничего отменять, а теперь-то вообще смысла нет… У меня получится. Я постараюсь…
Он опять заговорил тем бравым тоном, который появлялся, когда подползал страх:
– Конечно, получится, кто бы сомневался? Ты – мой лучший напарник.
И сказал себе в сердцах: «Ну и скотина же ты! На все готов ради своей чертовой работы, да?»
Ответ был хорошо известен ему.
Ее взгляд полз по коже, точно крупное насекомое, пугающее до того, что закричать страшно. Тем более шевельнуться, чтобы уродливые челюсти не впились в кожу, пустив в кровь ядовитую слюну. У насекомых ведь бывает слюна?
Людмила Петровна и впрямь оказалась одного со мной роста, поэтому смотрела – глаза в глаза. Это уж после того, как оглядела меня всю, словно на невольничьем рынке…
– Хиловата для санитарки, – произнесла она знакомым голосом Ахеджаковой, усилив ощущение того, что совершается сделка «купли-продажи».
И Артур подхватил с энтузиазмом продавца, во что бы то ни стало желающего сбагрить товар:
– Это видимость, поверьте мне. Саша – крепкая девочка, она справится.
– Вот именно – девочка! У нее паспорт-то есть?
– Да, она уже совершеннолетняя. Просто хорошо сохранилась.
Заведующая отделения и его смерила скептическим взглядом, правда, при этом ей пришлось задрать голову:
– Похоже, в Следственном комитете совсем плохо с кадрами, раз вы детей на амбразуры кидаете…
– А у вас тут война идет? – огрызнулся Артур с милой улыбкой. У него такой трюк получается виртуозно.
Марковцева развела руками:
– Ну, судя по всему… Как ни прискорбно признавать, – и смерила меня взглядом. – Куда ей в санитарки… У нее же ручки как прутики.
Обернувшись, Артур посмотрел на меня, будто увидел впервые, потом улыбнулся так, что мне сразу стало тепло:
– Скорее уж как веточки…
В ее кабинет мы проникли, как шпионы, – по отдельности. Артур созвонился с Людмилой Петровной заранее, договорился, что я приду первой, а он – минут через пять. По его замыслу, так никому и в голову не придет, что мы явились вместе. К своему появлению Логов привлек максимум внимания: заигрывал с медсестрами, жизнерадостно приветствовал докторов, улыбался больным, одним своим видом внушая: все будет хорошо! Словом, вся больница знала: следователь приехал один. На меня же никто и внимания не обратил, когда я проскользнула в кабинет заведующей.
Выдвинув стул, Артур уселся напротив Марковцевой и кивнул мне на кресло у стены. До этого мы стояли перед ее столом, как школьники в кабинете директора.