Я хлопнула ресницами, слегка не понимая в чём заключается проблема. Ну принесу я клятву Этраполису… Мне деваться теперь некуда, это же моя историческая родина, которой я буду служить до последнего вдоха.
— Не вижу проблем. — Хмыкнула я. — Ну мы идём или так и будем тут торчать?
Мы нестройным шагом двинулись дальше по тропе, во все глаза глядя по сторонам. Было всё так же жутко, особенно от понимания того, что в любую секунду из-за черного дерева может выскочить Фредди Крюгер с криком: “Добро пожаловать в прайм-тайм, су#и!” и это, пожалуй, был бы самый безобидный монстр, мелькавший в моих мыслях.
— Дон говорил, что в чернолесье всего три испытания. — Протянул кто-то задумчиво.
— Это какие же?
На меня посмотрели, как на умалишенную, но всё равно соизволили ответить.
— В том-то и дело, что никто не знает. — Ответила мне Геля, вторая рыжая подружка Карисы. — Первое было испытание страхом. Наверное, и остальные будут в том же духе.
— Это вряд ли. — Задумчиво протянула я, вспоминая про огонь, воду и медные трубы.
— В любом случае, нам нужно быть готовыми к чему уг…
Тропа неожиданно резко привела нас к полуразрушенному дому, что был будто высечен в скале. Он напоминал здания викторианской эпохи с теми же нагромождениями всяких башенок на крыше, кучей окон и несколькими балконами. Попытка обойти скалу не привела нас к успеху, тогда же стало ясно, что следующее испытание ждёт нас внутри.
Любому дураку известно: если ты заблудился в лесу, а перед тобой странный заброшенный дом, которого здесь в принципе быть не должно — беги! Мало ли какая ведьма там живёт. Я вот совсем не удивлюсь, если на вид она будет доброй бабушкой божьим одуванчиком, а на деле сунет в печку, потому что голодно.
У дома был один единственный вход, отнявший у меня всякую надежду на неожиданное появление перед хозяевами. Окна на первом этаже были крепко заколочены изнутри. Попытка прорвать оборону не увенчалась успехом, однако проникнуть внутрь было нужно и важно для дальнейшего продвижения по этому испытательному полигону.
— Деваться некуда. Надо идти внутрь. — Уныло прогундосила блондинка со странным именем Татьярина, сверля взглядом дверь.
— Тебе надо, ты и иди! — Рявкнул кто-то из парней. — А я возвращаюсь!
— А так можно? — Удивилась я.
— Это же не тюрьма. — Хмыкнула Аскара. — Те, кто отказываются могут вернуться в исходную точку и продлить обучение.
Одиннадцать человек отправились в обратный путь, одарив нас тяжелыми взглядами. Самое странное в том, что парней не осталось. Кончились. Итого нас было восемь.
Восемь девчонок на дом мертвеца! Ё-хо-хо, без бутылки рома!
— Это как раз-таки тюрьма. — Наставила я девушку, глядя в след удаляющимся заключённым. — Я вообще не понимаю, как ваша страна ещё существует.
— Как-то так. — Рыкнула хмурая Кариса. — Долго ещё болтать будем?
Девушка боднула меня плечом, вызвав усмешку на губах, и чуть ли не взлетела на крыльцо дома. А вот дверь распахнулась уже сама, являя своё пыльное нутро, затянутое паутиной.
Меня передёрнуло, когда воображение услужливо подкинуло картину ужаса арахнофоба. Пауки на стенах и потолках бегущие по своим делам. Кошмар! Желание идти внутрь отвалилось само по себе, но…
— Эй, ванпирша, тебя долго ещё ждать?
— Меня Лиса зовут. — Выдала я ровным голосом, держа свои эмоции, в которых преобладало отвращение, под контролем.
— Да хоть Великая! — Рявкнула черноволосая и скрылась за дверью, пропустив девчонок вперёд.
Мне показалось или кто-то только что пренебрег своей историей?
Постояв так с минуту и не услышав криков о помощи, я преспокойно поднялась на крыльцо и открыла дверь. Нутро старого дома встретило меня звенящей тишиной. Странно, не так ли? Заподозрив неладное, я сделала несколько шагов вглубь здания и только убедилась в том, что девочек внутри не было.
Вы когда-нибудь задавались вопросом почему все герои фильмов ужасов, заходя в жуткий дом, обязательно спрашивают: “Здесь кто-нибудь есть?”. Конечно, есть! Там всегда кто-нибудь есть, и он никогда не отвечает: “Прохады, дарагой, гостем будэшь!”.
И вот бреду я по пустынному коридору заброшенного дома, дёргая за ручки закрытых дверей и давлю в себе этот чёртов вопрос, срывающийся с языка. Уж лучше молча, да. Целее буду.
Здесь темно, а поворачивающий коридор лишь углубляется в скалу. Звуков, кроме хруста пыли под подошвой сапог, нет. Но должна же быть где-то развязка у этого испытания? Чудовище там, или, может быть, проверка на вшивость… Нет?
Я сильно слукавлю… Да кого я обманываю?! Откровенно солгу, если скажу, что мне не страшно, и я вся из себя такая терминатор в леопардовых лосинах. Страшно, аж жуть!
Посторонний звук, раздавшийся впереди, привлёк не только моё внимание, но и больное воображение, нарисовав монстров на расстоянии вытянутой руки. С трудом усмиряя колотящееся сердце и раз за разом повторяя себе, что я, вроде как, не человек и силушки богатырской во мне ого-го, я продолжала двигаться вперёд, до последнего надеясь, что не раскрою черепушку кому-нибудь из девчонок.
Впереди показалась узкая полоска света, высказывающая из-под двери. Странно, тут каждая комната заперта, а эта светом встречает… Прилагая все усилия, чтобы не создать малейшего шума, я подошла к помещению и сильно удивилась, услышав до боли знакомый голос. Мой детский голос.
— Жень, что такое “сие”?
— Что ты там читаешь, маленькая моя? — Раздалось так нежно, что даже сердце защемило.
— Юлию Друнину. — Отозвался мой детский голос. -
Во все века,
Всегда, везде и всюду Он повторяется,
Жестокий сон, —
Необъяснимый поцелуй Иуды И тех проклятых сребреников звон.
Сие понять —
Напрасная задача.
Гадает человечество опять:
Пусть предал бы (Когда не мог иначе!),
Но для чего же В губы целовать?..
Я дёрнула дверную ручку, но та не поддалась мне, а ответ прозвучал несмотря на созданный мною шум.
- “Сие” — значит “Это”.
— А почему она пишет, что предательство Иуды повторяется?
Недолгая пауза и тихое:
— Все предают, малышка. Кто-то предаёт чувства, кто-то близких, а кто-то себя. И у каждого своё оправдание.
— Но, если Иуда предатель, тогда зачем он поцеловал Иисуса. Разве предатели целуют?
— Потому что любил, маленькая моя. Предатели целуют только когда любят…
Голос затих вместе с погаснувшей полоской света, несмотря на то, что эта фраза имела продолжение. “Предатели целуют только, когда любят тех, кого и ради кого предают.”. Она до сих пор остаётся для меня загадкой. Я помню с каким лицом он ответил мне на этот вопрос. Будто испытывал нечто подобное ранее или, может быть, собирался испытать?
Пространство будто замерло, опаляя кожу сухостью спёртого воздуха. Сзади я услышала шум, мгновенно развернулась и уставилась в непроглядную темноту.
Почему-то ранее мне казалось, что было светлее, и сейчас странное ощущение чужого присутствия не оставляет в покое. Чувство надвигающейся бури…
Умом я понимала, что мне нужно отсюда выбираться, а чтобы это сделать, пойти в обратную сторону, но нутро испуганно сжалось, а на голове зашевелились волосы от перспективы двигаться в обратном направлении. Я попятилась назад, по-прежнему глядя в непроглядную тьму, чуя что вот оно… испытание.
— Раз — два — три — четыре — пять, шесть — семь — восемь — девять — десять. — Услышала я сзади детский голос. — Надо, надо, надо спать, и не надо куролесить. — Это была детская считалочка, которую я использовала, когда не могла уснуть. Повернув голову, увидела ещё одну полоску света и немедля направилась туда, стараясь не обращать внимания на неподконтрольную скованность в движениях. — Кто не спит, тот выйдет вон. — Я дёрнула дверную ручку, и она поддалась мне, открывающаяся дверь явила слепящее белое сияние. — Кто уснул, увидит сон.
*****
Открываю глаза и вижу перед собой зелёную поляну с грибом переростком, похожим на наш мухомор. С огромной кроваво-красной шляпкой и белыми пупырышками, и всё той же юбочкой. Конечно, я бы и не подумала к нему притронутся, но голос Татьярины, раздавшийся сбоку вынудил меня изменить своё мнение.
— Это кпятвенник.
Я нахмурилась, припоминая события, произошедшие буквально минуту назад. Как-то слишком всё гладко, не правда ли?
Повернулась к девушке, заглядывая в её голубые глаза и весьма холодно спросила, складывая руки на груди.
— Что произошло?
Татьярина пожала плечами и улыбнулась.
— Не знаю. Дом перенёс нас сюда. Вполне вероятно, что мы удачно прошли испытание, а клятвенник будет последним. Не могу знать наверняка.
Девушка сложила руки на груди, а после кивнула на гриб.
— Не забудь. Без него тебе не выбраться отсюда.
Будто сама не знаю.
Вдохнув побольше воздуха, я принялась выкручивать клятвенник вместе с его большой ножкой, вросшей глубоко в землю, а справившись с задачей оглянулась на щебечущих позади девчонок, уже набравших себе «мухоморов». Странно, но мне почему-то казалось, что клятвенник должен выглядеть по-другому, или я просто перенервничала, пока шлялась по этому жуткому тёмному коридору, в котором слышала собственный голос?
Впрочем, не важно. Надо выбираться отсюда, у меня ещё очень много дел запланировано на вечер. В первую очередь встретится со своим отрядом и выяснить подробности произошедшего накануне беспредела.
Тряхнув головой, поравнялась с Карисой, та зыркнула на меня неприязненным взглядом, но промолчала, держа в руках выпускной гриб, что был желанной добычей каждого адепта странной академии хардаяров. Мысль заставила нахмуриться. Слишком легко далось испытание, разве нет? Да это даже на нашу полосу препятствий не тянет. А как же драки? Сердце от страха бьющееся в горле? Запах крови в воздухе… Не верится, что это всё. По-другому я себе представляла огонь, воду и медные трубы. Прям обидно, черт возьми!
Я продолжала думать над этим, когда неожиданно прозвучал совет черноволосой.