— Это приказ!
И шагнула в портал, где меня ожидала толпа мужчин в дорогих костюмах. У всех суровое выражение лиц, будто им на завтрак подали кашу с пенкой, и все они хмуро взирали на беспросветный бардак из бумаг и карт, возлежащих на столе.
Евангелион встретил полуулыбкой, ткнул в одну из карт пальцем и сказал, обращаясь к мужчинам:
— Здесь необходимо организовать временный лагерь для жителей окраин. На всё даю неделю, после будем неспешно эвакуировать людей, чтобы не вызывать большой паники. — Он бросил на меня короткий взгляд и махнул рукой, чтобы подошла ближе. — Взгляни на это. Что скажешь?
Я удивленно посмотрела на него, но видя, что Евгеша серьёзен, посмотрела на карты, под хмурыми взглядами присутствующих мужчин.
На картах был развёрнутый план боевых действий, который лично меня поставил в тупик, потому что… Да потому что нельзя так планировать! Нельзя просто взять и расписать пошагово все очаги возгорания и методы влияния на них, дабы подавить наступление вражеского отряда. Нельзя просто взять и просчитать пути их наступления на открытой местности, ведь по краю границы не видно никаких препятствий. Почему? Да потому что нельзя просто взять и предугадать, что будет делать противник в ту или иную минуту, если у тебя под рукой нет четких разведданных! Ни для кого же не секрет, что разведка в Этраполисе ни в какие ворота?! В-о-о-о-о-т! Но это не всё! Полный алес в том, что расчерченных карт на столе лежит штук семь, и, Вать Машу, все разные!
Я во все глаза рассматривала планы битвы. Все они проработаны с точностью до десятков секунд. Идеальная работа, которая не под силу никому на Земле. НО! Кто знает, как именно поведут себя валлауры в той или иной ситуации? Если первые секунды их наступления можно просчитать, то последующие действия вряд ли будут предсказуемыми. Посему я скептично поджала губы, глянув на Евгешу.
— Тебя что-то смущает?
Не то, чтобы смущает. Я откровенно не верю ни одной вариации плана, и в боевых условиях, вряд ли бы им последовала, полагаясь только на русскую смекалку, импровизацию и разумную оценку обстоятельств. Но, кто я такая, чтобы объяснять сильным мира сего, как нужно работать?
— Честно?
Евгеша усмехнулся, зная это моё “честно”, но одобрительно кивнул.
— Во-первых, семь планов — это слишком много. Рядовой страж, стоящий наготове и ознакомленный с ними, просто не будет знать, какой именно приводить в исполнение. Я понимаю, что для этого есть командование, но на донесение приказа до стража понадобится время, которого попросту может не быть. И его не будет, учитывая, что бои расписаны поминутно. Во- вторых, что это такое? — Я ткнула пальцем в один из кругов, обозначенных на карте, как место сражения. — Дождаться, когда армия пройдёт и ударить в спину? Серьёзно? Нет, план был бы безусловно хорош, ведь отрезать им пути отступления — это хороший и точный метод боя. Но, позволю себе напомнить господа, что валлауры проникли на территорию МАТа, благодаря порталам, о которых академия до сих пор гудит, как растревоженный улей. Какова вероятность, что в этот раз, армию не перебросят в горячую точку? Да-да, безжалостно и беспощадно, и, боюсь, начнут они именно с нас, как с единственной превосходящей силой, ведь простым магам, на нашу территорию не пробраться, а значит, мы заперты от любого подкрепления, за исключением некогда выпущенных триад.
— А судьи? — Возмущенно спросил кто-то.
Я подняла взгляд на мужчин и усмехнулась.
— А многим ли из тех помогли судьи, кто остался лежать мертвым телом на земле, когда было нападение на МАТ? — Никто не ответил, но выражения лиц мужчин было весьма и весьма печальным. — Так вот, то была просто разведка боем, а в следующий раз их будет в разы больше. Что мы будем делать с таким наплывом валлауров на одну маленькую академию? Они сомнут её подчистую. Так что, мой вам совет, господа: не надо планировать варианты развития событий на поле битвы, надо выявлять эти самые поля, чтобы каждый страж знал где именно должен находится в момент нападения и как это нападение предотвратить.
Мужчины зароптали, обсуждая мои слова, но никто не высказался, не имея аргументов против, а Евгеша медленно захлопал в ладоши, отчего звонкий звук прокатывался по огромному залу, невольно привлекая внимание к его источнику.
— Умница, Бедокур.
Нежная улыбка, едва проявлялась на его губах, но искрящий взгляд говорил мне куда больше. В нём было восхищение, и что-то ещё. Что-то тёмное и запретное.
Взгляд невольно вернулся к его губам, которые сотни раз меня так жадно целовали в видениях, отнимая дыхание, что я ощутила желание повторить это. Повторять снова и снова, пока не потемнеет в глазах от накрывающих чувств.
Губы, которые я с таким интересом рассматривала, стали улыбаться чуть насмешливей, будто говоря: я знаю, о чем ты думаешь… К лицу мгновенно подступила удушливая волна стыда, и я вернула взгляд к потемневшим, чуть прищуренным глазам, обладатель которых определённо сейчас что-то просчитывал. Оставалось надеяться, что краснота щек не так заметна, как я себе это представляю.
Воздух рядом со мной прочертило синей искрой, открывая портал в неизвестное пространство. Евангелион медленно подошел ко мне и протянул руку, которую я брать не торопилась, абсолютно точно зная, что сейчас произойдёт. И нет, вовсе не мои тайные желания обретут реальность. Просто я добралась до цели. До одной из тех целей, к которым стремилась, а именно узнать правду. Узнать, как именно и почему я оказалась на Земле под его опекунством и ненастоящей матерью. И кто, собственно, та, что дала мне жизнь девятнадцать лет назад. Жива ли она?
Судорожно выдохнув, я вложила пальчики в предложенную ладонь, получила улыбку и шагнула вместе с Женей в портал, приведший нас в огромный, больше прежнего, зал с красной ковровой дорожкой, в конце которой возвышался пьедестал с величественным троном. Мы не остановились, а медленно направились к нему, и я попутно рассматривала помещение, в котором было много света, благодаря нескольким огромным окном в пять человеческих ростов, и воздуха, проникающего сквозь небольшие окна под потолком.
Примечательным было и то, что Женя не торопился отпускать мою ладонь, благодаря чему я чувствовала его напряжение, несмотря на то, что лицо его выражало абсолютное спокойствие. А это значит, что он борется со своими внутренними демонами, которые ему не дают принять какое-то очень важное решение.
Когда мы подошли к трону, он зачем-то усадил меня на него, а сам встал за спиной, вынуждая обернуться через плечо. Улыбнулся, будто видел что-то невероятно знакомое, и положил руку на спинку трона.
— Тебе определённо идёт сидеть здесь.
И я растерялась! Растерялась от странного чувства, которое кольнуло что-то очень глубоко в душе. Знакомое, теплое ощущение, скользнувшее теплым лучиком солнца в груди, наполнившее это мгновение чем-то волшебным и таким дорогим сердцу.
Евангелион понимающе усмехнулся, и эта усмешка была больше горькой, чем насмешливой.
— Её звали Властамира Великая, мату маи. — и на этом он умолк, явно ожидая моей реакции, судя по тому, как жадно впился его взгляд в моё лицо.
— Ну-у-у-у. — Нервно протянула я, вытирая вдруг ставшие влажными ладони о штаны. — Спасибо, кэп. — Как звали королеву четвёртого королевства мне итак известно.
— Нет, Вась. — Вновь усмехнулся он. — Так звали твою мать. Властамира Дарганир. Великая.
Хорошо, что я сидела.
Это же как обухом по голове в самый неожиданный момент, когда всё, вроде бы, хорошо и ничего не предвещает, так сказать. Почему-то захотелось сказать, что это не может быть правдой, но не верить Евгеше у меня причин не было, такой ответ многое объяснял, от нашего побега на землю, до… а собственно до чего? Какова причина побега? Зачем нужно было скрывать наследницу?
— Ну, теперь мне хотя бы понятна реакция начальника Мальдиреза на названную мной фамилию, — выдохнула я. — Но вот последующая фраза “…Вы не выживете и двух дней” мне не ясна. И кто же тот самоубийца, который может поднять на меня руку? И, собственно, зачем ему это?
Евангелион молчал, понимая, что вопросы риторические. Нет, я потребую на них ответа, но сейчас выданная порция информации укладывается в голове.
Я отвела взгляд и нервно хихикнула, вспоминая, о чем нам ещё недавно вещал учитель по поводу королевской личности, спасшей свою страну ценой собственной жизни. И что-то не было там ничего сказано о наследницах, отправленных в другой мир. Да и Кот, когда рассказывал о Великой с её способностями не упоминал об этом.
Надо же. Моя мать была Великой. Женщиной, что положила жизнь на защиту тех, кто это не особо-то оценил. Открыла новые возможности для тех, кто желал в корне изменить свою жизнь, уйти от прежнего существования в обществе и обрести себя среди новой расы, способной дать значительный отпор врагу.
Неожиданно поняла, что в моей груди смоляной горечью растекается обида и понимание:
— Она могла уйти с нами! — Восклицание получилось сухим и хриплым.
Я вновь подняла взгляд и наткнулась на всё ту же горькую усмешку.
— Могла. Но предпочла защитить свою “родину”.
Боль. В каждом слове боль и чувство вины. Пожалуй, Женя ещё никогда не был со мной так откровенен, и я поняла, что хочу знать всё. Всё, что причиняло ему эту боль. Всё, чем он мучился.
Села удобнее на троне, облокотившись на подлокотник трона и воззрилась внимательным взглядом на единственно-доступный источник информации.
— Рассказывай всё.
Усмехнулся. Снова.
— В тот день этот зал был единственным пристанищем для династий четырёх королевств. Валлауры уже бесчинствовали в городах близ дворца, пока здесь решался вопрос спасения всех. Властамира была на четверть первородной…
— Стоп. — Я среагировала так резко, что сама себе удивилась. — Давай-ка экскурс в историю. Кто такие первородные?
Его глаза блеснули в неярком свете, он обошел трон, встав напротив и протянул мне руку. Я подумала, что мы снова сменим обстановку, поэтому свободно вложила пальцы в его ладонь, но Евгеша совсем уж неожиданно дёрнул на себя, чтобы через секунду сменить позицию. В итоге он восседал на троне, а я на его коленях, спиной к нему, удерживаемая большими ладонями за живот.