Последним из того, что я адекватно запомнила в тот вечер — удивление в глазах цвета райской зелени.
Вспышка.
— Хорошо, Любимая. У тебя есть ровно два часа. Если не успеешь вернутся вовремя — не говори, что я тебя не предупреждал.
— Выпорешь?
— Накажу.
Вспышка.
— Эй, Лю! Ик. А ты знаешь почему плачет девушка с автоматом?
— Что? Какая девушка? — Спрашивает белобрысик, зачем-то рассковыривая дырку в стене.
— Ну эта… Ик. Плачет девушка с автоматом, искажённое злобой лицо, вся в соплях и с ручной гранатой, передёргивает кольцо…
— Вась, не шатайся, — доносится до меня откуда-то сбоку подозрительно знакомым голосом. — Ты с этой штуковиной в кадр не влезаешь.
Вспышка.
— Давай ещё по одной, Бедокур! Вась? Ва-а-а-ась! Ну чё ты там делаешь?
— Не лезь, Тёмный, я считаю.
— Да всего пятнадцать экспериментальных. Я тебе зуб даю.
— Ладно, верю.
Вспышка.
— Блин, я всегда мечтала обрести дело по душе. Вот чтоб такое, к которому реально сердце лежит. — жаловалась я.
— А я мечтала побывать у моря. Никогда не доводилось. — вздыхала Мали.
— А мне всегда было интересно, какого это, летать? — мечтательно протянул Зверь.
Я точно помню, что окинула всех присутствующих взглядом полным подозрения, и в моей памяти остался отпечаток какой-то неправильной тоски на каждом из них. Ведь, что может быть проще, чем летать?
Вспышка.
Страшный гул в комнате забивает уши. Ощущение стремительного движения сковывает нутро, а самое главное, что мой взвод совсем не по-мужски жался к стенам небольшой узкой комнаты.
— Вперёд трусы!!! Исполнять мечту!
— НЕТ! — орал Зверь, когда я толкала его к выходу. — НЕ-Е-ЕТ! Помилуйте, Ваше Величество!
— Давай-давай! Главное не забудь, что после “503” надо дернуть кольцо, а после “505” купол, — перекрикивала я рёв двигателей.
Оглянулась, чтобы посмотреть на перепуганные бледные лица и с садистской улыбкой пнула Зверя под зад с криком “Пошел!”
Вспышка.
Сначала ты качаешься в потоках воздуха, а после тебя стремительно несёт к земле. Тело помнящее первый прыжок на автомате сгруппировалось, чтобы смягчить приземление.
Шальная улыбка транслировалась в этот привычный мир с жарким желтым солнцем и осенним воздухом, когда я собирала парашют.
— Как же хорошо…
— Я убью её!!! Я её убью!!!
Вспышка.
— Ничего на свете лучше не-е-ету! Чем бродить друзьям по белу све-е-е-ету!
— Бедокур, ну может хватит? — донеслось жалостливо.
— Ну нет. Я, между прочим, сейчас второй раз закон нарушаю. Надевай!
— Я не буду это одевать!
— И я нет!
— И я!
- “И я того же мнения!” — перекривила я парней, подбоченившись. — Ну-ка быстро! Это приказ!
— Что это за слоники? — с любопытством спросила Мали, разглядывая интересные тряпочки.
Вспышка.
— Я давал тебе два часа. — неожиданно раздалось злое над головой, отчего у меня изо рта выпала соломинка. — Время уже давно вышло, мату маи. Ритуал начнется через полчаса по времени Этраполиса.
— Но я не готова. — слабо возмутилась я, пытаясь подняться с соломенной лежанки. После чего глянула в сторону голубого океана, где резвился мой взвод, за которым я и наблюдала, и вздохнула. — Я просто «аццки» пьяна.
— Ничего. Сейчас, — поднял меня на руки Женя. — Пара манипуляций и из тебя вся гадость выйдет.
Вспышка.
Ледяная вода лилась нескончаемым потоком по всем участкам ослабевшего тела. Кожу словно кололо острыми иголочками, и когда уже не было сил это терпеть, а голос срывался на хрип, я ощущала, теплый воздух и как сильные руки меня мнут и растирают. Вот тут становилось уже приятственно. Да настолько, что меня снова размазывало по поверхности сознания тонким слоем.
— Хорошо? — вопрошал ласковый голос.
— Му-му, — выговаривало моё тело.
— Настолько хорошо, что “му-му”? — вопрошали весело, разминая замерзшие пальчики на ногах.
— Угу…
А потом снова на ручки и в жгучий, стылый, невообразимый холод! Будто тебя на северный полюс засунули, а потом ещё и воду ледяную нашли, чтобы облить.
— З-з-з… — стучали зубы.
— Терпи, — наказывали мне. — Сама виновата.
Раза с третьего мне удалось осознать себя стоящей посреди северных широт в снегах и талых водах снежной равнины.
— З-з-з-за..?
— За то, что обещала не пить, — довольно резко ответил Евгеша, оборачивая в полотенце.
В следующую секунду открылся портал, и он, подхватив меня на руки шагнул в него. Уложил на кровать и принялся прямо на ней поливать офигенной теплой водичкой и растирать каждый онемевший от холода сантиметр тела. И пальчики на ногах! Пальчики!
Мур-мур, блаженство!
— Сколько ты выпила? Похоже мы на церемонию не успеем, если будем тебя до конца в чувство приводить, — ещё несколько обалденных движений руками по моим ногам и, — Так. Посмотри на меня.
А меня размазывает от удовольствия так, что я не то, что не хочу, не могу смотреть.
— Понятно. Ещё разок.
Вас когда-нибудь вытаскивали сразу после душа на мороз в минус тридцать? Нет? Так вот, это в тысячу раз хуже!
После этого я может и не до конца протрезвела, но была вполне адекватна, поэтому, когда меня вновь внесли в комнату и уложили на кровать, я была способна не только изъясняться, но и прилично матерится.
— Н-не д-делай т-т-так б-бо…
Искрящиеся зелёными всполохами омуты смотрели на меня сейчас с долей иронии, а вот руки всё равно продолжали мять… пальчики… м-м-м-м…
— Сейчас ты согреешься и оденешь вон то белое платье, — кивнул он в сторону резного стула, на котором и правда лежало длинное белое платье из легкой на вид ткани. — И спокойно дойдешь до алтаря. Повторишь нужные слова каготу и можешь делать всё, что душе твоей угодно.
Было странным, что Женя не ругается, особенно, если учитывать, что я почти сорвала свадьбу. Я так понимаю, мы на неё уже опоздали.
— П-п-поч-ч-ч..?
— Потому что мне важно, чтобы ты стала моей женой. Всё остальное пустое, милая, — он протянул ко мне руки, чтобы помочь подняться, и видя, что я плохо сама справляюсь вздохнул. — Извини, но традицию соблюсти не получится.
— К-к-какую?
— Не видеть невесту в свадебном платье до церемонии.
Я удивленно моргнула, не понимая, что он имеет ввиду, но потом Евгеша поднял меня на руки, посадил на соседний с платьем стул и принялся стягивать непонятно откуда взявшийся на мне верх купальника.
— Не-не-не..! — возмутилась я произволу, но руки совершенно не слушались.
Будущий муж снова вздохнул.
— Я обещаю, что не буду смотреть, Василиса, — и добавил, — если ты не будешь дёргаться.
— Нет! Я с-с-сама.
Краешек губ Евгеши пополз вверх, но он не стал ничего говорить. Опустил руки, развернулся и ушел из комнаты, оставив дрожащую меня на этом проклятом стуле.
— Через три минуты я войду, — донеслось из-за двери, — и, если ты не будешь одета, я помогу.
Попытки победить собственное тело окончились провалом, громким стоном разочарования и жалкими просьбами не входить.
Евангелион не слушал. Спокойно вошел, смотря на меня горящими взором, вытащил из-под платья белую тонкую сорочку и надел на меня, после чего поочередно вдел руки в рукава. Усмехнулся. Присел на корточки и обнял, не прижимая к себе, глядя прямо в душу.
— Теперь, когда ты адекватная, расскажи мне, Милая, зачем вы выкрали НОЭ-1?
Надо ли говорить, что вообще не поняла о чём речь? А вот Евгеша спрашивал так, будто я знала наверняка.
— Что это?
— Новое оружие экспериментального образца номер первый. Зачем вы его выкрали?
Как-то неожиданно резко стало нехорошо. Спрашивать у меня подобные вещи сейчас ни к чему.
— Мы же на свадьбу опаздываем, — вспомнила я внезапно. — Давай не будем заставлять ждать уважаемого кагота.
В его глазах появились смешинки, но он молча и демонстративно просунул руки под сорочку, скользнув руками по спине, и расстегнул верх купальника, явно не замечая, что у меня собираются выпасть глаза.
— Когда я смогу самостоятельно двигаться? — спросила жалобно, на что Евгеша пожал плечами.
— Такой ты мне нравишься больше, — сунул руку в вырез сорочки спереди и очень медленно потянул проклятый мною бюстгалтер, отчего напряглось то, что напрягаться было не должно, и теперь замечательно обрисовывается под тонкой тканью. — Вся такая беззащитная…
Я покраснела до корней волос, потому что подобных разговоров у нас с Женей никогда не было. Я просто не знала, как себя вести.
Когда чертова тряпочка с чашечками была удалена на недосягаемое расстояние, жених принялся надевать на меня само платье. На этот раз обошлось без эксцессов, если не считать мою попытку подняться на ноги. В итоге, к алтарю я явилась на руках, и Женя отпускать меня явно не собирался. Да и не надо было. Потому что повернув голову вправо, я увидела свой взвод. Свой очень хмурый взвод. И в глазах каждого из ребят читалось одно желание — убивать. И судя по всему, убивать медленно и со вкусом. И меня. Точно вам говорю.
Здесь же находились злая, как чёрт, Кариса и светящаяся Тапилара, которая висела на руке Судьи, чьё лицо сейчас, казалось, не выражало никаких эмоций, зато во взгляде читалась тихая ярость, направленная на меня. Рядом с ними Малиса с горящим взором. Кажется, вот её ещё не отпустило, потому что Эйшетаро тоже глядел на меня недовольно.
Ужас вообще сидел на плече Зверя, демонстрируя хищный оскал, а вот куда подевалась Месть мне было неведомо.
— Мы готовы, — возвестил Евангелион.
— А Вы не могли бы поставить королеву..?
— Не мог бы.
— Ну тогда начнём, — неправдоподобно бодро объявил “монах”, открывая толстенную книгу, что лежала на каменной стойке. — Обряд состоится по законам первородных, как того пожелали стороны.
И рык из зала:
— Она помолвлена со мной и не может ни за кого выйти замуж.
По губам Евангелиона поползла странная улыбка, от которой все присутствующие, включая меня, сглотнули.