Вспышка.
— Это незаконное вторжение на государственную собственность! Поднимите руки и…
— Ага, щаз-з-з…
— Девушка, Вы куда? Куда… Стойте!
— Го-о-о-оворят мы бяки буки. Как выносит нас земля-а-а-а-а? Дайте что ли карты в руки…
— Остановитесь немедленно! Там же люди!
Вспышка.
На плечо шлепнулось что-то белое, довольно сильно смахивающее на Ужаса, но Ужас сидел на другом плече, постоянно прикрывая мордаху крылом на манер “Рука лицо”
Вспышка.
— Тебя как зовут?
— Ты сказала, что я продукт мести.
— Тогда будешь Местью… Мстёй.
Вспышка.
Ужас, икнув, припал к бутылке. Смотрю и вижу, что он ну абсолютно невменяемый.
— Ты зачем это сделал? — спрашиваю совсем нетрезвым голосом.
Посмотрел на меня осоловело, прищурился и выдал гениальное:
— Алкогхоль — это враг человечества! Ик! Но твоя библия говорит: Возлюби врага своего, как самого себя… Вот я и… Ик. Люблю!
Вспышка.
— ВАСИЛИСА! КАКОГО ЧЁРТА?!
— Ой… Женька пришел…
Солнце едва проникало в холодное нутро каменного холла, где уже привычно царило оживление. Мужчины бурно обсуждали перспективы новых проектов, оценивали возможности их реализации, не редко втягивая и Евангелиона для уточнения информации. А сам он сидел во главе стола, сцепив перед собой пальцы. Мысли его были довольно далеко отсюда, настолько далеко, что он даже и сам не понял, как забрел в непролазные дебри будущего, где обещанный мир не был лишь его воображением.
Сморгнул видение и сосредоточился на работе. Было несколько вопросов, которые его очень сильно интересовали. По большей части это касалось безопасности и стремительно надвигающейся на М.А.Т. реформ.
— НОЭ -1 уже прошел испытания? — от звуков его голоса все разговоры мгновенно умолкли и лишь один уже не молодой мужчина поднялся со своего места, осторожно сдвигая свои бумаги с чертежами и набросками к краю стола. — Сколько тестовых экземпляров уже готово?
— Испытания в академии ещё проходят, но результаты нас уже очень радуют, Ваше Величие. Пока всего пятнадцать экземпляров, но мы можем изготовить и больше в самые короткие сроки, если потребуется.
Евангелион прищурился и поднял сцепленные руки к лицу, задумавшись о чём-то своём. Все пристально всматривались в хищное лицо своего повелителя, ожидая, когда он ответит что-нибудь, но он молчал, не меняя выражения, пока его взгляд не метнулся на центрального начальника армии триад.
— Разведка?
Мужчина дёрнулся и вскочил с места. Он знал, что этот вопрос прозвучит. Каждый день звучал после событий, произошедших на территории МАТа, но сегодня у Авалдона были новости… Или ответы на вопросы, которых так жаждал Евангелион.
— Удалось выяснить, что Валлауры создали некий артефакт, который позволяет им перемещаться по Этраполису… — Взгляд повелителя заледенел, но Авалдон и не смотрел ему в глаза. — Бойня в академии была акцией устрашения, но мы почти уверены, что ресурсы артефакта не велики, поэтому в следующий раз проникнуть куда-либо они смогут ещё не скоро.
— О том, что враг использовал порталы для перемещения бойцов, стало ясно в ту же минуту, как один из них огласил территорию боевым кличем. В этом у меня не было никаких сомнений, — его голос сделался холодным, но Авалдон чувствовал, что недовольство повелителя не было направлено конкретно на него. — А вот к работе госструктур у меня возникли большие вопросы. Мы потеряли десятки жизней ещё не подготовленных к подобным сражениям адептов. Первые курсы сражались наравне с судьями. И никто не предвидел подобного исхода. Зачем нам службы защиты? — Евангелион бросил острый взгляд на центрального начальника службы защиты. — Зачем внутренняя охрана? — Следующим пронзило центрального начальника структуры, отвечающей за порядок в королевствах. — Зачем трусливая разведка? — А здесь уже досталось Авалдону, но он не подал виду, что ему стало жутко. В конце концов, он на этом посту с тех пор, как повелитель собственными руками вскрыл горло его предшественнику за недогляд, имевший вышеуказанные последствия.
На лице повелителя не дернулся ни один мускул, но по помещению повеяло разрушительной энергетикой, от которой невольно захотелось поежиться. Но центральному начальнику армии триад было что ответить на вопросы своего повелителя. Наедине. Потому от подобной формы общения он даже не вздрогнул.
— Ясно, что они использовали аналог порталов триад, но почему у меня такое чувство, что всё это пахнет не одной жизнью ванпайра?
Авалдон знал ответ. Но отвечать на этот вопрос было крайне неприятно.
— Потому что была загублена не одна жизнь ванпайра для создания этого артефакта, Ваше Величие. Авалдон выдержал пристальный взгляд своего повелителя и как только тот кивнул, принял сидячее положение, погружаясь в собственные мысли. Ежедневные потери стражей оставляли глубокие борозды не только в умах, но и сердцах неравнодушных. Столько жизней потерять ради того, чтобы в итоге потерять ещё больше. Авалдон понимал, что это нужно останавливать, и теперь, когда повелитель вернулся, он был уверен, что вскоре всё наладится. И ради будущего Этраполиса готов был сложить собственную голову, лишь бы от этого была хоть какая-то польза.
Голова нещадно раскалывалась будто под напором топора. Положение тела было крайне неудобным, а во рту царило запустение. Организм стенал от отсутствия энергии, будто я всю ночь спортом занималась. Немочь. Поморщившись, решила, что пока не готова отрывать свою голову от мягкой подушки, чуть-чуть подвинулась и ощутила нечто тяжелое на своём боку.
Замерла, пытаясь сообразить, что это может быть, но в пустой голове не находилось ни одного ответа, пока не сопоставила своё состояние с одним немаловажным фактом. Я. ВЧЕРА. ПИЛА. Осторожно повернулась и встретилась с внимательным взглядом зеленых омутов…
Зажмурилась. Досчитала до трех. Посмотрела. Зажмурилась снова.
— Не поможет. — устало заметил обладатель бархатного голоса.
Он лежал на боку, подложив руку под голову. Длинные волосы аккуратными прядками лежали на подушке, на красивых губах усталая улыбка, а в глазах притягательный блеск. И глядя на это прекрасно-безобразное создание у меня возникало только одно желание — провалится сквозь землю.
— Этого просто не может быть… — Просипела я почему-то охрипшим голосом, чувствуя, как полыхают мои щеки. Я очень медленно накрыла лицо руками. Мне требовалась пара мгновений, чтобы осознать всю неприглядность ситуации.
Со стороны послышался звук, напоминающий не то фырканье, не то хмыканье.
— Ну почему же?
“О, Боже!!!” — истерично стонала рыжая девочка в моей голове. — “О, Господи!!!”
Я лежала в постели не одна, но в одежде, и судя по свободному крою ткани, не в своей, а под ней абсолютно ничего нет! События ночи почти истёрлись в памяти, а то, что осталось кричало мне: ТЫ БЫЛА НЕВЕРОЯТНО ПЬЯНА, ДУРА РЫЖАЯ!
Краснота со щек стремительно добралась до кончиков ушей, когда в голову полезли различные предположения на тему присутствия со мной в одной кровати проректора академии. Я не знала и не понимала, что можно было сделать, чтобы вот так проснуться утром. Это, мать его, магия какая-то, не иначе.
Ага. Магия само-глюта.
— Что произошло? — просипела я, отгоняя прочь самые скверные предположения.
На мгновение повисла тишина, а я не стремилась убирать от лица руки, поэтому терпеливо ждала ответа.
— Вот скажи мне, Милая… — На последнем слове, я начала медленно воспламенятся, оставаясь, впрочем, спокойной внешне. — Сколько лет тебе потребуется, чтобы из Бедокура превратится в разумную женщину? — Но не успела я подумать о сути вопроса, как он продолжил. — Я всего лишь оставил вас на ночь без присмотра. На одну ночь… — и столько едкого укора было в голосе, что я просто не смогла промолчать и убрала руки от лица.
— Кто-нибудь выжил? — вопрос был пропитан сарказмом насквозь.
Проректор академии прищурился, рассматривая моё лицо, а потом, сволочь такая, оскалился в широченной белоснежной улыбке.
— Я, пожалуй, не буду облегчать тебе задачу. А когда придёшь ко мне снова, чтобы получить ответы… — Он приблизил ко мне своё лицо, стерев всякий намёк на весёлость, заглядывая чуть ли не в душу своими зелёными омутами. — Я уже не буду так благороден, как сейчас, мату май.
Я осторожно отодвинулась, отмечая, что даже на таком расстоянии не чувствую от него запаха. Вообще никакого. И это непременно бы стало для меня вопросом номер один, если бы не обстоятельства.
— Почему Вы так уверены, что я приду?
Кривая усмешка слегка оголила человеческий клык, намертво приковав моё внимание. В это мгновение возникла странная мысль “Как он открывает порталы, являясь обычным человеком?”, вспомнился мой удар ему под дых, притворство и широкая улыбка. Пониманием накрыло в ту же секунду. Он и не человек вовсе.
— Вопрос не в том, почему. А в том, когда… Когда я стал таким уверенным в тебе, мату май. — он смотрит в мои непонимающие глаза и тянет руку к щеке. — Только ты в упор не видишь очевидных вещей, хотя ещё вчера снесла все преграды. — Прикосновение его пальцев к щеке было столь нежным и восхитительным, что я невольно прикрыла глаза отдаваясь этому тонкому и хрупкому, как крыло бабочки, ощущению. — Никогда не видишь очевидных вещей, если дело касается тебя самой…
В этот момент в сознании вспыхнуло какое-то понимание и намёк мужчины не остался не замеченным. Евангелион просто не может быть уверенным во мне ещё не зная. А он не может знать!
— И когда же Вы стали так уверены..? — вспышка в сознании, как взрыв ядерной бомбы, уничтожающей любые преграды.
Я вцепилась в него взглядом более пристально изучая черты лица, знакомую усмешку на губах и ощущая волны до неправильности привычной энергетики… До моего
— Смотри внимательнее, Василиса… — Этот шепот показался мне составом движущимся на всех парах по рельсам на встречу моему сознанию.
Я зажмурилась и тряхнула головой, пытаясь прогнать наваждение. Всё моё существо сейчас сопротивлялось навязываемой идее, потому что принять то, на что намекает Евангелион, значит признать подлость и предательство самого дорогого на всём свете человека. Принять ту ложь, которой он кормил меня на протяжении всей жизни, вынуждая находится в неведении относительно Этраполиса.