Стены были завешаны потертыми, давно выцветшими гобеленами и грубыми лоскутами ткани, пытавшимися удержать хоть какое-то тепло, – камина в комнате не имелось. Так же, как и окон.
Зато в углу, сразу за дверью, обнаружилось странное громоздкое устройство, сплошь состоящее из нагромождения кристаллов разных форм и величин. Его можно было принять за причудливую скульптуру – такую ошибку Деми уже совершала раньше. Или позже?.. Неважно.
– Это устройство, способное создавать новые миры, – сказала она, тихо притворяя за собой дверь. – Именно его Винсент Ларивьер планировал запустить на Эйрине, чтобы уничтожить Землю, убить Антуанетту и снять проклятие со всех темных. Интересно, как Тристан умудрился протащить эту махину сюда совершенно незаметно?
– Использовал чары невидимости, уменьшения размера и веса? Для их одновременного применения нужно обладать немалыми магическими силами, – предположил Дориан и прошел чуть дальше, к стоявшему возле кровати дорожному сундуку.
Он откинул крышку и разворошил хранящееся там тряпье – под ним показалась блестящая стеклянная сфера, в точности как та, что размещалась на мраморном пьедестале в пещере-святилище на Нью-Авалоне. С одним-единственным различием – в ней пока еще не клубились в танце свет и тьма. Сфера была пуста.
– Он не успел зачаровать ее, – удивилась Деметра, мельком взглянув на сферу и торопливо переходя к шкафу.
– И надеюсь, что не успеет, – ответил Дориан.
Пока охотник возвращал вещи в исходный вид, Деми склонилась над полками и наугад вытащила один из свитков. Она развернула его и увидела подробный чертеж святилища, похожий на тот, что был зарисован в гримуаре.
– Если верить этой схеме, устройство с кристаллами должно находиться там, где в наше время стояла статуя спящего короля, – сказала она, проводя по чернильным линиям пальцем. – Необходимо поместить сферу в центр устройства и…
– Применить чистую светлую и темную магию? – догадался Дориан. – Наши ритуалы никогда не бывают оригинальными, не так ли? Неужели для того, чтобы создать целый мир, достаточно магии всего лишь двоих человек?
– Как раз нет, – покачала головой Деметра, продолжая всматриваться в свиток, – света одинокой свечи, стоявшей на столе, было недостаточно. – Тут сказано, что для ритуала понадобится шестеро светлых волшебников и шестеро темных магов, и еще один, кто встанет во главе. Например, весь будущий Верховный Ковен и его магистр. Это Винсенту Ларивьеру было достаточно лишь себя и амулета «богини» Деметры. Ведь он использовал зелья Ворона и стал крайне силен благодаря им. Мне кажется, маги и волшебники из шестнадцатого века слабее, и многие виды чар еще даже не изобретены.
– Значит, и «богиня», которая подарила тебе свое имя, сильна не меньше Винсента Ларивьера, – нахмурился Дориан и, закрыв сундук, подошел к кровати. – Возможно, поэтому Абатис и не торопится приглашать сестру – завидует ее способностям.
Деми пожала плечами, не особо желая встречи со своей тезкой. Она свернула свиток, чтобы положить его на полку, и вдруг заметила ту же книгу, что лежала сейчас у нее в спальне.
В этом времени одновременно существовало два гримуара Тристана Найтингейла – новый и старый.
Но прежде чем Деметра успела протянуть к нему руку, посреди комнаты что-то вспыхнуло. Ярким, ослепляющим огнем.
Глаза пронзила резкая боль, и они мгновенно заслезились, больше не различая перед собой ничего. Кто-то толкнул Деми к стене, и в следующую секунду она почувствовала холодное, остро заточенное лезвие у своего горла.
– Что именно было непонятно в моих словах, миледи? – вкрадчиво спросил Хэлл Рэйвен, и его горячее дыхание защекотало ухо. – Кем бы ты ни являлась на самом деле – подосланной девицей от Генриха или от Абатиса… живой из этой комнаты тебе не уйти. Но прежде ты расскажешь мне все, что я захочу услышать.
Он больно сжал ее предплечье, а лезвие кинжала прижалось к коже так плотно, что пришлось затаить дыхание.
– Сделаешь это, и своими руками перечеркнешь дальнейшую историю своего рода, – донесся до Деметры ледяной голос Дориана.
– А мне казалось, чары должны были оглушить тебя на более долгий срок, – явно поморщился Хэлл и чуть ослабил хватку, позволив Деми вдохнуть. – Жаль. Разбираться с прекрасными леди куда интереснее…
Неведомый холод начал сковывать все мышцы Деми, не позволяя ей пошевелиться. Кинжал больше не касался ее горла, зато чужие и грубые мужские пальцы медленно прочертили линию от ее скулы до подбородка, явно глумясь. Зрение постепенно обретало прежнюю четкость, и стали видны очертания лица темноглазого мужчины, приблизившегося к ней.
– Иди к черту, – прошипела Деметра, стараясь увернуться.
– Поздно, миледи. Черт уже давно ходит у меня в услужении, – усмехнулся Хэлл Рэйвен и, убрав пальцы, обернулся. – Придется убить тебя, посланник с Авалона. Но не беспокойся, леди не будет долго ждать.
Послышался звон стали, и Деми что есть сил рванулась вперед, но не смогла сделать и шага.
– Дориан, не надо, – с усилием выдавила она. – Остановись…
Это казалось ироничным, но она беспокоилась больше за Хэлла, чем за своего парня. Ведь если бы охотник убил мужчину, то каждый из еще не родившихся Далгартов исчез бы. Род Рейвенов перестал бы существовать, как Дориан и сказал. Тогда и он сам, и Дрейк, и Морган никогда не появились бы на свет.
Впрочем, Хэлл Рейвен владел клинком слишком уж хорошо. И в следующий момент переживать пришлось уже за жизнь Дориана.
В тесной комнате они не могли отойти далеко друг от друга, и каждый новый выпад легко мог стать последним. Все закончилось бы плачевно, если бы не резко открывшаяся дверь, заставившая противников замереть в удивлении.
– Хэлл Рэйвен, ты воистину ад своей семьи, – насмешливо заметила Элизабет Старлинг, входя в комнату и шествуя мимо них. – Использовать чары перемещения, чтобы поскорее убить кого-то… На подобное деяние способен только ты.
– Уберите оружие, – тихо попросил Тристан, входя в комнату вслед за ней и закрывая дверь. – Я надежно защитил свой гримуар. И особые чары предупреждают меня обо всех любопытных.
Шут сорвал с себя накладную Мерлинову бороду и откинул капюшон. Деми увидела, что настоящие волосы Тристана были полностью седыми – серо-серебряными по оттенку, ничуть не отличавшимися от цвета фальшивой бороды.
Должно быть, она уставилась на него с неприкрытым удивлением, поскольку почти сразу же юноша посмотрел на нее в ответ. В ту же секунду она почувствовала, как холод в мышцах исчезает, и она вновь обретает способность двигаться.
– Они не посланники с Авалона, – выпалил Хэлл, нехотя убирая кинжал обратно в ножны. – Эта леди вовсе не обладает магией… А что до него, – мужчина с ненавистью посмотрел на Дориана, – таких странных способностей не видели даже на Авалоне, я уверен. Пожалуй, стоит пригласить на шабаш настоящих выживших жителей волшебного острова. Они помогут нам выяснить истину.
– Леди Деметра и лорд Дориан взаправду прибыли с Авалона, Хэлл, – тихо прервал его Тристан Найтингейл. – С Авалона… Только не того, что мы знали… Они хотят помочь.
Голос его до ужаса напомнил Грим Фаталь – он тоже умел читать мысли! И, поняв это, Деметра с облегчением улыбнулась. В ее голове не имелось ничего, что позволило бы принять их с Дорианом за врагов.
– Я ведь так и сказала тебе, Тристан? – спросила она. – Если бы кто-то не набрасывался с кинжалами, мы могли бы спокойно все обсудить. Времени у нас мало. Вы планируете устранить Абатиса Монтекью и создать Новый Авалон, как я понимаю?
– Откуда вы это знаете? – поразилась Элизабет Старлинг.
– Мы знаем все, – ухмыльнулся Дориан, пряча аутэм в рукаве своего маскарадного костюма. – Учитывая вашу нерешительность, вам явно пригодилась бы помощь.
– Бессмысленно отказываться от вашей помощи… посланники с Авалона, – ответил Тристан Найтингейл, явно подбирая слова. Проникнув в их головы, он уже понимал, откуда именно они перенеслись, как понимал наверняка и многое другое. Но юноша владел собой куда лучше, чем Грим, и намеревался оставить чужие мысли в тайне. – Пожалуй, для начала вы хотели бы узнать обстоятельства нашей с Абатисом вражды?
Как-то дождливой ночью, девятнадцать лет назад, к воротам поместья семьи Монтекью подошла нищенка с просьбой если не подать ей монетку, то хотя бы позволить провести ночь в хлеву, вместе со свиньями. Погода выдалась на редкость сырой и промозглой, а ноги у нее сбились в кровь от долгой ходьбы. Да и платье было слишком уж тонким, старым и рваным.
Привратник собирался прогнать женщину прочь, но на ее удачу с вечерней прогулки возвращался сам барон – отец Абатиса. Женщина бросилась ему в ноги, умоляя не выгонять ее. Она говорила о том, как уже много лет, не имея своего дома и семьи, странствует из города в город и из деревни в деревню, берясь за любую работу, которую предложат. И была готова на все, лишь бы ее в ту ночь не оставили одну в холодном лесу.
– Видно, негожая из тебя работница, – сказал ей барон. – Иначе отчего же тебя прогоняли с прошлых мест?
– Из-за моих способностей, милорд, – отвечала нищенка.
Когда она поведала ему, что умеет слышать мысли и не всегда может скрыть то, что случайно узнала, барон заинтересовался. Он велел пустить ее на кухню, умыть, переодеть и накормить, а на следующий день привести к нему.
Так будущая мать Тристана Найтингейла стала служить в семье Монтекью. Днем она работала судомойкой на кухне, а вечера проводила в кабинете барона. Женщина рассказывала ему все, что знала о своем древнем роде и удивительных магических способностях, которые были невероятно сильны.
Черные слухи пошли быстро. Говорили, что женщина та – блудница, любовница дьявола – затуманила чарами разум барона и уводила его мысли все дальше от жены и сына. А когда выяснилось, что она еще и ждет ребенка, люди вовсе разошлись. Хотели выкинуть ее из поместья, предать суду да убить, чтобы вернулась в преисподнюю.