Родившийся сын чаще звался дьявольским отродьем, чем по имени, данному матерью, – Тристан.
– Во главе слухов стояла жена барона, здесь и гадать не нужно, – вставила Элизабет Старлинг, прервав рассказ. – Я была ее воспитанницей все это время, пока мой старший брат надеялся устроиться придворным магом к кому-нибудь из европейских королей. Мы росли все вместе – Абатис, Хэлл, Тристан и я. И мне кажется, жена барона сама приказала отравить мать Тристана.
Женщина внезапно умерла от лихорадки.
Старый барон Монтекью сам взялся обучать ее бастарда грамоте. И, к великому разочарованию жены, проводил с мальчиком кухонной девки куда больше времени, чем с родным сыном, которого вместо науки интересовали лишь бои на мечах да стрельба из лука. Однако Абатис должен был унаследовать титул, и потому ему требовалась соответствующая подготовка и окружение.
К нему приставили сына одного из вассалов – Хэлла Рэйвена, который был чуть младше. Он обязывался тренироваться вместе с Абатисом, всюду его сопровождать, а кроме того, поклялся в случае чего отдать свою жизнь за молодого господина.
– Единственная клятва, которую мне пришлось нарушить, – хмыкнул Хэлл.
Силы всех трех мальчиков с возрастом только росли, но Тристан единственный блистал своими способностями непомерно. Элизабет было сложно за ними угнаться. Все, чему ее обучали, сводилось к танцам, музицированию и вышиванию.
Но все изменилось, когда старый барон внезапно занемог и тоже покинул этот мир. Абатис стал хозяином в своем поместье. И первым делом он отправил Тристана туда, где, по его мнению, было надлежащее для бастарда место, – на кухню.
Скучая по книгам, Тристан исправно выполнял все поручения в качестве мальчика на побегушках. Но гнев Абатиса становился от этого только сильнее. Он не обладал ни выдающимися способностями, ни древним, знаменитым на весь мир родовым древом… Даже король не принял молодого барона ко двору. Да и, к тому же, друзья детства – Хэлл и Элизабет – перестали поддерживать его планы мести.
Абатис решил взять все в свои руки. Впервые в жизни он сел за книги, скрупулезно собранные его отцом. Тогда-то и выяснилось, что мать Тристана родилась на острове Авалон, где была назначена хранительницей тайны по праву наследования своего рода. Но тайна стала для нее бременем, и женщина отправилась в поисках лучшей жизни в Англию. Она не знала, что ее ждут только лишения и скитания.
Великой тайной Авалона, переданной ей на хранение, оказались слова некоего заклинания, одного из самых страшных и сложных из когда-либо созданных…
Кроме записей отца Абатис нашел также записи и деда, в которых говорилось о рецепте изобретенной им загадочной смертельной болезни.
Из всего прочитанного для молодого барона быстро сложилась история будущего триумфа.
Он взял с собой Тристана на прогулку, отвел его на берег моря и обманом уговорил прочесть заклинание матери. Небо в тот же миг потемнело, и начался кровавый дождь.
– Авалон… – прошептала Деметра, догадавшись.
Чары были настолько сильны, что, преодолев большое расстояние, раскололи сферу с душой острова. Единственное пристанище для магов и волшебников Англии было уничтожено. Ситуацией не преминул воспользоваться король, назвав колдовство меткой дьявола, и положение тех, кто владел магией, стало еще плачевнее.
Однако этого Абатис и добивался. Он стал собирать сторонников, чтобы объявить войну людям, а затем стать новым и единственным королем.
– Мы с Хэллом покинули его, как только узнали, – закончила Элизабет Старлинг. – Хэлл пытался разобраться с людьми короля своими методами, за что получил по заслугам. А Тристан… Тристана Абатис сделал шутом и своим приближенным, чтобы держать его рот на замке, а способности – под контролем. Совершив страшное преступление и уничтожив Авалон, Тристан стал обязан выполнять все приказы барона, боясь огласки.
– Так или иначе, вы все здесь, – резюмировал Дориан. – Как вы собираетесь остановить Абатиса?
Тристан пожал плечами и сделал пару шагов по тесной комнате к шкафу, возле которого стояла Деми. Он указал на хранящиеся на полках склянки:
– По ночам я работал над многими зельями… Все они уникальны, подобных в мире больше не существует, – сказал он, взяв в руки две глиняные бутылочки, заткнутые пробками. – Зелье, чтобы усилить способности, и зелье, чтобы способности отобрать. Навсегда.
– Значит, в этом заключается ваш план? – удивилась Деметра. – Незаметно вылить зелье в кубок Абатиса, лишить его магических сил и после этого преспокойно создать новый Авалон?
– Спокойно – это вряд ли, – усмехнулся Хэлл Рейвен. – Нужно будет еще вразумить остальных.
Вид у него был такой мрачный и уверенный, словно мужчина заранее предполагал, что уговаривать баронов и баронесс придется силой.
– Нужен благоприятный момент, миледи, – объяснила Элизабет. – Если Абатис желает власти, он должен будет продемонстрировать свои способности на шабаше. Этого требуют традиции – короля у магов и волшебников не было уже много веков. Он должен показать, что достоин править нами, явить перед всеми некое чудо… Перед этим он и должен выпить зелье, чтобы лишиться способностей. Не раньше. Иначе он раскроет наш замысел, и все пойдет прахом.
– Мне интересно одно, – нахмурился Дориан. – К какому такому древнему роду принадлежит Тристан, раз Абатис на него настолько взъелся?
Хэлл Рейвен, Элизабет Старлинг и Тристан Найтингейл поочередно переглянулись, и стало ясно: эту деталь повествования они пропустили намеренно, как самую значимую и наиболее ценную. Заговорщики все еще сомневались, стоит ли доверять фальшивым посланцам.
– Разве я забыл упомянуть? – наконец спросил Тристан, явно решившись. – Мой род уходит корнями к величайшему волшебнику всех времен – Мерлину.
Глава 26. План Старлинг
С рассветом замок, покрытый мраком ночи, начал постепенно пробуждаться. Тени, отбрасываемые древними стенами и башнями, медленно уступали место первым лучам солнца, которые, словно золотые стрелы, проникали сквозь узкие стекла окон и находили свое место на устланных коврами полах. Новое утро несло с собой еще большую опасность для «посланников с Авалона», учитывая то, что они встали на сторону осуждаемого обществом меньшинства. И в этот раз Деметра проснулась раньше слуг – она плохо спала из-за мыслей, тяготивших ее.
Глядя в полог кровати так, будто бы на нем вместо цветочного узора был вышит текст загадки, которую непременно следовало решить, Деми провела несколько часов в раздумьях. Было сложно свести между собой все факты и понять, чем именно обернется в будущем их решение устранить Абатиса Монтекью. Вдруг именно оно приведет к тому, что большинство ее знакомых из двадцать первого века не сможет родиться? Зато Нью-Авалон будет жив, конечно…
Задача казалась ей невыполнимой. Невозможно было изменить общую мозаику истории таким образом, чтобы не сместить ни единого кусочка в сторону. Из миллионов комбинаций вероятных финалов основными оставались лишь два. В первом Абатис убивал людей при помощи изобретенной смертельной болезни и отдавал Землю во власть магов и волшебников, а сам становился их королем. Во втором Абатис покидал замок Эмброузов униженный, с навсегда отнятыми способностями, а Тристан Найтингейл нарекался магистром Первого Верховного Ковена и основывал Нью-Авалон.
Как же так вышло, что в реальности, из которой Деметра прибыла, Нью-Авалон основал Абатис Монтекью, а Тристан стал злодеем, разместившим роковое пророчество на душе волшебного мира? Она гадала над этим вопросом все утро и не смогла прийти ни к одному логическому ответу.
Не справляясь в одиночку, она поделилась своими догадками с Дорианом во время завтрака у себя в комнате, предусмотрительно заранее отослав слуг.
– Нужно отложить в сторону все вопросы о том, что произойдет пять столетий спустя, когда-то в далеком будущем, – отреагировал охотник, делая глоток горького эля. – И задуматься над тем, что может случиться сейчас. Если Абатис начнет войну между магами и людьми, то абсолютно точно не станет ни Нью-Авалона, ни наших семей. Решим эту проблему, и можно будет думать над следующей.
– Может, Тристан знает, как нам вернуться в будущее? – со вздохом спросила Деми, подпирая подбородок ладонью.
Она с грустью смотрела на лежащие перед ней на блюде вареные яйца и сыр с сухофруктами – завтракать не хотелось.
– Уверен, что паренек с радостью выручит нас, если мы поможем ему, – ободрил ее Дориан. – Я не встречал волшебника сильнее. Он мог бы и Абатиса прикончить одним щелчком пальцев, если бы не был таким размазней.
– Дориан! – возмутилась Деметра. – Неужели ты не понимаешь? Абатис наверняка издевался над ним все его детство!
– Я бы на его месте давно вызвал мерзавца на бой и победил бы его в честном поединке на глазах у всех, – насмешливо проговорил парень. – Но раз Тристану было удобнее долгие годы терпеть и затем выстраивать сложные планы – это его дело. Никогда не понимал людей с ученым складом ума…
– Легко говорить так, будучи двадцатисемилетним физически развитым и тренированным охотником, – парировала Деми. – А Тристану – всего восемнадцать, и уверена, что он никогда не держал в руках оружия. Может, он и в боевой магии не практиковался? Все, чем он способен ответить обидчику, – это его знания. Не говоря уже о том, что никому из них – ни Хэллу, ни Элизабет, ни тем более шуту – не положено вызывать барона на поединок просто по статусу.
– Что ж, убедила, – хмыкнул Дориан. – Кажется, ты начинаешь неплохо здесь осваиваться?
Деми уже придумывала какую-нибудь забавную колкость, чтобы стереть с лица Дориана самодовольную ухмылочку, когда в дверь внезапно постучали.
Едва получив разрешение, в спальню буквально заскочила встревоженная веснушчатая горничная. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но была тут же мягко отодвинута в сторону рукой вошедшего следом Гордона Эмброуза.
– Я в состоянии сам объявить о себе гостям своего же замка. Ступай, – сказал он ей и посмотрел на посланников Авалона тяжелым взглядом.