Дориан рассказал Деметре все о ее чудесном спасении и двух склянках, выбирать из которых пришлось наугад.
Теперь, если верить Тристану Найтингейлу, магические способности охотника должны были необратимо и многократно усилиться. Формулу именно этого зелья юноша затем использовал при разработке Воронов. Снадобье, уникальное и невероятное для всех остальных, являлось для шута лишь проходным вариантом. На второе зелье он возлагал куда большие надежды. Планировал победить с его помощью Абатиса Монтекью…
– И это зелье все еще может нам помочь, – проговорила Деми вслух, продолжая мысленную цепочку размышлений. – Мы можем использовать на нем кольцо. Дориан… Ты можешь его использовать!
Парень посмотрел на нее с удивлением, словно не понимая, к чему она клонит. Но затем… его лицо стало совершенно серьезным.
– Может сработать. Ты действительно хочешь этого? – спросил он, внимательно всматриваясь в ее лицо. – Уверена? Вернуть обратно ничего будет нельзя.
– Я уже давно готова, Дориан. Слишком давно, – улыбнулась Деметра. – Действуй.
Кивнув, охотник взял кольцо из ее руки, сосредоточился на мгновение и приложил его к склянке с последним зельем. Оттиск руны на миг блеснул на глиняной поверхности и исчез без следа. Больше ничего не поменялось, не подтвердило, что кольцо оказало нужный эффект.
С усмешкой Дориан протянул зелье Деми.
– Если что-то пойдет не так и ты умрешь еще раз, я буду знать, как снова воскресить тебя, – добавил он при этом.
Но она уже не слушала его, торопливо вынимая пробку. Губы припали к узкому горлышку бутылька, словно к целебному источнику. Зелье подействовало сразу. И тогда… Тогда началось настоящее волшебство.
Внутри что-то стремительно менялось. Весь организм перестраивался по велению шутовского снадобья, измененного руной. С каждой новой секундой Деметра чувствовала, как потоки энергии все дальше проникают в ее вены, словно невидимые корни, оплетающие изнутри.
Затем магия приобрела силу волн, разливаясь от сердца по телу, полностью. Деми буквально ощущала, как каждую клеточку ее существа переполняет невиданная сила. Эйфория захлестывала, прокатываясь мурашками по коже.
Это был момент, когда она осознавала свою новою истинную природу, становясь способной творить чудеса.
Руна «метаморфоз» всегда действовала одним образом: меняла объект, на котором был оставлен оттиск, на его полную противоположность. И когда ее приложили к зелью, лишающему магических сил, оно стало способно… наделять ими.
Действуя интуитивно, Деми прищелкнула пальцами и вызвала целый огненный вихрь, взметнувшийся до потолка, вместо скромного язычка пламени. Он осветил темную комнату и лицо Дориана, на котором вновь возникло выражение искреннего восторга.
– Тише, тише… Не спали здесь все, – успокаивающе протянул он с улыбкой, беря ее за руку, и пламя угасло. – Такое бывает у детей, когда их магия только пробуждается и они еще не способны ее контролировать. Для этого им поначалу даже не нужен амулет. Но я никогда раньше не видел, чтобы вызванные впервые темные чары были настолько сильными.
– Темные… – удивилась Деметра. – Значит, я теперь – темный маг?
– Мои поздравления, миледи, – шутливо усмехнулся Дориан. – Я никогда в таком не ошибаюсь. Зелье было предназначено для Абатиса Монтекью, темного мага. Поэтому, изменившись, оно привело тебя именно к этой стороне. Однако амулет все равно понадобится, и как можно скорее. Если мы хотим использовать твои способности с большей точностью и нам во благо, конечно.
– Ты прав, – согласилась Деми, стараясь свыкнуться с новыми ощущениями. Магическая энергия идеально встраивалась в ее тело и будто бы раскладывала мысли в нужном порядке. – Найти амулет будет легко. Пока мы торчим здесь, убитых наверху становится все больше. Абатис ни за что не остановится, если мы не вмешаемся. И кажется… теперь я знаю, как нам исправить историю.
– Твои новые способности подсказали тебе это? – насмешливо спросил охотник.
– Дориан, я серьезно! – воскликнула она, и на кончиках пальцев вспыхнули огненные искры.
– Хорошо-хорошо, – проговорил он, приподнимая руки как бы в знак того, что сдается. И тут же спросил, уже сосредоточенным тоном: – Что ты задумала?
– Чтобы все получилось, ты должен научить меня одним простым чарам, – торопливо проговорила она, вспоминая Ричарда и все его уроки магии.
Она хорошо помнила теорию, а теперь и практика, наконец, перестала быть для нее проблемой. Но вторая часть плана казалась куда сложнее первой.
– А потом… – продолжила она, глядя на Дориана. – Мы предадим Тристана Найтингейла.
Абатис Монтекью все еще находился во внутреннем дворе замка, когда сражение подошло к концу, а на небе выступила луна, расцветая в своем полном великолепии. Повсюду лежали раненые и убитые, однако он не допустил, чтобы хоть кому-то из других аристократов причинили вред. Они все еще были необходимы ему для главного замысла. Погибли лишь люди Эмброузов.
Гвиллион-холл и весь остров лишились своего господина… для того, чтобы обрести взамен короля.
– Хэлл Рейвен и Элизабет Старлинг помещены в темницы, рядом с шутом, – подошел и отчитался командир рыцарей. – Мы нигде не смогли отыскать сына предателя, мальчишку Делмара Эмброуза, милорд.
– Это неважно, – небрежно заметил Абатис. – Ребенок не сможет навредить нам и помешать шабашу. Соберите всех баронов и баронесс в главном зале. Знаменательное событие, в честь которого мы все сюда прибыли, пройдет, как запланировано.
Он переступил через тело убитой Ноэлин Эмброуз и направился ко входу в замок. Тяжелые двери открылись, и из них, к великому его удивлению, вышли посланцы с острова Авалона. Они направились прямо к нему.
Их одежды были перепачканы в крови, а девица даже умудрилась потерять головной убор – ее черные волосы, прямые и длинные, свободно развевались на ветру.
На мгновение Абатису стало не по себе – он видел, как девчонку подстрелили, а затем ее спутник использовал чары перемещения. Сбежал, – так подумал барон. Но, очевидно, авалонская магия была способна на куда большее, чем он мог себе вообразить.
Мужчина уже был готов вновь достать свой меч или отдать приказ, как вдруг… черноволосая девица упала перед ним на колени.
– Мы молим вас о прощении, – сказала она. – Слова предателей затуманили нам разум. Теперь мы понимаем, на чьей стороне правда. И мы хотим поддержать вас на шабаше.
Девица взяла барона за руку и прикоснулась губами к его пальцам, приветствуя, будто короля. Тут Абатис Монтекью не смог сдержать торжествующей улыбки.
– Я прощаю вас, – милостиво молвил он. – И буду счастлив посланникам с острова Авалона на шабаше. Поднимитесь, миледи.
Скромно улыбнувшись, она встала на ноги и оправила юбку платья. Втроем они вошли в холл, где уже собирались остальные.
Лица аристократов были мрачны – они скрывали в себе боль, душевную и физическую. Боль от поражения, в котором он, Абатис, имевший большинство умелых воинов на своей стороне, выступил победителем. Теперь, после увиденного, все непременно должны были его выслушать. И проникнуться словами нового правителя.
Он остановился в центре зала – никто не пожелал сесть за круглый стол. И подождал, пока стражники приведут всех. Таких же растрепанных и запятнанных кровью. Жаждущих прийти к соглашению и наверняка трясущихся за свои жалкие жизни.
Все они стояли вокруг него: Монтера Шеридан, Креон Райнер, Молдвин Бланшар, Стиана Альфано, Иво Лютвидж, Адвальда Сигьюгерд, Тенгерн Говард, Лиагон Стюарт, Элодия Рошфор, Лир Тревельян. Его личный ковен, первый Верховный Ковен Англии.
Все, что ему оставалось, – это лишь явить перед ними чудо. И Абатис уже собирался велеть привести к нему шута, чтобы тот помог все провернуть, как договаривались. Но неожиданно для себя решил немного повременить. Посланцы с Авалона чуть улыбались, словно поддерживая его решение.
Когда слуги покинули зал и в нем остались одни бароны и баронессы, шабаш начался. Первым взял слово Молдвин Бланшар, выйдя в центр и встав рядом с Абатисом.
– Чудовищное преступление свершилось на ваших глазах, – начал он гневно. – Столько людей было погублено ни за что… И вы еще хотите видеть Абатиса Монтекью нашим предводителем? Хотите жить под его началом на этом кровавом острове? На Авалоне могло быть наше последнее укрытие, а коль его больше нет, и милостивый король Генрих поклялся извести нас, то и жизни в Англии нам больше не будет! Решайте сами, милорды и миледи. Но я за бароном Монтекью не пойду.
– Среди валлийцев издавна известны такие слова: «Кто был плохим однажды, знает, как быть плохим в другой раз», – согласилась с ним Адвальда Сигьюгерд, с гордым видом выступая вперед. – Не существует для нас веры в английских узурпаторов, кем бы они ни являлись, человеком или магом… как не существует у нас и собственной страны. И не признаем мы никакого другого короля, кроме великого короля Артура! Я не пойду за Абатисом Монтекью.
Креон Райнер поддержал сказанное. Присоединились к ним Стиана Альфано, Иво Лютвидж и даже любимая невеста… Монтера Шеридан. Абатис взглянул на нее с изумлением, не веря в еще одно предательство, и заговорил каким-то чужим, не своим голосом:
– Гордон Эмброуз был мне другом, все вы знаете об этом. И я не хотел убивать его. Сама судьба вынудила меня поднять меч на соратника, ибо замыслил он страшное, – проговорил Абатис. – Он обвинил невиновных в предательстве, лишь бы подставить меня. Желал изничтожить всех людей в нашем мире и сам стать во главе! Я же предлагаю вам спасение от всех бед и несчастий, новую землю обетованную, где все смогут жить в счастье и согласии!
– Скоро меняются твои планы, да вот наше мнение изменить не удастся, – твердо выговорил Молдвин Бланшар. – Я уже говорил тебе, Абатис… а теперь спрошу прямо: чем ты подкрепишь свои слова?
– Тем, что я и есть король Артур, избежавший гибели и возродившийся, чтобы спасти волшебников и магов от великих бедствий, – изрек Абатис Монтекью, взирая с величием, достойным его статуса.