— Не мне тебя учить, — обронила она. — Это будет неверно по отношению к хозяину.
Глава Дома Валонир перевел взгляд на меня.
— А какими талантами может похвастаться юноша? — спросил он.
Я задумался. Слишком большая база и ничего конкретного.
— До того, как покинул родные места, я смело считал, что знаю всё и обо всём. Но вот который день познаю новое. И знаете… Мне нравится. Каждый новый день хранит всё больше секретов и уроков. И это прекрасно. Я снова могу открывать для себя что-то новое.
— А ваши возможности в прошлом? — уточнил сэр Филонирон.
Я тяжко вздохнул.
— Они были ограничены стенами, законами и правилами. Теперь же всё иначе. Один день ешь, что сможешь найти под ногами, второй — за изысканным столом с эльфами, и совершенно неясно, что будет завтра.
Сэр Шолонкин усмехнулся.
— Послезавтра можно оказать в гостях у палача…
Я беззаботно пожал плечами.
— Всё это не имеет значения. Есть сегодня. Есть прекрасная еда. Нет поводов для печали.
Снова подал голос глава Дома Валонир.
— Вам с дроу выделили дом для гостей. Предоставили красивых дев для тебя. Но вы интересовались детьми?
Я рассмеялся.
— Серьёзно? Я бродяга. У меня напрочь сбиты любые ориентиры и цели. Один из минусов этого — паранойя. Как человек я не верю в добро. Всегда должна быть выгода…
Глава Дома Валонир улыбнулся властно и с каплей уважения.
— Есть выгода. Но хватит ли тебе ума её обнаружить?
Я задумался на пару мгновений и предположил:
— Труд. Думаю, даже в столь прекрасном месте есть необходимость в тяжёлом и неприятном труде.
Мужчина властным жестом предложил продолжить, я кивнул.
— На этом всё. Остался лишь один вопрос. А чего они такие? Совсем на рабов не похожи…
Леди Урнинорол решила ответить:
— Мы подбираем сирот и потеряшек, тех, кого ждет голодная смерть среди людей. Даём крышу над головой, пропитание. Взамен просим лишь трудиться. Для них это билет в счастливую жизнь.
Я решил чуть поддеть наследницу:
— А как же свобода?
Леди Урнинорол улыбнулась.
— Нет наручников, цепей и клеток, — напомнила она. — Желаешь уйти — иди… Это личный выбор каждого. Некоторые из семей даже помогут в дорогу собраться и монет на первое время выделят.
Я вздохнул. Было за столом что-то такое, что заставляло верить каждому слову. Как задать правильный вопрос? Предстояло ещё очень многое узнать. Сэр Филонирон тем временем спросил у дроу:
— Кем ты была у себя в городе?
Танисса ответила коротко:
— Воином.
Сэр Шолонкин решил уточнить:
— Кем стала?
Танисса ответила прямо:
— Как и любой воин. Стала убийцей.
— Много убила? — продолжал допрос эльф.
Танисса ответила разочаровано:
— Недостаточно, чтоб Боги изгнали из этого мира.
Глава Дома Валонир на миг потерял контроль над собой, на его лице мелькнула тень недоверия — и тут же вернулась маска любезного владыки.
— Разве есть разница, сколько убить, много или мало? Любое убийство плохо.
Танисса указала на воинов.
— Спросите у них. Достаточно ли они убили, защищая свои дома, или считают, что могли бы больше?
Сэр Шолонкин проговорил с плохо скрываемым ядом в голосе:
— Убить мирно спящего или того, кто пришёл к тебе с оружием в руках, — есть разница?
Танисса задумалась и, смотря вдаль, проговорила задумчиво:
— Знаете… Боюсь вас разочаровать… Разницы нет. Но лично я предпочитаю сражения…
Она перевела взгляд в глаза сэру Шолонкину и добавила с вызовом:
— Только так можно найти ответ на вопрос: достоин ты жизни или нет?
Я посмотрел в сторону, в поисках новой темы для разговора. Демоны, убийцы и любовь мне быстро наскучили. Тут я увидел человека с явно музыкальным инструментом.
— А чего музыка молчит?
Леди Урнинорол уточнила таким голосом, словно объясняла что-то неразумным детям:
— Идёт беседа за столом главы Дома. Некрасиво её прерывать.
Я посмотрел на леди с искренним непониманием.
— Я говорю именно про музыку. Тихую мелодию, чтоб немного оттенять лёгкий гул разговоров других. Или тут так не принято?
Сэр Филонирон уточнил:
— Оттенять лёгкий гул? Мы эльфы. Наш слух устроен иначе. Мы способны самостоятельно выбирать, к чему прислушиваться. Вас этому не научили?
Я отмахнулся:
— Говорю в который раз: я заново мир познаю. Ваше общество безумно приятно, но если вы не желаете выслушать историю о моём посещении логова гоблинов и о том, чем я там был занят, то я, пожалуй, пойду мучить вашего музыканта. А то когда следующего встречу?
С этими словами я встал и подошёл к музыканту.
— Здравствуй. Музыкант, певец или бард?
Парень немного растерялся, но ответил быстро:
— Здравствуйте, сэр. Я бард.
Я махнул ему рукой.
— Пошли. Отойдем отсюда в сторону. А то эти уважаемые эльфы нескоро беседу закончат.
Так как подобного поведения от меня явно не ожидали, необходимые инструкции для следующей за мной Кимисори не предусмотрели. Мы с бардом вышли из столовой и после минуты ходьбы нашли лавку в тени. Я не питал иллюзий одиночества. Помимо меня, барда и Кимисори где-то должны быть воины.
— Будем знакомиться, — Я протянул барду руку. — Я Мираж. Другого имени сейчас у меня нет. Титулов или ещё чего подобного не имею. Бродяга по духу.
Бард протянул свою руку в ответ.
— Карл. Бард. Отправился в первое путешествие для написания легенды. Если получится, то…
Он замолчал. Я решил пока не развивать эту тему.
— Ты постой с рассказами о своих подвигах, перейдем к более интересной теме. Что это за инструмент?
Бард посмотрел на инструмент в своих руках:
— А?
Я решил уточнить:
— Языков разных, как грязи. Ты вот и скажи, как он называется и как на нём играть?
Карл посмотрел на инструмент:
— Цитра. Вид — ласковые змеи. Семнадцать струн. Могу практически любую балладу сыграть.
Я предложил:
— Сделай перебор или дай я попробую…
Бард прижал к себе инструмент, я вдохнул и улыбнулся.
— Ну ты и чудо. Вот там доска треснута. Вот скол. А нижние две струны явно неважно натянуты. Инструменту очень плохо. И ты не играешь на нём. Слишком много пыли. Сомневаюсь, что эльфам нравится твоя музыка.
Он сказал как-то без гордости, словно в оправдание:
— Нравится одна. Легенда о лесном духе.
Карл сел поудобнее и стал перебирать струны. Теперь я смог увидеть, что играл он лишь на пяти из них.
— Может, добавишь нот?
Он остановил игру.
— Эльфам нравится эта версия. Я пообещал подобрать ещё что-то, но не могу.
Я обратился к памяти. Песен я слышал невероятно много. Но вот что можно переделать под эту цитру, не сильно страдая с текстом? И тут меня посетила идея.
— А знаешь… Могу помочь. Есть одна… Идейка… Дашь инструмент, мелодию подать?
Карл засомневался, но подал цитру со словами:
— Имя его Ламин.
Я провел рукой по корпусу инструмента. Обдул пыль с углов. Собрался протереть краем одежды, но тут сзади вежливо кашлянули.
— Может, вам стоит взять это?
Кимисори протянула мне отрезок ткани.
— Обрабатывать инструмент вашей одеждой это… Излишне, — пояснила она.
Я пожал плечами. Взял тряпку и аккуратно обтёр инструмент. После попросил палочку и достал до дальних углов, вычистил пыль оттуда. Посмотрел на струнодержатель. Кустарно, и на коленке такое не лечится.
— Кимисори. Вот скажи… Отчего ваши господа так… Даже сложно слово подобрать… Допустим… Пусть будет плохо. Отчего-то так плохо к бардам относятся?
Кимисори не спешила отвечать, но ответила другая девушка. К нам подошла Танисса.
— Лесные не жалуют струны и ударные, — сообщила она. — Им нравится только духовой инструмент. Кимисори, я полагаю, наличие этого барда тут — блажь Урнинорол?
Кимисори постаралась ответить максимально честно:
— Госпожа его спасла в пути от голодной смерти и не смогла придумать, куда деть. Так он и живет в её доме. В тепле, сытый и в полной безопасности.
Я произнёс на своём родном языке:
— Вечный вопрос. Где граница между защитой тебя самого и тебя от твоей свободы?
Кимисори помолчала, не поняв ничего из того, что я сказал, но сообразив, что эту часть беседы я закрыл. Танисса проговорила с интересом:
— Правильно сказал. Это твои слова?
Я пожал плечами.
— Может, мои, а может, чужие. Сейчас не до этого. Сейчас буду тебя использовать не по назначению. Ты готова быть переводчиком?
Мы с бардом чуть сдвинулись, и Танисса села рядом. Минут двадцать я перебирал струны. Ещё десять мы с Карлом передавали друг другу цитру, собирая мелодию воедино. Иногда Танисса или Кимисори своим тонким слухом подсказывали ноту получше. Через сорок минут Карл сыграл отличную мелодию. Дальше начался перевод. Мы с Таниссой решили первый круг полностью обсудить на моём родном языке и только после переводить. Притом Танисса проверила эльфийский язык Карла, чтобы убедиться в его правильном произношении. Начала кипеть работа. В общем, песня «Небожители» словами и музыкой почти не требовала изменений. Очень хорошо она ложилась на события жизни Карла здесь и сейчас.
Когда мы с дроу закончили обсуждение, она достаточно быстро записала текст на эльфийском языке и протянула Карлу.
— Прочти. Произносить не надо. Что непонятно?
Карл посидел пару минут, вникая в текст. Потом стал играть песню и в такт качать головой, двигая губами, проговаривая беззвучно слова. Пока Карл привыкал к новой песне, несколько непривычной для него, к Кимисори подошла девушка в одежде служанки, тихо спросила что-то на ухо. Эльфийка повернулась к нам.
— Госпожа Урнинорол желает знать, бард сегодня её порадует новой песней или нет?
Карл кивнул, и мы вернулись назад. Большие столы уже отсутствовали, эльфы сидели практически так же, но перед ними уже стояли небольшие столики с напитками. Я нашёл место в углу недалеко от Карла, отсюда удобно было смотреть в зал. Кимисори предложила нам выбрать напиток, но я отказался. Дроу стояла рядом и обратилась ко мне на моём родном языке: