По-хорошему, бой следовало заканчивать. Мы и так сделали больше, чем могли, уничтожив все линкоры и семь крейсеров противника, считая с теми, что погибли в первой фазе сражения. Но восемь крейсеров врага еще сохранили боеспособность и сейчас двигались к выходу из зоны гравитационного ограничения с явным намерением совершить прыжок из системы. А навстречу им шла эскадра кваргов под командованием главы Клитча, не имевшая в лобовом столкновении с жаберами ни единого шанса.
Но, видимо, командир жаберов имел иное мнение на этот счет. Безусловно, он лучше знал состояние своих кораблей, тоже, скорее всего, имевших повреждения, и эскадра жаберов изменила курс, стремясь избежать боя с кваргами. Но сегодня явно был не их день.
Два сигнала, прозвучавших почти одновременно, оповестили нас о выходе из гипера еще двух эскадр кваргов. Одна из них оказалась довольно далеко от места событий, а вот вторая вполне успевала помочь Клитчу перехватить жаберов.
Я приказал открыть канал связи с флагманом кваргов.
– Глава Клитч, мой флот не успеет догнать эскадру противника до того, как вы вступите с ней в бой. Даже с учетом прибывшего к вам подкрепления исход сражения вряд ли будет в вашу пользу – врагов слишком много. Я отменяю свой приказ и рекомендую вам уклониться от боя.
– Простите, адмирал, но я не могу дать им уйти, – ответил Килтч, – с вами или без вас, мы их уничтожим. Или погибнем. Вам не понять… Вы никогда не были рабом, адмирал.
Я смотрел на молодого кварга и у меня перед глазами стояла недавняя сцена самоубийственной атаки кораблей главы Тесша на почти три десятка линкоров и крейсеров жаберов. Я понимал одно – переубедить Клитча не в моих силах.
– Хорошо, глава, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы помочь вам. Удачи в бою!
– Благодарю, адмирал, она нам понадобится.
Изображение кварга свернулось в точку, а я еще некоторое время смотрел на опустевший экран, прикидывая варианты. Самыми быстрыми кораблями нашего флота были «Титаны» и «Черные Драконы», снабженные двумя типами двигателей, нашими и выращенными ящерами. Но единственный оставшийся в строю «Титан» и второй «Черный Дракон» имели слишком тяжелые повреждения.
– Слин-ат, – обратился я к командиру своего флагмана, «Сталинград» способен выдержать сорок минут форсажа двигателей?
– Выдержит, адмирал, – ящер чуть не пританцовывал от возбуждения, – повреждения не затронули ходовую часть. Главный калибр тоже в строю, если что.
– Приступайте к разгону, – усмехнулся я про себя манере доклада командира линкора, но совершенно не удивился. Ящеры – еще те любители плевать с высокой тумбы на всяческие формальности.
И все-таки к началу схватки мы не успели, хотя Слин-ат и накручивал хвосты подчиненным с такой интенсивностью, что я был уверен – за этот бой «Сталинград» сожжет весь свой ресурс двигателей.
Жаберы предприняли еще две попытки смены курса, каждый раз теряя на этом время и скорость, но зажатые с двух сторон эскадрами кваргов, поняли, в конце концов, что уйти без боя им не дадут. Практически сбитые в ноль щиты их крейсеров за время этой гонки успели частично восстановиться, и жаберы чувствовали себя достаточно уверенно, понимая, что некоторое время смогут расстреливать корабли кваргов, как в тире.
Я же пока мог только бессильно наблюдать за ходом этого избиения. Крейсера жаберов превосходили линкоры кваргов буквально по всем статьям. Почти в полтора раза по дальности и точности стрельбы главным калибром, во много раз по боевой живучести, и я уж молчу о средствах радиоэлектронной борьбы. И это только на дальней дистанции, а на ближней вступали в дело плазменные пушки.
Кварги тоже отлично это знали, но, похоже, сейчас им не было до преимущества жаберов никакого дела. Перед решающей схваткой их эскадры успели объединиться, и теперь, построившись в свой классический боевой ордер, напоминающий выпуклую линзу, их флот надвигался на корабли жаберов, стремясь как можно быстрее сократить дистанцию. Внешнюю поверхность строя, обращенную к противнику, формировали самые крупные линкоры. Как я знал от пленных, кварги называли этот тип кораблей «Меч Справедливости». Про себя я невесело усмехнулся мысли о том, что, пожалуй, впервые это название соответствует истинному положению дел.
Буквально каждые десять секунд очередной «Меч» вспыхивал гроздью попаданий и распадался на бесформенные обломки, либо вспухал вспышкой внутреннего взрыва. Но бреши в строю немедленно заполнялись подтягивавшимися из глубины линкорами второго эшелона. Замена эта была, конечно, не вполне равноценной, ведь стандартные линкоры в разы уступали «Мечам» по огневой мощи. Тем не менее, потери кваргов не останавливали.
Из двадцати девяти «Мечей Справедливости», начавших сражение, до рубежа открытия огня добрались шестнадцать. Если бы у жаберов была возможность отступить, они бы просто расстреляли все корабли кваргов с безопасного расстояния, но сзади приближался мой флот во главе с сильно ушедшим вперед «Сталинградом». Новая встреча с его пушками совершенно не входила в планы лягушек, поэтому жаберы решили прорываться к границам системы.
Орудия кваргов открыли огонь и на защитных полях кораблей жаберов заплясали вспышки взрывов. Полностью восстановиться щиты крейсеров еще не успели, и теперь судьба жаберов зависела от того, смогут ли они выдержать огонь более слабого, но многочисленного противника. После объединения эскадр флот кваргов насчитывал почти шестьдесят тяжелых кораблей. Две трети «Мечей Справедливости» уже разлетались по космосу остывающими обломками, но их уничтожение отвлекло жаберов от других кораблей, и обычные линкоры кваргов почти не пострадали. Сейчас расстояние уже позволяло всем кораблям стрелять по противнику, и плотность огня кваргов значительно возросла.
Не желая попадать под перекрестный огонь, жаберы еще раз изменили курс, пытаясь вырваться из ловушки, разойдясь с кораблями кваргов на параллельных курсах. Но глава Клитч не собирался позволять им разорвать дистанцию и тоже изменил курс, пытаясь разрезать строй противника. Плазменные пушки жаберов производили в боевом ордере кваргов ужасающее опустошение. Линкору хватало двух-трех попаданий плазменных сгустков, чтобы полностью потерять боеспособность, но отступать кварги не собирались.
Смена курса противником и очередная потеря им скорости позволила «Сталинграду» существенно сократить дистанцию до крейсеров жаберов.
– Они сейчас их всех перебьют, – мрачно констатировал Фултон, вызвав глухое ворчание Слин-ата, бросившего уничтожающий взгляд на начальника инженерной службы.
Но тут кварги добились первого успеха. Шедший головным крейсер жаберов уже некоторое время назад лишился щита, но еще не потерял ход. Теперь же он получил одновременно несколько попаданий и развалился на три неравных фрагмента, содрогающихся от внутренних взрывов. Уклоняясь от столкновения с обломками, жаберы нарушили строй и их корабли окончательно смешались с линкорами кваргов.
– Рубеж открытия огня! – произнес внезапно успокоившийся Слин-ат.
– Залп!
На поверхности защитного поля крейсера жаберов, замыкающего строй, засверкали вспышки попаданий. Второго залпа крейсер не пережил. Его щит, уже порядком истерзанный кваргами, не выдержал, вспыхнул в последний раз и погас, и последние четыре снаряда довершили дело, вскрыв броню, и добравшись до энергетической установки корабля. Яркая вспышка поставила точку в судьбе крейсера жаберов.
– Адмирал, у нас заканчиваются снаряды с плазменной боевой частью, – доложил Слин-ат. – Еще пара минут боя, и придется переходить на боеприпасы старого образца.
Безумная спешка, в которой готовилась операция, не позволила промышленности освоить массовое производство эффективных, но очень дорогих и сложных снарядов, несущих в головной части одноразовую плазменную пушку, и теперь это выливалось в большие проблемы и новые потери.
Исчез во вспышке взрыва последний «Меч Справедливости», но строй кваргов не дрогнул. Я невольно восхитился силе духа бывших противников. От их флота осталась едва четверть, единое руководство боем явно было утрачено вместе с гибелью флагмана, но линкоры кваргов продолжали сражаться, и, видя их самопожертвование, боевая удача, похоже, решила повернуться к ним лицом.
Лишившиеся щитов крейсера жаберов отстреливались все более вяло. Еще два из них исчезли во вспышках взрывов, и это была целиком заслуга кваргов – до этих кораблей орудия «Сталинграда» не доставали.
– Все, командир, остались только старые снаряды, – разочарованно доложил Слин-ат, – ими мы даже до ближайшего к нам крейсера противника дотянемся с трудом.
Неожиданно мой флагман вздрогнул и рыскнул на курсе.
– Сбой в работе четвертого двигателя, – немедленно доложил начальник инженерной службы, – перегрев теплоносителя… Аварийное отключение двигателя!
– Продолжать огонь! – зарычал Слин-ат.
Впрочем, крейсера жаберов уже тоже не могли держать высокую скорость разгона – сказывались боевые повреждения, и «Сталинград» их медленно догонял. Противоборствующие стороны практически уничтожили друг друга. Оставшиеся в строю одиннадцать линкоров кваргов уже почти не могли вести бой. Они пытались затормозиться, поскольку проскочили через строй жаберов и теперь удалялись от них в сторону центра системы, но набранная ранее скорость и полученные повреждения не позволяли им быстро выполнить маневр разворота. Четыре еще пытавшихся уйти крейсера жаберов совершали маневры, уклоняясь от снарядов «Сталинграда» и даже стреляли в ответ, но неплохо восстановившийся щит моего флагмана пока спокойно справлялся с попаданиями. Слин-ат даже не стал маневрировать, боясь перенапрячь и так находившиеся на последнем издыхании ходовые системы.
– Перегрев третьего двигателя. Аварийное отключение! Перегрев четвертого двигателя. Командир, необходимо сбавить ход!
Последним залпом «Сталинград» все-таки достал еще одного противника, и крейсер жаберов прекратил разгон, вывалившись из строя. Но три оставшихся корабля продолжали из последних сил тянуть к границам системы.