от этим кристаллом. — Учитель поднял над головой красный камушек.
Все они были уже хорошо знакомы с модулятором (набором металлических штырьков, кристаллов, шариков, кубиков, пирамидок и других геометрических форм из цветного стекла и полудрагоценных камней), но раньше использовали его для построения самых простых систем — обычных заклинаний, которые нет необходимости выражать в структурной форме — их нормальный маг и так без проблем может пустить в ход. Теперь же им предстояло осваивать те структуры, без которых нужное действие не совершишь.
Илья чувствовал себя просвещённым, получившим наконец доступ в сферы высшей магии, но очень скоро стало ясно, что и нудятины здесь будет немало. Схемы предстояло учить, зазубривать связки и случаи, для которых каждая из них применяется. Простого понимания основных принципов, как в прошлом году, когда Фредел легко прощал фактические ошибки, если становилось понятно, что ученик уловил самую суть, здесь уже было недостаточно. Теперь уже требовалось хорошо знать.
— Слава богу, что хоть алхимия становится факультативной, — вздохнул Илья, когда они вышли из класса. — Если б ещё её заставили зубрить в том же режиме…
— Но системщику алхимия нужна, — возразила Мирним, до сих пор не отошедшая от восторга по поводу того, что её взяли в группу по изучению системной магии, и потому рвущаяся продемонстрировать самый серьёзный, самый ответственный подход к учёбе. — Она у нас обязательно будет в Академии.
— До Академии ещё надо дожить. А так хоть поживём спокойно годик-другой.
— Слушай, я тогда вообще не понимаю — зачем ты пришел сюда учиться? Халявил бы у себя на родине…
— Из того, что я, желая стать магом, готов занижаться, не следует, что я обязан любить до ужаса все предметы.
— Ты просто не понимаешь её, алхимия — это очень интересно.
— Ага, для зануд, — ляпнул Илья. Мирним надулась. Но высказать претензию не успела, потому что к Илье подошел Ферранайр.
— Ну так что ты решил насчет тренера?
— Да думаю, не стоит. К тому же с Тёмкой уже отзанимались почти год, и скоро занятия закончатся. Так что нет смысла.
— А когда собираешься ставить на крыло?
— Не знаю, видимо, в ближайшие дни. А что?
— Просто интересно. Позволишь взглянуть на твоего красавца? Никогда не видел подросших гоночных виверн вблизи.
— Ну посмотрим, — насторожился юноша. — Вообще Тёмка не очень любит чужих.
— Само собой, но приучать-то надо. Ты же не в полном одиночестве будешь на нём гонять. Прикинь — взлетаешь на виверне, а он начинает у тебя ото всех шарахаться. К тому же самцы хуже контролируются, чем самки, так что их как раз надо начинать приучать пораньше.
— Ну да… — промямлил Илья, совершенно потерявшись, — он понимал, что не стоит давать понять, будто он подозревает что-то, однако и соглашаться сразу — не стоит. Лучше перед этим посоветоваться с друзьями. Проблема заключалась ещё и в том, что юноша не знал — правду ли ему говорит Ферранайр или же просто придумывает.
— Так что?
— Ну давай об этом позже поговорим.
— А ты что — сам не можешь решить? Санджиф до сих пор предъявляет свои права на этого виверна?
— Да вовсе нет!
— Так что тебе мешает?
— Ладно, покажу, но не сегодня. Сегодня много занятий.
— Ладно. Увидимся! — и, взмахнув рукой, ушел. Рядом с Ильей тут же выросла Мирним.
— О чём вы говорили? — Тот пересказал. — Странный он какой-то… Зачем ему твоя виверна?
— Ну мало ли… Интересно.
— Ага! Прямо очень любопытно! Уверена, нет тут ничего случайного. Я бы на твоем месте посоветовалась с Санджифом, может, он что-нибудь подскажет…
— Что подсказать? — осведомился сын лорда, вклиниваясь между ними. Илья пересказал разговор с Ферранайром еще и ему. — Ну-у… Не знаю…
— Как думаешь, зачем ему посмотреть мою виверну?
— Не представляю. Наверное, действительно всего лишь любопытство… Идёмте, у нас сейчас алгебра, нельзя опаздывать.
— Это точно, — пробормотал Илья, вспоминая, не было ли какого-нибудь задания по алгебре на лето и не получит ли он сейчас промеж ушей.
Как оказалось, задание было, однако математик отнёсся к нерадивому ученику более чем снисходительно, видимо потому, что знал, как именно тот проводит свои каникулы. Зато двум другим лентяям досталось по полной программе. Теперь и по общеобразовательным предметам у разных групп была разная программа, поэтому «системщики» учились вместе с теми, кто избрал своей специализацией алхимию, артефактную и рунную магию. И поэтому пол-урока учитель рассказывал, как важен его предмет именно для тех, кому предстоит рассчитывать магические системы или состав раскладки веществ, необходимых для алхимической перегонки, или соотношения рунных схем. В этом не было ничего увлекательного, но всё же лучше, чем получать втык за несделанное задание. Как бы там ни было, год начался не так уж плохо.
Через несколько дней он всё-таки решил в первый раз опробовать своего вивернёнка, которого, впрочем, вивернёнком можно было теперь назвать с изрядной натяжкой. Он здорово вытянулся, подрос, окреп, лишь на полметра отставал от матери по длине и уже полгода как научился летать. Однако ещё ни разу не поднимался в небо под седлом. Хотя тренер заверил Илью, что его питомец готов, юноша всё равно волновался.
Тема не сразу позволил подойти к себе с седлом — чувствовалось, что эта штука вызывает у него не самые приятные чувства. Однако обучение сказалось — он позволил хозяину затянуть на себе ремни, хоть и дернул пару раз хвостом, словно раздумывал, нервничать ли в полную силу или погодить. Санджиф напряжённо следил за каждым его движением, а в сторонке ещё дежурил тренер, и поэтому Илья чувствовал себя словно на экзамене. Он два раза проверил, достаточно ли хорошо он затянул ремни, надел на виверна уздечку, взял в руку гибкий белый стек и вопросительно посмотрел на друга, который уже ждал его верхом на Аддиг.
— Садись и пристёгивайся, — подсказал сын лорда, перехватывая свой стек так, чтоб тот не мешался. — А теперь дай ему понять, что он может лететь. Можешь слегка хлопнуть его стеком, можешь вожжами тряхнуть, но главное — выбери такой вариант, который для тебя наиболее удобен, чтоб привыкнуть к нему и в будущем действовать автоматически. Давай пробуй.
Все рекомендации и инструкции, которыми тренер начинил юношу накануне перед полетом, мигом выветрились у того из головы, стоило ему взяться за дело. Несколько мгновений, показавшихся ему позорно-долгими, он смотрел на оголовок седла и болотно-серую чешую виверна, а потом, устыдившись, решительно дернул за повод. Тема повернул голову и посмотрел на хозяина с глубоким укором. Спохватившись, Илья тряхнул уздой, и только тогда виверн с облегчением устремился к арке — выходу из башни.
Следом за ним шуршала Аддиг, впрочем, юноша-аурис был настолько испуган и напряжён, что не слышал ничего и никого вокруг себя. Ему казалось, что он сидит в седле тряского мотоцикла, разгоняющегося по асфальту средней паршивости, но потом пол ухнул вниз, и появилось другое ощущение — скольжения, такого же плавного, как вниз с горы на ледянке. Ветер отбросил со лба волосы, вцепился в одежду, глаза ослепило клонящееся к закату солнце.
Потом Илья снова начал видеть. Санджиф на Аддиг летел совсем рядом, чуть выше и впереди, чтоб взмах крыльев матери не мешал Теме маневрировать, и, чуть обернувшись, ждал, когда можно начать показывать. Хотя в теории Илья всё отлично усвоил, на деле это совсем другое, и друг был готов на примере продемонстрировать все свои навыки. А там уж можно просто повторять и заучивать по ходу дела, какое действие к каким последствиям приводит.
Сын лорда оглянулся, приподнял руку и осторожно потянул за левый повод. Аддиг заложила плавную дугу. Повторяя каждое движение друга, Илья нервничал, боясь сделать что-то не так, и, словно бы чувствуя это, Тема иной раз медлил повиноваться натяжению повода. Юноша быстро это понял и, сделав над собой усилие, встрепенулся, плотно намотал ремни на ладони — это придало ему уверенности.
Он опасался не заметить чего-нибудь важного в движениях друга, поэтому не отрывал от него глаз. Да и сам Санджиф был напряжён — он впервые брался обучать кого бы то ни было управляться с виверной, потому что в его окружении раньше были только те, кто владел этим искусством намного лучше. Аддиг, кажется, осознавала значимость события, хотя материнских чувств к Теме, как любая другая виверна, не испытывала и потому летела горделиво.
— Стек возьми в другую руку! — окликнул сын лорда, и Илья торопливо расслабил на гладком древке сведённые судорогой пальцы. — Чтоб удобнее было.
— А зачем он вообще нужен?
— Пока незачем, но надо привыкать. Ты же не всегда будешь просто скользить по воздуху. Стеком виверной управляют при прохождении, как их у вас называют, фигур высшего пилотажа… Ты нормально слышишь?
— Ага…
— Давай выше. Набирай высоту. Помнишь, как? — И Санджиф растопырил руки с поводьями. Илья повторил его движение.
Небо неслось ему в лицо. Редкие облака успело оторочить оранжевым с западной стороны — приближалось время местного заката. Горизонт только-только наливался оттенком старого червонного золота с прожилкой бледного пламени, но воздух уже дышал вечерним холодком, и костяшки пальцев начинало покусывать. Ветер уже не казался приятным (да и первый испуг отступил; дело оказалось не таким уж сложным, и теперь Илью уже не пробивал жарок, зато начинала тревожить прохлада), и когда друг дал знак возвращаться в башню, юноша-аурис испытал даже некоторое облегчение.
Одно только смущало его — издалека и с высоты башня казалась крохотной. Как не промазать мимо нее? Правда, как оказалось, Тема и сам отлично знал, куда лететь. Он плавно спикировал прямо в арку и приземлился на каменный пол, недовольно скрипнул по нему когтями. Нельзя было понять, устал ли виверн или просто был раздражён непривычной для него ношей и новой ролью средства передвижения, однако когда тренер попытался взять магическое существо под уздцы, Илья впервые услышал, как виверны шипят.