– Сегодня к нам приезжает одна семья. Они хотят усыновить кого-нибудь, – Тина криво усмехнулась и взглянула на Хейли таким колючим взглядом, что той стало не по себе, и добавила: – Или удочерить.
– Семья? – прошептала девушка, и изумлению ее не было предела, когда она наконец поняла.
Поняла, почему так неожиданно обстановка в этом затхлом детдоме изменилась, стала такой оживленной впервые за столько лет. Поняла, почему лица девочек тоже так заметно поменялись. Да, они тоже поддались общему волнению, но дело совсем не в этом.
Хейли молча обвела всех пораженным взглядом.
Да. Она не ошиблась.
Их лица посветлели. Жестокость, конечно, проскальзывала в этих усмешках и неприятном тоне, но их глаза смотрели такими добрыми взглядами, что Хейли невольно улыбнулась. Глубоко в них все еще была надежда. Надежда на счастливое будущее и возможность иметь семью. И пускай они с таким равнодушием, насмешкой и презрением говорят про своих настоящих родителей.
Пускай. Но Хейли теперь четко видела, как из-под слоя обиды, непонимания и злости пробивался этот свет.
Это же так просто.
Ведь всем хочется счастья.
– Чего ты улыбаешься? – недовольно скривилась Бэкки и вернула Хейли из своих мыслей. Та покачала головой, все так же улыбаясь.
– А когда приедет эта семья? – поинтересовалась Хейли.
– Совсем скоро, – ответила Дженифер, хотя было видно, что она не хотела говорить.
У Хейли было еще много вопросов, на которые она хотела бы получить ответы, но в комнату вдруг влетела одна из воспитательниц и велела заправить кровати и выйти всем в общую комнату.
Хейли глянула на свою кровать. Она была заправлена. Тогда она разгладила складки на покрывале и выровняла подушку, а потом вместе со всеми вышла из комнаты. В коридорах стало еще громче, чем обычно. Хейли огляделась и присела на диван.
Несколько воспитателей пересчитывали детей, проверяли, все ли на месте, что-то говорили, что-то объясняли, но Хейли не слушала. Ее внимание отвлек Крис, один из последних вошедший в комнату. Он равнодушно огляделся, ища место, случайно скользнул взглядом по Хейли и остался стоять, так и не найдя места. Ей вдруг захотелось с ним поговорить, расспросить его, знает ли он, зачем они здесь собрались, знает ли, что приедет семья. Она хотела знать, что он думает об этом, но Крис был далеко от нее, поэтому она молчала и ждала подходящего момента.
Становилось все громче, и Хейли не могла понять за этим шумом, что говорит воспитательница. Детей было немного: пятнадцать или, может, чуть больше. И к каждому подошла воспитательница, пригладила волосы, поправила одежду и велела улыбаться. К Хейли подошла та строгая полноватая женщина, что обещала поговорить с ней позже о ее плохом поведении. Она поправила взъерошенную иссиня-черную челку, но при этом посмотрела на девушку таким взглядом, словно говорила: «Я не забыла про твое поведение», – и Хейли, краснея, отвела фиалковые глаза. К Крису тоже подошли, но ничего не сделали. Он просто недовольно цокнул, отстранившись от чужих рук, а воспитательница наградила его непонимающим взглядом и подошла к другому ребенку.
– Значит, так! – прервав разговоры и шепот, одна из воспитательниц громко хлопнула ладонями, заставив всех обратить на себя внимание. – Семья, которая должна приехать, хочет взять ребенка лет четырнадцати-пятнадцати, так что старших это не касается. Третьему этажу не повезло, – и она развела руками, словно извинялась за то, что не может уже ничего сделать.
Хейли, нахмурившись, посмотрела на нее серьезным и задумчивым взглядом. Она помнила тех троих парней с третьего этажа, помнила выражения их лиц, их обидные слова, но ей было жаль их, как и остальных детей, которым не представилась возможность стать членом чьей-то семьи.
– Никто не должен находиться в своих комнатах, – продолжала воспитательница, жестикулируя руками, как будто до детей, ослепленных надеждой, так лучше дойдут ее слова. – Ведите себя как обычно. Они будут присматриваться к вам. Будьте жизнерадостными и приветливыми.
Все послушно закивали и тут же разбрелись по углам, разбившись на небольшие компании. Кто-то стал рисовать, кто-то играть, а кто-то – читать или негромко переговариваться. Стало чуть тише и, внутренне этому обрадовавшись, Хейли отыскала глазами Криса. Он тихо стоял у подоконника. Она торопливо к нему подошла и тронула за плечо.
– Что ты об этом думаешь? – осторожно поинтересовалась Хейли и посмотрела в окно, за стеклом которого виднелся заснеженный лес.
– Не знаю, – пожал плечами Крис. – Но мне это не нравится.
– Почему?! – тут же удивилась Хейли. – Это же такой шанс!
– Шанс? – усмехнулся Крис и с иронией во взгляде посмотрел на девушку. – Нет, Хейли. Это не шанс. Это лишь жалкая попытка создать семью из совершенно чужих людей. Как они могут узнать нас, просто присмотревшись? Все это… неправильно.
– Только молчи, ладно? – погрустнев, произнесла Хейли. – Все так ждут их приезда…
– Буду, – просто согласился Крис, хотя не совсем понимал, почему Хейли так расстроилась.
Они поговорили еще немного, а потом, поняв, что за их спинами стало совсем тихо, одновременно обернулись и увидели их…
Это была семейная пара.
Они крепко держались за руки и с легкой улыбкой и добротой в глазах смотрели на всех детей. Они показались Хейли самыми обыкновенными: ухоженная женщина средних лет, чуть полноватая, но это вовсе ее не портило, а только придавало образу статности и какого-то величия. Русые волосы ее были собраны в аккуратную высокую прическу, макияжа на лице совсем не было, словно она не старалась вернуть ушедшую молодость, а, наоборот, гордилась своим возрастом. Мужчина на вид был чуть старше нее, аккуратный, в строгом отглаженном костюме и с чуть заметной сединой в каштановых волосах.
– Прекрати пялиться, – шепнул Крис, и Хейли, вздрогнув, отвернулась к окну.
– Они кажутся приятными, – бегло взглянув на острый профиль Криса, тихо сказала девушка.
– Кажутся, – кивнул он, хотя по тону было ясно, что он не согласен с ней.
Хейли вдруг поняла, что она и Крис не выглядят веселыми, жизнерадостными детьми, как велела показать себя воспитательница. Они просто стоят в стороне и наблюдают за другими детьми, словно к ним это совсем не относилось.
– Мы должны показать, что счастливы, – шепнула Хейли.
Крис тут же нахмурился.
– Нет.
– Почему? – Хейли не понимала Криса. Ей казалось, что так они только больше привлекают к себе внимание, а вдобавок еще будут потом выслушивать слова недовольства воспитателей, которые и так уже метали на них предупреждающие взгляды.
– Это просто лицемерие. Они обманывают не только себя, но и будущих родителей. В итоге после усыновления они будут сильно разочарованы, когда поймут, что их новый ребенок не такой радостный и веселый, каким он себя показывал, – Крис даже не взглянул на семейную пару, которая уже успела обменяться несколькими словами с некоторыми детьми.
– Может, ты и прав, – неуверенно ответила Хейли.
– Просто будь собой и не пытайся никому угодить, – произнес Крис и решил все-таки повернуться, чтобы посмотреть, кто претендует на звание будущих родителей.
Холодок пробежал по его коже, когда он почувствовал на себе чужие взгляды. Мужчина и женщина с искренней симпатией смотрели на него и иногда переглядывались друг с другом, как бы говоря: «Он». Крис поморщился и отвернулся раньше, чем женщина широко улыбнулась ему и помахала своей белой рукой. Он чувствовал, что эти взгляды, направленные на него, не предвещали ничего хорошего, но он не хотел об этом думать.
Крис исчез из общей комнаты как-то незаметно: то ли Хейли слишком увлеклась чтением, то ли сам он решил не предупреждать о своем уходе. Девушка потерянно огляделась, но никак не могла найти Криса.
Кругом были только дети, взволнованные чем-то новым еще сильнее, чем прежде. Хейли совсем не заметила, что и семейная пара куда-то исчезла, и стала ожидать Криса, однако ожидание продлилось недолго.
– Хейли, – его голос донесся до нее как будто издалека, и она не сразу его услышала. – Хейли!
Она испуганно вздрогнула и, подняв голову, обернулась. Крис стоял позади нее, но не один, а с воспитательницей. Это показалось ей странным, но она лишь спросила, куда он так неожиданно исчез, но ответа не получила.
– Ну, ладно, Крис, – сказала вдруг воспитательница, хлопнув его по плечу. – Вы тут сами. А мне нужно подготовить все.
Хейли насторожилась, непонимающим взглядом проводив женщину, а потом выжидающе уставилась на Криса.
– Меня хотят усыновить, – прямо и без лишних предисловий сказал он и стал внимательно вглядываться в лицо Хейли.
Хейли почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. Громко. Звучно. С треском.
– Д-да? – только и смогла выговорить она, не заметив, что голос ее задрожал. – Это… здорово.
Она не знала, что ей нужно сказать, как повести себя; она вдруг потеряла понимание происходящего, но она точно знала, что нужно улыбаться.
Ведь это же правда здорово, да? Он сможет выбраться отсюда, из этих облезлых стен, из этой давящей атмосферы и вновь ощутить то счастливое чувство, когда ты не один, когда у тебя есть семья.
– Здорово? – тихо и недоверчиво переспросил Крис, и Хейли на одно короткое мгновение показалось, что его голос тоже дрогнул. – Ты так думаешь?
– Конечно! – Хейли снова постаралась улыбнуться как можно более искренне.
Но в ту же секунду она вспомнила все то, что связывало ее с Крисом и с этим местом: часы на чердаке, проведенные в теплоте и в уюте, чувство защищенности. Все это было благодаря Крису, но теперь он становится частью чего-то чужого.
– Это замечательно, – эти слова она произнесла с болью, словно они царапали ей горло и совсем не хотели быть произнесенными.
– Ты хочешь, чтобы я жил вместе с ними? Хочешь, чтобы они взяли меня в семью? – снова спросил Крис, и с каждым новым вопросом сердце Хейли билось все быстрее.