— Иди в душ, Ероша, — похлопав меня ладошками по плечам, мурлыкнула она, явно заметив мой затуманившийся взгляд, скользивший по её фигурке. — Я за котелком послежу. И брось уже этот чёртов камень.
— Иду, — кивнул я, кое-как отвлёкшись от любования подругой, и нехотя поднялся с уложенного перед кострищем бревна. Обняв Свету, я втянул носом тонкий аромат полевых цветов, исходящий от её волос, и, получив в ответ от мгновенно развернувшейся в кольце моих рук девушки короткий поцелуй в щёку, потопал к шатру-шалашу. Прихватив из лежащей за его пологом сумки мыльно-рыльные принадлежности и смену белья, я глубоко вздохнул и двинулся к загородке с душем.
Посвежевший, наряженный в спортивный костюм, должен заметить, куда более свободный, чем Светин наряд, обтягивающий все изгибы её тёла, будто лайковая перчатка, я вернулся к костру аккурат в тот момент, когда подруга сняла котелок с огня и принялась за разбор посуды. Чашки-ложки-поварёшки… Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста. Почуяв дразнящий запах варева, я довольно хмыкнул, но стоило протянуть руки к тарелке, уже наполненной щедро сдобренной мяском кашей, как я тут же схлопотал по ним поварёшкой.
— Горячее! Подожди! — сурово отрезала подруга. Вот ведь! Мы переглянулись с устроившимся рядом Баюном и одновременно вздохнули. Тяжко. Следующую тарелку Света наполнила явно для себя, а потом выудила из-за бревна тазик двухвостого и от души бухнула туда разом полкотелка каши… после чего провела ладонью над горкой еды и та практически сразу перестала парить. — Кушай, Баюнушка. Я её остудила…
— Э-э, а что так можно было⁈ — протянул я под заливистый хохот Светы. Да что Света… двухвостый и тот зафыркал. Вот же ж!
Долго засиживаться у костра мы не стали. Поели, попили чаю, да и занялись делами. Подруга закопалась в данные, что нужно будет отправить утром Грацу и его компании, а я продолжил изучение подкинутого нам маячка… пока Света с самым решительным видом не хлопнула обложкой блокнота и не спровадила меня в шатёр-шалаш. Вид у неё при этом был ну очень напряжённый… да и в эмоциях проглядывало что-то эдакое… непонятное.
— Иди, ложись, Ероша. Я сейчас… — пробормотала она и, бросив на ходу ограждающий конструкт на костёр, отчего его свет мгновенно померк, хотя и не исчез полностью, промчалась мимо меня к загородке с душем. Ну… ладно.
Пребывая в лёгком недоумении от поведения девушки, я забрался под полог шатра и, разоблачившись, полез под одеяло… точнее, огромный клетчатый плед, явно притащенный двухвостым из дома Светы. А ещё через пару минут полог нашего шалаша дрогнул и отошёл в сторону, тут же очертив лунным светом застывшую в проёме фигуру подруги. Впрочем, уже через миг она исчезла в тени и… прошелестев чем-то, юркнула под одеяло. Когда Света прижалась ко мне, я… в общем… я не сразу понял, что с ней не так. А когда до меня наконец дошло, что девушка полностью обнажена, её руки уже осторожно заскользили по моему телу. Вот тут-то меня и накрыло пониманием. И почему она так странно вела себя, отчего так нервничала… И что за странные желания сплетались в ней со страхом аккурат перед тем, как Света отправила меня в шатёр. Рогнеда меня убьёт… приговорит к десяти годам строгого расстрела и сама приговор исполнит… Зато я счастлив!
— Ероша, я… — тихо прошептала девушка, когда мои руки обвили её талию.
— Тс-с, всё потом, — коснувшись губами её ушка, прошептал я в ответ и дал своим рукам немного воли. Пока, немного… Вздох… Тихий, нежный… ещё один…
— Да здесь они! Ищите лучше! Метка здесь… — неожиданный возглас, раздавшийся откуда-то «с улицы», вырвал нас со Светой из разгорающейся любовной игры. Словно ушатом холодной воды окатили. А тут и Баюн материализовался в шатре. Спина выгнута, шерсть дыбом, глаза горят… М-да уж. Вот и заработал свой честный расстрел, называется. Убью уродов!
Что там кто ещё кричал, не помню. Выпрыгнул из постели и, натянув спортивные штаны на голое тело, я выскочил наружу, сжимая в руке непонятно как и когда материализовавшийся в ней короткоствол. Шаг, другой, и я уже за пределами ограждающего наш лагерь морока, вокруг которого наворачивают круги какие-то чернорясники под присмотром двух… Ройда⁈ Дьявол! Вот, знал же, что нужно выкинуть тот камень! Дур-рила! Ис-следователь хренов!
— Стоять! — Ройда с напарником тоже меня заметили и знакомый характерник тут же указал на меня черноризым. — Именем Государя нашего, Велислава Яромировича, человек, именующий себя Ерофеем, сыном купца Хабарова, объявленный в розыск по подозрению в чёрной крамоле! Встань на колени и упрись ладонями в землю. Ныне ты взят для дознания вместе с людьми твоими и всем имуществом.
Ответить со всей душевностью я не смог. Просто не успел. Откуда-то сзади повеяло даже не холодом, а натуральной стужей, а через секунду стоящих передо мной местных накрыло валом ледяной метели, мгновенно опрокинувшей навзничь и черноризых, и характерника с помощником. Не взирая на чины и звания, м-да…
— Да вы достали со своими местечковыми разборками! На-до-ели! Я домой хочу!!! — от шагнувшей из-за моей спины закутанной в плед Светланы полыхнуло такой яростью и обидой, что окруживших нас характерников словно морской волной качнуло. А меня и вовсе чуть наизнанку от стыда не вывернуло, когда услышал нотки отчаяния, сквозившие в крике подруги.
— Баюн… — договорить я не успел. Мгновенно возникший рядом двухвостый ощерился и, издав совершенно чудовищный рёв, потащил нас через Кромку… куда-то.
На этот раз мгновение тьмы, уже привычно принявшей нас в свои объятия, отчего-то растянулось… сильно растянулось, в общем. Переход в пространстве оказался куда более долгим, чем обычно. Но вот его итог… Ошарашенно оглядевшись, я вдруг осознал, что окружающая обстановка совершенно не похожа на недавно оставленный нами бивак. С другой стороны, место казалось безопасным и… смутно знакомым. Хотя рассмотреть хоть что-то сквозь сгустившийся туман в помещении, куда переместил нас двухвостый, было довольно проблематично, да и мне, честно говоря, было не до того. Выходка Баюна, перенёсшего нас чёрт знает куда взамен оговорённого заранее места, взволновала куда больше. В конце концов, в наше отсутствие наложенные мною на бивак конструкты долго не продержатся, а учитывая оказавшийся рядом отряд характерников… чёрт! Мне ещё не хватало возни с возвращением нашей собственности из их загребущих лап!
Взгляд сам собой остановился на котяре, и тот, явно почуяв моё недовольство, нервно дёрнув хвостами, сорвался с места. В один прыжок оказавшись у огромной витрины, Баюн, на миг потеряв материальность, пролетел сквозь неё, аки призрак, и исчез из виду, оставив на память лишь расплывающееся по стеклу пятно инея да туманный след в воздухе, быстро оседающий снежинками на деревянный пол. Врёшь! Не уйдёшь!
[1] Испомещение — здесь, предоставление характернику достигшему по службе в Медовых залах определённого чина, так называемого поконного места в поселении или остроге, реже, в городке, для отправления личной службы.
[2] Вои Покона — боевое крыло общества характерников, представители которого, в большинстве своём служат в войсках словенского государя, тогда как меньшая часть приписана к Сыскному приказу, той его части, что изыскивает так называемую «чёрную крамолу», то есть, оказывает поддержку характерников в расследовании приказом преступлений, связанных с нарушениями Покона. Иными словами, ловит и изобличает «осенённых тьмою».
Глава 10Дома хорошо, а когда не достают — еще лучше
Возвращение в Хольмград вышло фееричным, но оно не шло ни в какое сравнение с той ночью, что устроила мне Светлана. Как всегда последовательная в реализации принятых ею решений, несмотря на всю суету, предварявшую наш практически случайный уход из мира словенцев, подруга как-то очень быстро справилась с потрясением от такого резкого поворота и… таки воплотила свой план по переводу наших с ней отношений на новый уровень. Так что к обеду мы выползли с нею на кухню моей квартиры выспавшимися, довольными и… немного уставшими после утреннего «закрепления пройденного материала».
А ещё расслабленными… правда, стоит заметить, что немалую роль в этом сыграл и факт окончания нашего затянувшегося приключения в ином мире. Как ни крути, но Света привыкла несколько к иному уровню комфорта, чем могло предоставить словенское средневековое общество, особенно в последние пару дней нашего путешествия на запад. Да и я, признаться, хоть и не испытывал особенных проблем в быту, всё же предпочитаю тёплый клозет уличному «насесту» и горячую ванну с душем даже самой лучшей и аутентичной бане.
Именно поэтому, когда до нашего слуха донёсся перезвон колокольчиков, заменявший в лавке дверной звонок, я распахнул дверь перед неурочным и нежданным визитёром, сияя улыбкой счастливого идиота.
— Виталий Родионович? — окинув взглядом стоящего на пороге щеголяющего белоснежным гардеробом князя, я моргнул. Не, не морок. Настоящий. — Добрый день!
— И тебе здравствовать, Ерофей, — улыбнулся в ответ Старицкий и чуть качнул франтоватой тростью с серебряным набалдашником в мою сторону. — Я войду?
— Разумеется, — спохватился я, сдвигаясь в сторону и освобождая князю проход в лавку. — А как вы…
— Как я узнал о вашем возвращении? — повесив своё белоснежное пальто на вешалку у входа и сняв с головы белую же шляпу с чёрной лентой на тулье, Старицкий водрузил её на прилавок и, прислонив к стойке трость, обернулся. — Это было несложно, Ерофей. Во-первых, маяк Граца утром дал совершенно чудовищную засветку на приёмниках сигнала нашего профессора, и тот высказал предположение о вашем возвращении.
— Маяк? — не понял я. Как так? Баюн же забрал с поляны только меня и Свету!
— Именно. Ну а во-вторых… люди, приглядывавшие за твоей лавкой по моему распоряжению, доложили о появлении у «объекта» запряжённого лошадью фургона на железном ходу, — князь усмехнулся, а я в неверии выскочил за порог, да так и застыл на месте. Чуть в стороне от витрины стояла наша лошадка, запряжённая в знакомый фургон, и с совершенно индифферентным видом объедала выставленный дворником на тротуар вазон с цветами. Баюн?