Едем на такси, СонМи за мной увязалась. Вот кому делать-то нечего. Выцыганила ж после обеда свеженапечатанное, прочла, вернее, проглотила, как голодная утка, так занялась бы переводом! Нет, она ко мне сопровождающей набилась!
— Аджосси, следите за дорогой! — Строго и не в первый раз указываю водителю. — Ещё раз на меня посмотрите, жалобу на вас в полицию подам.
Почему-то он не спорит. Отмечаю первый эффект от воздействия моего образа на окружающих. На такси ездить опаснее, риск аварии увеличивается.
— Никаких чаевых, — непреклонно заявляю расплачивающейся онни, — мы из-за него чуть в ДТП не угодили.
Что он бубнит в нашу сторону, меня абсолютно не колышет. Отыгрываю высокомерной принцессы. Бодро стуча каблуками, вхожу в здание.
Перед дверью в студию, из-за которой доносятся голоса, останавливаюсь. Делаю с СонМи рокировку. Инструктирую.
— Войдёшь первая, затем отойдёшь в сторону, — заговорщицким тоном, — тебе останется только наблюдать.
Эффект оглушительный. Сразу все замолкают, завидев СонМи. Обычная реакция на гостя, рефлекторная, все смотрят, кто пришёл. Через несколько шагов сестра уходит в сторону, под всеобщее внимание попадаю я. Мы останавливаемся. СонМи не удерживается от короткого фыркающего смешка, который никого не выводит из состояния ступора. Кроме МиЧжуна, тот нас не видит, перешнуровывает кроссовки.
Остекленевшие глаза, отвешенные челюсти, у кого-то, — не будем показывать пальцем, хотя это был ВиЧан, — вроде струйка слюны потекла из уголка губ. Мы с сестрой откровенно наслаждаемся зрелищем.
— Хеллоу, мальчики! — Приветствую в американском стиле намеренно. — ВиЧан!
Подманиваю его пальчиком. Тоже не корейский жест, но должен понять. Нет, в глазах полное отсутствие всяческого проблеска разума. Хм-м, ломает мне задуманную игру.
— СонМи, — прошу помощи у онни. Та понимает с полуслова. Решительным шагом приближается к парню, хватает его за руку и тащит ко мне. Решила его выделить среди всех, раз он на меня запал.
Деревянно переставляя ноги, ВиЧан тащится за онни. Туман в глазах рассеиваться не собирается.
— ВиЧан-оппа, отнеси мою сумку. Пожалуйста, — последнее слово можно было не говорить, автоматически вышло, неистребимый корейский шаблон вежливости.
Вижу, как на лице его отображаются титанические усилия понять, что ему говорят. Хихикающая онни платочком подтирает ему губы.
— Держи!
Протянутую ему сумку оппен судорожно прижимает к груди и продолжает стоять, не сводя с меня немигающего взора. Исподволь оглядываю остальных. Особых изменений нет, только МиЧжун, прекратив своё шебуршание, присоединился к общей композиции.
— Чо встал?! Иди уже! — Опять фиксирую могучий, но бесполезный рывок разума. Мы с онни разворачиваем его лицом в нужном направлении, подталкиваем в спину, идём сами.
— Аньён, парни! — Здороваемся ещё раз и отдельно ДжеДжуну. — Ненавижу тебя, ДжеДжун-оппа.
— А… э… в-в-в… — что-то пытается сказать ДжеДжун и это становится последней каплей.
Мы с онни складываемся пополам от смеха. Этот же смех разрушает морок, наведённый моим обликом. Тут не только убойный макияж, есть ещё длинные ноги на каблучках, обтянутые тёмным стрейтчем, водолазка в обтяжку. Хотя последнее не аргумент, признаю. Фигура Лалисы сейчас, это доска, на которой два вершка. Балетная фигурка — тонкая, лёгкая, грудь за сосками почти не заметна.
Эффект нашего, или не будем скромничать, моего появления не уступает тому визиту Джессики. А то и превосходит, меня-то они всё-таки знают.
— Лалиса, ну нельзя же так, — первым приходит в себя ЮнХо.
— Это жестоко, Лалиса, — вторит ДжинСу.
— Тебя не спрашивают, мелочь, — реагирую почти рефлекторно. Парни смеются.
— Ненавижу тебя, Лалиса! — Просыпается ДжеДжун. Сегодня наше традиционное приветствие звучит в тему. Новый взрыв смеха.
— А где ВиЧан? — Оглядываюсь. Смотрят все. ВиЧан стоит там, где его оставили.
Приглядываюсь. Парень оживает, но окончательно в себя пока не пришёл.
— ВиЧан-оппа, неси сумку уже!
Ура, до него доходит! Скованно переставляя ноги, подходит, отдаёт сумку. Парни опять ржут. Приятно же быть не самым дурным.
Минут десять мы убили на это шоу, и не считаю сие чрезмерной платой. Хотя время для меня сейчас почти на вес золота. Присутствует лёгкое сожаление, что ВиЧан не отыграл роль, каковая была задумана для него. Ничего, доберём позже.
Продолжаю в стиле Светличной из известного фильма (https://youtu.be/GzaEFVOShms). Как она там? Ксива! Хаза! Клиент! Гонорар?! Сажусь рядом с ЮнХо, вальяжно закинув ногу на ногу, и требую отчёт о проделанной работе. Уже и СонМи смотрит на меня расширенными глазами. Кореянки так себя никогда не ведут.
— Аранжировку! Ролик! Звуковой спектр!
Только теперь начинается работа. После анализа хореографии даю небольшие поправки. Признаю, небольшие. Неискушённый зритель не заметит. Но может почувствовать не осознанно. Совершенство или несовершенство часто заходит через подсознание.
— Слушай, мы совершенно не подумали! — Смотрю на ЮнХо и остальных с великим осуждением. — Нам же певица нужна!
— Ты же сама напела? — Теряется ЮнХо. Он в чём-то прав, рэперный стиль тем и хорош, что любой голос сгодится. Но я вспомнила возможности ЧэЁн. Вот кто нам нужен!
Хватаюсь за телефон. Неудача меня не обескураживает. ЧэЁн именно сейчас не может, семейный ужин в ресторане. Но главное в том, что контракт с агентством подписан.
— Онни, огромная просьба. Время начала контракта сдвиньте на начало следующего месяца. Тебе всё равно какие-то дела надо утрясти. Хотя бы с Сонхва. Нельзя?
— Наверное, нет. А зачем тебе, Лалиса?
— Надо записать одну песню твоим голосом. Если будет коммерческий успех, то… подожди, с ребятами посоветуюсь.
Ребята соглашаются на пять процентов. ЧэЁн тоже. Слишком щедро, на мой взгляд, но тут у меня закулисные соображения есть.
— Почему пять процентов много? — ЮнХо, пожалуй, единственный, который со мной свободно разговаривает. Остальные до сих пор, как заторможенные.
— Смотри, — даю раскладку, — половину заберёт агентство, которое будет продвигать композицию. Наша часть делится так: тридцать процентов — мне, пять — ЧэЁн, процентов пятнадцать на расходы. Та же аренда студии. От всей суммы вам достанется четверть плюс-минус.
— Я могу в своём видеоблоге рекламу дать, — встревает СонМи и смущается под перекрестием наших взглядов. — Чего вы?
— Ничего, онни. Просто ты — молодец. Я даже как-то не подумала. Только учти, денег мы тебе за это не дадим. Результат твоей рекламы труднопредсказуемый. Тренировкой для тебя будет. — А следующую фразу, уже готовую вырваться, давлю на корню: «Или я тебе из своей доли отщипну». Лучше не обещать, но дать, когда деньги пойдут.
— ЮнХо-оппа, надо рекламный ролик делать.
Его встречную идею бракую.
— Нет. Моё лицо не дам использовать, — ЮнХо ощутимо разочаровывается.
Возвращаемся домой довольные. СонМи прекрасно время провела, я здорово поработала. Сейчас уроки быстренько добью и страницы две-три ещё накропаю. Больше не смогу, пальцы отвалятся.
От мысли прийти в школу в сегодняшнем макияже с сожалением отказываюсь. Уроки могу сорвать, и мне за это прилетит. Опять же тренировка, какой там макияж?
Окончание главы 4.
Глава 5 Спорт — всегда схватка
Место действия: стадион Чамсиль.
Время действия: 17 октября, суббота, 10.35
— На старт! Внимание! Марш! — На команду судьи взрываюсь с места.
Какое-то время не понимала этого настойчивого требования ХеДжин-сии. Взрываться надо, взрываться, — талдычил он. Не понимала, как это сделать. Пока сама не догадалась, что надо элементарно прыгать. Только не ногами вперёд, шаг в самом начале очень короткий, ускоряющий.
Пример, как много значит удачно подобранное слово. И хочу я этого или не хочу, уважаю тренера или не совсем, мозг сам ставит маленький минус физкультурнику. Очень маленький, он всё-таки не олимпийскую сборную тренирует.
После пятого-шестого шага несусь вольно и свободно, разрезая воздух не впечатляющей грудью. Как раз удобно для бега иметь узкое тело и маленький бюст. Не хватало мне ещё паразитной раскачки тела от мотающихся сисек.
Быстро стометровка кончается, только-только набираешь скорость и бац! Финиш! Вторая за мной отстаёт метра на три-четыре. Это много. Такой отрыв позволяет смотреть свысока, пренебрежительно кривя губы. Останавливает от подобного несколько обстоятельств. Во-первых, я — хорошая корейская девочка, а не западная штучка-стерва. Во-вторых, а как тогда относиться к остальным, которые к нашему финишу хорошо, если метров восемьдесят пробежали. Сквозь них смотреть? Я так не умею.
— Лалиса-ян! — Ближе к трибунам меня встречает тренер. У него на смартфоне хитрое приложение стоит. Позволяет засекать время с точностью чуть ли не до тысячных.
— Пробежала лучше, чем на экзамене. На одну десятую. И на одну десятую хуже от лучшего результата на тренировках. Надо больше тренироваться, Лалиса-ян, — он до сих пор не хочет мириться с тем ограничением, что наложил врач, его тёзка.
— Не надо больше, сонсенним, — я вовсе не спорю, ни к чему, — ваш тёзка, директор больницы, ХеДжин-сии — врач с огромным опытом, он — доктор медицинских наук. Поспорьте с ним, если хотите…
Не сдаётся.
— Против потери веса, Лалиса-ян, есть простое средство — больше высококалорийной пищи.
— Я и так ем всё, что захочу и сколько захочу. Без всяких ограничений.
— Надо подобрать тебе диету…
— Сонсенним, простите, но мои родители будут против экспериментов с моим здоровьем, — упираюсь уже не по-корейски и знакомлю тренера с моими выводами.
— Незнакомая обстановка сказывается, сонсенним, стресс и это даже не главное…
— А что?
— Когда стартовала, колодки немного сдвинулись.
Стоим у края поля, вне дорожки. Там сейчас другие бегают. Так себе бегут. Чего от заморенных школьников ждать? Треть вообще в очках. Наши судьи не заморачиваются с квалификацией, отборами и прочим. Сейчас все пробегут, сравнят результаты и вуаля — результат! Лично я — всеми руками за.